Призраки проshлого (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 82

«Браво, птичка» - поймала посланную мысль. – «Если ты хотела уничтожить эту женщину, то ты ее размазала по стенке».

«Нет, я просто хотела восстановить справедливость».

«Означает ли это, что одна из тех девочек – ты?» - взревела мысль в моей голове, гонимая гневом и отвращением. – «Тогда ты сделала недостаточно. Хочешь, я убью эту женщину?»

«Почему? Почему ты хочешь помочь мне?»

«Хочешь узнать?»

«Да».

«Тогда увидимся на балконе, на котором ты была с мальчишкой».

И я ушла, не дождавшись окончания шоу, которое проняло всех, Далиан скулила где-то в углу, Леонэль стоял соляным столбом, глядя, как мать развлекается с ним в его же детской, среди игрушек и школьных книжек. Но мне не было его жаль. Не всегда те, над кем издеваются в детстве, становятся монстрами. Я же не стала, но может быть, у него не было Теи и безграничной защиты Инара?

* * *

На балконе стало еще прохладнее. Теи и Дэйтона здесь уже не было, я видела, что они смотрели «потрясающее» шоу вместе со всеми гостями, и тоже, наверное, впечатлялись. Тей не знала всего, иногда сердилась на меня за то, что я не желала говорить. Теперь, думаю, она меня поймет. Об этом не говорят вслух, чтобы не испачкаться ненароком.

Я не стала подходить к краю, а уселась на все том же диванчике за кустом, за которым меня вскоре и обнаружили и накинули на плечи парадный камзол.

- Спасибо.

- Не за что, - улыбнулся парнасец. – Это было мерзко.

- Вы так думаете? – хмыкнула я, и посмотрела в звездное небо, где не было никаких мерзких картинок.

- Как ты это сделала? Вытащила воспоминания?

- Я не вытаскивала. Это мои воспоминания. Дом когда-то показал. Ему тоже было противно от того, что творилось в его стенах.

- Дэйвы всего лишь полукровки. В них нет радужной искры.

- В вас есть?

- Да.

- Вы оборотень?

- Не совсем. Но можно сказать и так.

- А я?

- Ты особенная, уникальная. Я никогда таких не встречал.

- Из-за обаяния?

- Ты устояла. И в первый момент я обрадовался.

- Почему?

- Потому что я уже очень давно ищу то, что уже есть у тебя.

- Что же это?

- Любовь. Истинную любовь.

- Поэтому я устояла?

- И да, и нет. Никто бы не устоял, как бы сильно и искренне не любил. Какой бы сильной и великой не была эта любовь. Посмотри на свою подругу, она от нее сгорает, и все же не смогла противиться мне. В тебе она горит еще сильнее, еще ярче, и тот, кому ты отдала свое сердце, горит не меньше.

- Вы видите это?

- Так же ясно, как тебя сейчас. Да, но не волнуйся, я никогда не смогу причинить тебе вреда.

- Почему?

- Потому что в тебе живет душа дракона.

- Что?

- Их называют искрами, души драконов. И я никогда не встречал тех, в ком была бы эта искра. Тем более полукровок. Именно поэтому ты устояла, именно поэтому мы можем общаться без слов.

- В вас она тоже есть? – догадалась я.

- Да. Я не оборотень, но его потомок. Ты особенная, Клементина Парс, и даже сама не понимаешь насколько. Но берегись, девочка. Если я не могу причинить тебе вред, то это не значит, что не смогут другие.

- Приму к сведению, опасный, неопасный зверь, - полушутливо ответила я. Слишком устала сегодня от всяких ужасных событий и предсказаний.

- О, благодарю, моя милая Клементина, боюсь, вы одна из всех заметили.

- Что вы опасны?

- Что я зверь. А теперь иди, твой мужчина тебя жаждался, и он тоже приготовил тебе сюрприз.

«Надеюсь, хоть приятный», - подумала я, мой визави прочел, улыбнулся и проговорил:

- О, даже не сомневайся.

Глава 23 Триумф любви

Инар стоял в одиночестве на балконе, и глядел в небо. Недавно в нем показывали жуткие мерзости, а он с ужасом понимал, что одно из скрытых лиц, одно из тел принадлежало его маленькой девочке. Ему даже не надо было приказывать Эвену, тот и сам все понял. Завтра от клана Флемора не останется даже упоминаний в книге иерархий. И даже мать не посмела бы ему возразить. Все, что принадлежало этому поганому клану он раздаст пострадавшим. Судя по записям, их не мало. Точно также он хотел бы поступить с Агеэра, с этим мерзавцем, который заставил Клем молчать, видеться, встречаться с этим ублюдком, каждый день смотреть на Далиан Флемор, которая отравляла все, к чему прикасалась, даже мысли его собственной матери.

Как она все это пережила? Совсем одна. И теперь кажется вполне закономерным, что Клем столько лет не замечала его, а ведь он смотрел, всегда смотрел, сжигаемый болью и отчаянием. Она не замечала, а он не мог касаться, питаться, чувствовать. Запертый в клетке, изголодавшийся зверь. Сейчас этот зверь хотел рвать и метать, вырваться огнем и самому покарать обидчиков его маленькой птички, его девочки, на которую он насмотреться не может, а они по лицу, по нежной коже кнутом…

- Здесь холодно, а ты стоишь на самом ветру.

Он резко обернулся и заскрипел зубами.

- Ужасающее платье, - проговорил сквозь зубы и снял камзол, укутал ее в него, и обнял, впервые за весь этот длинный вечер облегченно выдохнув. Когда они с Теей появились в первых ужасающих платьях, его разбирал гнев, за то, что кто-то посмеет над ними смеяться, ранит его любимую девочку, но когда они предстали во вторых, его сжигало куда более смертоносное чувство, которое он ощутил в полной мере, когда появился тот парнасец. Никогда еще он не испытывал большего бессилия, чувства обреченности, страха, и боли. Ведь если бы она поддалась, если бы тогда посмотрела на него с прежним безразличием, которое терзало его прежде… ему бы просто не за чем было жить. Сейчас он живет для нее, не ради трона, страны или семьи, но только ради нее одной. Хочет быть лучшим для нее, и если бы не проклятие, если бы не оно, он бы снял эти чертовы перчатки, провел рукой по обнаженной спине, так чтобы эта спина выгнулась дугой, прочертил бы дорожку из поцелуев по позвоночнику, до самого краешка платья, а потом бы освободил ее от него, и покрыл поцелуями каждый сантиметр кожи, наслаждался запахом, телом, дыханием любимой женщины, заставляя ее смотреть, как в его глазах горит пожар, заставляя ее гореть вместе с ним, до самого конца, до самого дна, и на самый верх, где живет счастье, где все это возможно.