Хранительница Души (СИ) - Найт Алекс - Страница 33

Андерс легко выпрыгнул из седла. Звякнули сегменты доспеха. Голубые глаза смотрели остро и внимательно. В каждом движении чувствовались сбалансированность и расчет. О наследнике отзывались, как он сильном войне, достойном сыне своей династии. Положив одну ладонь на рукоять меча, он предложил руку матери и подвел ее к встречающим.

— Королева, — Дайрос и Аркарион поклонились, выражая почтение.

Голова раскалывалась. Ни он, ни Аркарион не сомкнули глаз сегодня ночью. Наверное, даже попытайся он заснуть, не смог бы. Перед мысленным взором до сих пор стояла отпечатавшаяся картина лежащей в луже собственной крови Лекс. В груди поселилась тупая боль, сжимая сердце, не позволяя нормально дышать. До сих пор не верилось, что ее больше нет.

— Примите наши соболезнования, — голос дрогнул. — Александра погибла ночью от руки наемника.

Аркарион вздрогнул на этой фразе. Он осунулся, глаза запали, в их глубине поселились боль и отчаяние. Хуже он выглядел только, когда погибла Мирианна перед их свадьбой.

— Погибла? — королева пошатнулась. Маска дрогнула и рассыпалась, показывая настоящие чувства. Голубые глаза подернулись пеленой слез.

Андерс смотрел на Дайрос с недоверием, и он растерял всю свою надменность. Лицо принца исказилось гримасой боли и страдания. Он обнял мать за плечи, пытаясь поддержать в столь непростое для их семьи и страны время.

— Где она? — королева сжала ладонь сына. Вновь взяла себя в руки.

— В главном зале.

Дайрос развернулся и вошел в Храм, чтобы указать путь. Внутри царило траурное безмолвие. Казалось, даже солнце светит тускло. Александра лежала у алтаря на каменной скамье. Тело обмыли, ее облачили в темно-синее платье, прямо под цвет глаз. Рану закрыл высокий ворот и можно было решить, что она просто спит. Такая прекрасная и навсегда потерянная. Для него, для них, для мира.

Королева с Андерсом прошли к Александре. Дайрос видел, как им тяжело принять правду. Он считал, что Лекс спрятали ото всех, но отношение Аластриэль и Андерса наводило на мысли о том, что они были близко знакомы с принцессой. Пальцы Аластриэль дрожали, когда она коснулась лба племянницы.

Дайрос отвел взгляд, сжав ладони в кулаки, но громкий вздох Аластриэль заставил вновь обратить взор к королеве и наследнику. Она отступила от Лекс, как-то растерянно взглянула на сына, но вспомнив о них, собралась. Полог отделил королеву и принца, не позволяя услышать их разговор. Аластриэль что-то быстро зашептала сыну. На лице Андерса мелькнуло выражение воодушевления.

Кивнув матери, он стремительно пересек зал и покинул помещение, даже не взглянув на друзей. Дайрос с Аркарионом переглянулись, вмиг подобравшись. Аластриэль же отступила от Лекс, больше не обращая на нее внимания.

— Что происходит? — первым нарушил установившееся молчание Аркарион.

— Андерс отправился в Великий лес, чтобы начать подготовку…

— Правду! — даже не сразу осознал, что его крик прервал речь королевы. Эльфы ощущают родственные связи, всем это известно. Пусть он видит то, что хочет видеть, но тень надежды лучше темного отчаяния.

Аластриэль вздрогнула, прищурила глаза, кажется разозлившись.

— Лекс — наш друг, — продолжил он, двинувшись к королеве.

— Даже больше, чем друг, — приглушенно проговорил Аркарион. И Дайрос мысленно повторил его слова.

— Поверьте, любой из нас хотел бы занять ее место. И вовсе не потому что она Хранительница, — Дайрос замер в полуметре от королевы Ринделла. Смотрел прямо в ее глаза, пытаясь и словами, и взглядом показать искренность своих чувств.

Александра необычная. Добрая, открытая, нежная и сильная одновременно. Он видел, как она плакала, когда они думали, что Арк погиб. Видел, как она заботится о подопечных. Знал, что она готова прийти на выручку, поддержать. Он бы защитил ее от всего мира, но потерпел неудачу.

Аластриэль размышляла над его словами по ощущениям целую вечность. Небрежно указав ладонью на лежащую у алтаря девушку, она, наконец, произнесла то, что подарило надежду:

— Это не она. Не знаю, кто это, но это не Александра.

/Хранительница/

Ноги до бедер покрывал плотный слой льда. Изо рта сиплым дыханием вырывались облачка пара. Пламя застыло, словно кто-то включил паузу в воспроизведении. Но холоднее были эти стальные объятия незнакомца. Они словно сковали саму душу, наверное так оно и было. Я не видела его лица, его тело казалось неосязаемом, хотя хватку я и чувствовала. Но голос, этот громогласный голос, звучал в мыслях, отдавался вибрацией в каждую клеточку тела и каждый уголок сознания.

Он пытался подчинить. Я осознавала это, но ничего не могла сделать. Грань между его и моими мыслями становилась все тоньше. И как только лед оконачательно скует тело, я просто исчезну, перестану существовать.

— Хранительница, вам нужно поесть, — голос монаха ворвался в мой полусон-полуявь.

Комната тонула в свете алых лучей заходящего солнца. Странно, мне казалось, только наступило обеденное время. Хотя, в последнее время я все чаще отключаюсь. И Аркарион с Дайросом приходили. Или мне показалось? Я уже ничему не удивлюсь. Эти дни я не ем принесенную еду. Окна открыты настежь. Дурманы и газ исключены. Магия? Может быть. Легче поверить в эти версии, чем признать, что я схожу с ума.

— Вам нужно поесть.

Взгляд, наконец, сосредоточился на стоящем у кровати, но старательно отводящему от меня взгляд, монахе. Какие же они одинаковые, все на одно лицо. И как же я их ненавижу. Лицемеры. Твердят, что защищают меня, якобы заботятся, а по факту заперли, нанесли знак, блокирующий магию, и, возможно, опаивали.

Но хуже всех Магистр. Приходит каждый день и рассказывает о моих обязанностях. Выйти замуж, родить, слушаться. От меня большего не требуют. Магистр даже сам планируется найти преемника для души Безликого. Главный нюанс состоит в том, что прежде чем передавать душу, преемник должен побыть со мной в магической связке пару лет. Как я должна совместить беременность и магическую связку непонятно. Мне кажется, для Магистра важнее именно беременность, а все остальное не имеет такого значения. Именно поэтому я боюсь, что скоро моего согласия просто не спросят.

— Я попробую пищу перед вами, — продолжал монах. — Поверьте, в в ней нет ядов и дурманов, — он упрямо стиснул челюсть, намеренный спорить.

"Сними сорочку" — мелькнуло в мыслях.

Наверное, впервые я улыбнулась с тех пор, как попала в эту комнату. Приподнявшись, я присела на колени. Монах, сначала обрадовался, а потом залился краской, когда понял, что я делаю. Пробормотав что-то нечленораздельное, он в мановение секунды покинул комнату, а я успела только схватится за подол.

"Молодец".

Обняв плечи руками, я рухнула на перину. По коже побежали мурашки, вдруг стало очень холодно и тоскливо. Да и сил не было. Как же охота есть.

Словно услышав мои мысли, появился Бесик. Хотя, запах колбасы я почувствовала раньше. Малыш ткнулся влажным носом в щеку, мяукнув, чтобы привлечь мое внимание. Нюх меня не подвел, фэйн на этот раз превзошел сам себя, сумев переместить в комнату целую палку колбасы.

— Ты сам ел? — я уже жевала, потому вопрос прозвучал скорее мычанием.

Котенок отпрыгнул от меня и присел, сложив перед собой лапки, давая понять, что сыт. Я ощущала искреннее беспокойство друга, надеюсь, он чувствовал и мою благодарность. За эти дни он освоился с перемещениями. Колбаса — самый большой куш, который он смог перенести. Правда, малыш и уставал. Вот и сейчас Бесик прилег, свернувшись калачиком. Проспит всю ночь.

Только что дальше? Ведь не в еде проблема, меня мучает другое. Иногда кажется, что я больше не вернусь после "провала" в видение. Я на грани отчаяния и не знаю, как спастись. Точнее, знаю, но этот путь равносилен проигрышу самой себе. Что если я все придумала? Может, магия сводит меня с ума, ведь я столько лет жила в немагическом мире?

Магистр ответил на многие мои вопросы, но появились новые. Не говоря о том, что истина стоила мне свободы. Я узнала, что мои родители из Силмана. И отец жив, он король Белой Иглы. Магистр отзывается о нем негативно, но ему я не верю. А еще у меня есть родственники в Ринделле. Что-то мне подсказывает, что потерянная тетя Элис, которую я искала в Китае, и есть королева Аластриэль. Только когда же она придет? И стоит ли надеяться на спасение? Я просто не могла заставить себя верить хоть кому-то.