Стандарт красоты (СИ) - Стужева Жанна - Страница 54

Всю следующую неделю я была похожа на труп, даром что ходила и жила.

Казалось, силы покинули меня, как и желания. Я ходила в растянутой пижаме, ела через силу и все время думала.

На работе, как выяснилось, меня отправили в бессрочный отпуск. Не забыв при этом выслать щедрые отпускные. А еще электронный ящик ломился от моря пожеланий хорошенько отдохнуть и восстановиться. Мда, видимо, совсем я достала коллег. Что ж, с другой стороны, миленько, репутация сработала на меня.

Коллегам по тусовке было все равно где я и с кем. Язык не поворачивается назвать их подругами. Подруг же я отвадила когда-то сама. Новые “подруги”, к слову, были все как одна: Барби с дыркой в голове.

Объявился разве что тот самый бойфренд, с которым я собиралась на моря. Устроил мне концерт по заявкам. На второй день моего тяжкого существования в своем мире раздался телефонный звонок.

— Ну ты ваще! — визгливо заявил в телефонную трубку обиженный мужской голос. — Полный зашквар, из-за тебя я проспал и пропустил рейс! Знаешь, на какие я бабки влетел?

— Разве не я оплатила тур? — в ответ монотонно спросила я, и началось: услышала много лестных эпитетов в свой адрес, пожеланий, угроз. А следом мне зачем-то предъявили полное описание всех самых выдающихся качеств “бомбической цыпы”, что заменила меня, недалекую. С легкой душой нажала кнопку отбоя. Сама не понимала: как я могла встречаться с этим узколобым ослом?

Отлежавшись неделю, я начала понемногу отходить.

За окном по-прежнему были холода, выходить на улицу не было и малейшего желания. Вот я и влачила жалкое существование, передвигаясь от постели к ванной, от ванной к холодильнику, от холодильника снова в постель. Если бы не современные сервисы доставки на дом, я бы с голода умерла, наверное.

И мне нравилось валять дурака.

Потому что самочувствие у меня была хуже некуда: постоянно мутило, голова кружилась, слабость в теле не проходила. Я ощущала себя развалиной. Старой дряхлой развалюхой.

Тем не менее я не оставляла ежедневных попыток пройти через зеркало, скрутить силовой поток, зажечь крохотную свечу. Я же почти гребаный фейри, в конце-то концов!

Изо дня в день я всматривалась в пространство вокруг, силясь увидеть силовые нити.

Но ничего не выходило. Словно, не было у меня никогда магии. От слова “совсем”.

После череды неудач я злилась, потом ревела, но успокоившись собиралась и начинала все сначала.

И снова минула неделя.

В этот день я проснулась с четким осознанием того, что дальше так продолжаться не может.

Я была зла. На себя, на свой мир, на Данте, на зеркало. На зеркало почему-то больше всех.

Я вспылила и сорвала массивную раму с петель. В порыве гнева не удержалась и опрокинула дорогой подарок на пол.

Раздался удар, звон бьющегося стекла. Зеркальные осколки быстро разлетелись по всему коридору усыпав пол, словно сотни кристаллов.

Я пошатнулась и упала на колени, а гнев моментально схлынул. До меня вдруг дошло, что скорее всего я больше не увижу "его", мужчину моей мечты. Того, кто столько сделал ради глупой дерзкой попаданки, отказался от всего и изменил себя. Кого я полюбила всей душой.

— Данте, — тихо прошептала я, роняя крупные слезы на зеркальные осколки. — Данте!

Сотни моих миниатюрных отражений разделяли горе со мной, я была раздавлена, окончательно и бесповоротно. Глупая маленькая фейри наконец поверила, что осталась совершенно одна.

Но потом произошло то, чего я никак не могла представить.

Сначала у моих отражений потемнели волосы, потом глаза стали голубыми, а подбородок и скулы острыми.

Неверяще я коснулась отражения в крупном осколке. Кончиками пальцев, словно ожидая, что изображение тут же исчезнет.

Но вместо этого почувствовала вязкую субстанцию, мгновенно прилипшую к пальцам. А потом и вовсе провалилась. Ухнула вниз, словно упала в колодец.

Впрочем, падение было мягким и удивительно приятным.

— Ева-Ева, моя маленькая храбрая девочка, — прошептал Данте, распластанный подо мной. Мужчина крепко меня обнял и нежно поцеловал в лоб. А потом он покрыл поцелуями мое лицо, шею, волосы. Наверное, мы бы прямо на полу предались любовным утехам, вот только раздалось деликатное покашливание.

— Гроххам скормлю, — проворчал Данте, явно не желавший остановиться.

Я приподняла голову и осмотрелась: огромное помещение и сотня народу вокруг, алтарь и странные символы, а еще море крови.

Присутствующие деликатно молчали, а у меня вдруг похолодело внутри:

— Ты кого убил, дуралей? — тихо спросила я Данте и интуитивно вжала голову в шею, ожидая услышать ужасную правду. Эльф состроил грустную физиономию и показательно всхлипнул:

— Пришлось принести в жертву одного храброго эльфа. Но ты не думай, он добровольно, правда, — прошептали мне на ухо. Серьезное выражение словно приклеилось к идеальному эльфийскому лицу. — Бедняга почти два месяца истекал кровью на этом самом алтаре взывая к магии крови и отдавая собственные силы ради тонкой нити, идущей от его сердца.

У меня округлились глаза:

— Ты с ума сошел? — спросила я, игнорируя смешки в толпе окружающих. Я уже ничему не удивилась бы. Ну а что, может у них тут жертвоприношения как Рождество у нас.

Однако Данте вдруг широко улыбнулся:

— А потом прекрасная незнакомка упала к нему в объятия, и страдалец моментально излечился.

Я так никому и не рассказала кто я, даже Данте.

Не потому, что не доверяла, а потому что теперь это было абсолютно неважно.

С моим возвращением вернулась и магия на Каэртин. Стремительно, словно смерч, сметая всех и вся на своем пути.

Первыми прилив почуяла нежить — больше не нужно было кровавых ритуалов, чтобы поддерживать жизнь. В озерах снова появились прекрасные мавки, вампиры и банши вышли из спячки и принялись наводить порядки на своих землях.

Следующими стали эльфы — наконец расцвели родовые деревья под тоннами хрусталя.

У Анали проснулся Дар Жизни, что несказанно обрадовало Королеву дроу, вот только природа почуяла грехи эльфийки, жестоко наказав и проучив. Анали, как маг Жизни, не имела право убивать, а потому она стремительно старела, уже через год превратившись в ветхую старуху. Тем не менее, за этот год она подарила народу дроу сильного наследника, отдав последние капли жизненных сил при родах. И мне было ее жаль, откровенно говоря.

Когда оборотни наконец смогли обернуться в животную ипостась, волна народных гуляний пронеслась по городам и странам. Из лесу же вернулись сильные воины и умелые маги, годами слонявшиеся в животном обличье.

Элегия, как и обещала, подарила Гхаарху близнецов-наследников, теплый дом и заботу, а орк не смог устоять под напором сумасбродной банши. Он все еще изредка бросал на меня взгляды украдкой, но я делала вид, что ничего не замечаю.

Моя свадьба с Данте состоялась в тот же день, когда я вернулась на Каэртин. Эльф не отпускал меня ни на минуту, сопровождая даже в уборную, приказал убрать все зеркала. Словно боялся, что я снова куда-то исчезну. Я лишь хихикала втихаря, не веря своему счастью и переменам.

— Готова ли ты принять Дар Жизни? — спросила сухонькая старушка эльфийских кровей.

— Да, — ответила я вслед за Данте и наши руки навечно соединили брачные татуировки. Сердца же уже давно были связаны.

Не было пышных празднеств, торжеств, пиров. Только близкие друзья и скромные посиделки. По выходу из храма нас ждала бесконечно большая толпа, выкрикивающая наши имена, верящая в нас. Принимающая новых правителей Империи.

И это оказалось намного приятнее показательных выступлений, которых так хотел Визерис.

— Пусть это будет девочка, — в тот же вечер шепнул мне на ухо мужчина моей мечты, после того, как мы немного отдышались от очередного раунда в постели. Я удивленно приподняла бровь, а муж заметил:

— Она спасла тебя, Ева, душа моя, — проворковал Данте и нежно поцеловал меня в живот. — Ты так и не поняла? А, может, ты не женщина вовсе? А меня и того подавно, в пору записывать в нестандартных мужчин?