Хранительница Души (СИ) - Найт Алекс - Страница 8

— Может подсказать? — усмехнулся второй, блеснув белоснежными зубами.

Внешне он был словно противоположностью друга. Золотистого цвета волосы, правильные черты лица, светлая кожа и чувственные губы. А взгляд необычных янтарных глаз был каким-то… раздевающим и смущающим.

Чего не отнять, оба были красивы, но именно мужской суровой красотой. Высокие, подтянутые. Именно поэтому я использовала два мотка веревок. Мало ли, вдруг…

— Еще нет, — переключилась на вторую сумку, стараясь игнорировать пристальные взгляды воинов.

Во второй сумке нашелся еще мешочек денег и драгоценностей. Кажется, жизнь налаживается.

— Послушай, мы не с того начали, — завел свою речь светловолосый. — Мы же ничего тебе не сделали. Наоборот, мы можем помочь. Опасно красивой девушке путешествовать в одиночку.

— Не хочу мешать вашему дружному тандему, — я со злорадной улыбкой на губах вытянула из сумки женское платье. Довольно фривольное, из синего шелка, украшенное бордовым кружевом. — А вы не просто друзья, — теперь я вытянула наручники. — Переодеваниями балуемся, мальчики?

— Я ее убью, — рыкнул черноволосый, начав активно дергаться в путах. Те затрещали и я на секунду пожалела, что в наличии не было третьего мотка веревок.

— Милая девушка, развяжи нас. И я на практике докажу, насколько ты ошиблась в выводах, — в голосе светловолосого появилась легкая хрипотца, взгляд красноречиво заскользил по моему телу. Кажется, я в секунду покраснела.

— Мне пора! — я резко подскочила на ноги.

Закидать полезные вещицы в подготовленную заранее сумку удалось в рекордные сроки.

— И что оставишь нас связанными посреди леса и без гроша в кармане? — в голосе светловолосого мужчины появились нотки обреченности. Мне стало их почти жаль.

— Я оставлю вам нож, — на этих словах я швырнула кинжал. Лезвие воткнулось в землю между его ног, отчего тот даже подскочил на месте. И чего дергается, я очень хороша в метании ножей? — Пока, — подхватила сумку и забросила на плечо.

Потом немного подумала и бросила несколько монеток в одну из сумок.

— Я тебя найду, — пообещал мне в спину темноволосый. Голос напоминал скорее рычание, отчего по коже пробежала неприятная дрожь. С трудом подавив ее, я поспешила скрыться.

Сумки были собраны кое-как, но я не рискнула тратить время на их разбор. Выбежала к тракту и на максимальной скорости понеслась по дороге, чередуя ходьбу с бегом. Остановилась только, когда окончательно выдохлась, а на лес начал опускаться вечер. Тогда я уже сошла с тракта, чтобы устроиться на ночлег.

В вещах воинов была и еда, которую я благополучно присвоила. Впервые с тех пор, как попала в это мир я плотно поела. Я бы сказала, на радостях набила желудок до отказа. После чего откинулась на спальник и почти сразу отключилась от усталости.

Разбудил меня приглушенный рык. Ночь уже опустилась на лес, костер догорал и я, сонно щурясь, подбросила в него пару головешек. Рык повторился. Был в нем какой-то надрыв, боль, что сердце болезненно сжалось в груди. Не знаю, что меня сподвигло, но я подхватила фонарик и отправилась туда, откуда доносился отчаянный крик животного.

Было темно, и уже через минуту ходьбы по ночному лесу я обругала себя за глупость. А раздвинув густые кусты, оступилась. Нога провалилась и я покатилась вниз. Проклятые овраги. К счастью, катилась я недолго, привстав, отряхнулась, ворча под нос. А потом заметила горящие в темноте глаза. Сердце всполошилось, я грромко вздохнула от неожиданности. Не отрывая взгляда от страшных глаз, я на ощупь отыскала фонарик. Свет фонаря выхватил из темноты клыкастую пасть хищной кошки.

Еще сильнее испугаться я не успела. Кошка лежала на земле, громко дышала, нападать явно не планировала. Она вновь рыкнула, жалобно, болезненно. Я заметила, что шерсть ее свалялась, у уголков глаз собрался гной. Кажется, животное было больно. И умирало. Почему-то я в этом не сомневалась, знала, что кошка проживает свои последние минуты.

— Ты звала, — осмелев, я подошла к ней. Погладила пушистую макушку. Глаза защипали слезы от жалости к бедному животному.

Кошка зажмурилась, словно от удовольствия, чуть приподнялась, раздвигая передние лапы. Тогда я и заметила, что к кошке шмется маленький котенок — ее детеныш. Она нагнулась, потрепала носом малыша, что-то проурчав, наверное, слова прощания.

— Я позабочусь о нем, — пообещала, осторожно подняв малыша на руки.

Кошка прикрыла глаза, словно благодаря за помощь, после чего ее голова медленно опустилась на землю, а дыхание замерло. Котенок жалобно запищал, вцепившись маленькими коготками в мою руку. Я провела ладонью по мягкой шерсти малыша, прижала его к груди, пытаясь успокоить. И он затих, уткнувшись мордочкой мне под мышку. Странный мир и удивительный.

/Дракон/

— Долго еще?

Ярость кипела в груди Дайроса, буквально выводила из себя, несмотря на то, что с момента ухода девчонки прошло уже больше трех часов. Он до сих пор не мог поверить, что так легко попался. Не воспринял девушку всерьез. Подумаешь, вырубила пьяных разбойников. Кто же мог подумать, что она приставит меч к его горлу?

— Ты спрашивал пять минут назад, — проворчал Аркарион, продолжая свое нелегкое дело.

— Ты не ответил. Долго?

— Веревки толстые, нож тупой, а рука затекла еще час назад.

— Так мы ее упустим.

— Мы, итак, ее упустили, — пробормотал сквозь стиснутые зубы Арк, активно орудуя ножом. — Темно, придется встать лагерем здесь.

— И есть пресную кашу. Она оставила нам только крупу. Воровка.

— Не от хорошей же жизни она начала воровать. Она пыталась устроиться на работу.

— Ты ее оправдываешь?

— Она красивая, — мечтательно протянул Аркарион.

— Не знаю, от нее будто холодом веет, — он мотнул головой, вспомнив взгляд синих глаз воительницы: холодный, равнодушный. Дайрос с трудом верил, что она остановилась и не убила.

Веревки, наконец, поддались. Дайрос дернул руками, начиная ослаблять путы. Руки затекли и теперь мышцы защипало сотней игл. Как только освободился, он подбежал к сумкам. Но только, чтобы убедиться, что девчонка вычистила все. Забрала деньги, еду, артефакты, огниво, оставила только несколько монет и горстку мыльных корней. Это что намек?

— Обчистила.

— Хозяйственная, — усмехнулся Аркарион, оценивая свои потери. — Забрала самое необходимое.

— Проклятье, — рыкнул Дайрос, дернув ворот рубашки, только сейчас заметив, что не ощущает привычной тяжести цепочки на шее. — Она забрала медальон Мирианны!

Дайрос заметался на месте, сжимая кулаки в бессильной ярости.

— Найду ее и…

— Что? Ты же не бьешь женщин, — веселость ушла из голоса друга, сменившись застарелой тоской.

— Если она продаст медальон — сделаю исключение.

/Хранительница/

Меня разбудил котенок, он возился у живота, жалобно мяукая. Наверное, хотел есть. При свете только восходящего солнца я смогла лучше рассмотреть его. Окрасом он напоминал барсов с Земли. Серо-белая шерсть с вкраплениями черного. Тело продолговатое, поджарое. Кисточки на кончиках ушей. Хвост странный, очень длинный. Присмотревшись, я поняла, что на его кончике выкидное жало.

— Кто же ты? — спросила я малыша, заглянув в зеленые глазки.

Естественно, он не ответил. Хотя я и такому повороту уже не удивилась бы. Котенок мяукнул, вновь ткнувшись мне в живот мордочкой. Голодный. Тело ныло после тяжелого пути, не зажили все ушибы и синяки, хоть тот разбойник как-то умудрился избавить меня и от сотрясения, и от раны на запястье. Но беспокойство за усатого спутника заставило подняться.

Дедушка частенько вытаскивал меня в походы, но так и не сумел пробудить во мне любовь к подобному досугу. Ох, знала бы, куда попаду, усерднее слушала его лекции о выживании в диких условиях. Сейчас меня спасало только наличие спальника. Правда, спальник летний, тонкий, а ночи здесь не особо теплые.