Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ) - Южная Влада - Страница 70

— Надо, — твердо возразила мать. Ох уж этот непререкаемый родительский авторитет, — Раз ты вернулся в нашу семью, теперь все будет по-другому. Если хочешь, отец уступит тебе место в парламенте. Это он пока злится, но потом остынет и все поймет. Только ты тоже стань другим, ладно? Эльза теперь никогда не выйдет замуж, не подарит нам внуков, так хоть ты остепенись, стань семейным человеком. Есть на примете одна девушка, милая, добрая, из приятной семьи. Она будет хорошей женой. Женись, живи как все, будь счастлив. И пожалей нас.

Похоже, мать не понимала, что просит невозможного, и Димитрий покачал головой, но она так редко прикасалась к нему, поэтому его отказ получился очень мягким:

— Я уже женат.

— На ком? — странно, но вместо радости его мать испугалась. Он бы обязательно заметил логическую несостыковку, но ее рука лежала на его щеке, и от этого было трудно думать.

— На самой лучшей девушке в мире, — он слабо улыбнулся, вспоминая, как все было. — На самой смелой. И слепой.

Мать слегка отшатнулась.

— Тогда… может быть, ты познакомишь нас с ней?

Наверное, он бы так сделал. При других обстоятельствах. На крайний случай, он мог бы показать матери снимок… но Петра говорила, что такие фотографии не показывают никому. Иногда ему продолжало казаться, что она где-то рядом, поэтому он усилием воли стряхнул с себя наваждение.

— Не могу. Ее нет. Она не существует в реальности.

Их взгляды встретились, и, как и немногим ранее в глазах отца, Димитрий тут же прочел истинные мысли матери. Он безумен и несет бред. И она это понимает. Ольга отдернула руку, с гримасой брезгливости вытерла ладонь об одежду и ушла.

А на следующий день, проходя мимо отцовского кабинета, он услышал, что старый козел снова орет на жену.

— Ты точно никчемная дура. Что было сложного в том, чтобы просто убедить его подписать проклятый брачный договор? Что, я тебя спрашиваю? Ну сказала бы ему, как мы все его любим, что, язык бы отвалился?

— Я не могу, Виттор. Я не могу притворяться, — оправдывалась мать. — Я… видеть его не могу. Как я могла его, по-твоему, заставить? Он — не мой сын. Он…

— Дура.

Перед глазами так полыхнуло, что Димитрий не помнил, как толкнул дверь. Злосчастная бумажонка лежала на отцовском столе, он подошел, взял ручку — новую, ведь ту, которая побывала в ребрах Криса, наверняка выбросили — и размашисто подписал, чуть расцарапав бумагу. В упор посмотрел на мать, та густо покраснела, избегая этого взгляда.

Имя невесты его не интересовало.

Торжество бракосочетания он так же проигнорировал. Впрочем, это уже ничего не меняло: бумаги были подписаны, а представлять жениха на формальной церемонии вполне мог его отец. Старый козел наверняка от души повеселился на празднике, особенно если учесть, что расходы полностью взяла на себя сторона невесты. Кому-то очень хотелось выйти замуж, и, похоже, неважно за кого.

Пожалуй, лишь любопытство и заставило Димитрия почтить своим присутствием хотя бы первую брачную ночь. Он и эту роль доверил бы Многострадальному Отцу, — и гори оно все синим пламенем, и пусть они все делают, что хотят, только оставят его в покое, — но в последний момент почему-то передумал. "Милая, добрая, хорошая", — описывала невесту Добросердечная Мать. Такие обычно сгорали на первом его поцелуе. Будет ли эта рыбка пылать ярче, чем святая Южиния в памятный день?

На свадьбу сторона невесты преподнесла молодым подарок — собственный особняк. Это было одним из условий договора, и Димитрий подозревал, что без происков Бескорыстного Отца тут не обошлось: старый козел не мог упустить идеальный шанс все-таки сплавить ненавистного отпрыска из своего дома. К новому жилищу Димитрий прибыл ближе к полуночи. Постоял немного на улице, разглядывая кованые вензеля на верхушке ворот, вымощенную плиткой площадку перед особняком, в центре которой красовался небольшой позолоченный фонтан в виде статуи святой Делии, льющей из кувшина воду для ягнят, вытянутые и закругленные вверху окна, почти все темные и слепые, кроме нескольких в правом крыле. Особняк был одноэтажным, но занимал достаточную площадь, и никто не мог бы назвать этот подарок скупым.

Дом ему понравился. Примерно такой же он хотел бы построить для девочки-скалы, даже встречался с архитектором, обсуждал чертежи, присматривал участки земли для покупки. Готовил сюрприз, намереваясь, если понадобится, силой перевезти ее потом из маленькой, тесной, совсем не подходящей для жилья квартирки, к которой она питала странную тягу и любовь. Но что-то пошло не так. Что-то не сложилось.

Димитрий вошел в ворота, радуясь, что здесь не держат привратника: ему бы не хотелось и сюда пробиваться с боем. Подошел к входной двери и постучал рукой, затянутой в кожаную перчатку. Звук получился глухим, и он размышлял, стоит ли снять перчатку и постучать громче, когда служанка все же открыла ему. Девушка оказалась совсем молоденькой, но хорошенькой, с густыми темными волосами и большими глазами с поволокой.

— Вы кто? — без обиняков поинтересовалась она, приоткрыв влажный розовый ротик.

— Твой новый хозяин, — ответил Димитрий и вошел, оттолкнув ее с пути.

В холле он остановился, чтобы снять пальто и попривыкнуть к обстановке. Вокруг царила тишина, и он порадовался, что принял мудрое решение и пришел поздно, когда гости, — если таковые, конечно, были — уже успели разойтись. Служанка приняла его верхнюю одежду и вытянулась перед ним по струнке, готовая услужить.

— Госпожа отпустила всех слуг на сегодня, — сообщила она, — но мне приказали навести везде порядок перед уходом. Вам подать ужин?

— Обойдусь, — бросил Димитрий, втягивая ноздрями запах лимонной мебельной полировки, средства для чистки ковров и жареной утки, которую, судя по всему, подавали этим вечером на стол. Значит, молодая хозяйка отпустила всех слуг, кроме самой юной и несмышленой… неужели так испугалась, что жених не придет и те станут свидетелями ее позора?

— Госпожа ждет вас в спальне, — добавила девушка, слегка покраснела и склонила голову.

Он посмотрел на двери, ведущие из холла в разных направлениях.

— Где спальня?

— Я вас провожу. С вашего разрешения.

Он не возражал, и она посеменила впереди, соблазнительно покачивая округлыми бедрами. В большой столовой стоял неразобранный стол, в центре его еще красовалась золоченая трехъярусная ваза со сладостями и фруктами, блестели на свету высокие бокалы с лужицами шампанского на дне. По количеству грязных тарелок Димитрий пришел к выводу, что торжество получилось скромным. Впрочем, даже если бы оно вышло помпезным, ему было плевать. Служанка провела его дальше по коридору и остановилась, указывая на дверь. Он придержал ее за локоть, плотно сомкнув пальцы на худенькой руке и заглядывая в глаза так, что она снова покраснела, на этот раз — гуще.

— Принеси нам шампанского. Похолодней.

— Д-да, благородный господин, — пролепетала она и убежала, едва он позволил.

Димитрий толкнул дверь. Вошел в спальню. И сразу все понял.

Комнату окутывал романтичный полумрак, горели ароматизированные свечи, напротив широкой кровати ярко пылал камин, прогоняя зимнюю стужу на случай, если новобрачные захотят предаться утехам вне теплой перины и пуховых одеял. Пол и простыни устилали розовые лепестки, в воздухе стоял их упоительный сладкий аромат.

На постели в окружении многочисленных подушек сидела его новая жена. Волосы ей тщательно уложили, щечки подрумянили, шелковая ночная сорочка соблазнительно открывала плечи и верхнюю часть груди. В момент, когда дверь без предупреждения распахнулась, ее губы еще были надуты, а лицо выражало отчаяние, но буквально через секунду все переменилось. Волчица выглядела напуганной и робкой, когда смотрела на мужа из-под ресниц — ей отлично шла роль беззащитной девственницы.

Проблема заключалась в том, что второй такой суки он в жизни не встречал.

Димитрий подошел к каминной полке, оперся на нее локтем… и неожиданно расхохотался. Его Любящая Мать не сумела бы подобрать ему более идеальной пары. Невинная гримаска сползла с лица волчицы, уступив место обиженной.