Степанида и 7 женихов (СИ) - Шкот НатАша - Страница 22

— А ты чаво, одежу снимала? — от ее осуждающего выкрика Степка покраснела. «Блин, проболталась!»

— Я не снимала! Он снимал, когда я в обмороке была! — пришлось рассказать и про это, хоть и не планировала.

— Во дела… — изумилась Лукерья, — и лесник на тебя, значитсо, глаз имеить!

— А ты чаво изумилась-то? — хмыкнул Егорыч, — он, чай, тож мужик!

— Та мужик, но он жеж в летах! — стала спорить Лукерья, — абы знала, не отправила тебя к нему! Шож делать теперича? А ежели он испортил хозяюшку?

— Что значит «испортил»? Фу, слово какое! Я тебе что, табуретка? — возмутила Слагалица.

— Да все едино, како слово! Главно суть! Ежели он тебя… того… то все… прощай силушка! — почти причитала Лукерья. Степанида прониклась и тоже испугалась.

— Я не знаю… вроде не было ничего… но не уверена, — и снова покраснела, — а как проверить?

— Та не… лесник, он не такой! — вступился Егорыч, — не стал бы насильничать!

— А ты его знаешь? — спросила Степанида.

— Бабка твоя токмо хорошее про его баяла, мол толковый мужик, серьезный!

— Точно! И я припоминаю! — подключилась Лукерья, — говорила сам ребятенка растит!

— Ой, тогда он точно старый! Если у него сын моего возраста или старше! Тогда ему что, около пятидесяти пяти?

— Для лесника не старый! — возразила Лукерья, — самый сок! Ох, не помекала я, не помекала. Моя вина.

— А ежели он жоних? — предположил Егорыч, — скока их ужо получается?

— С отказником шесть. Так стоп! Лукерья, ты говорила отказник — не человек. Тогда он кто получается, водяник? Он от меня так улепетывал!

— Не, отказник же, вроде, страшилка.

— Ах, да… Тогда кто… лесник?

— А лесник хорош лицом! — возразил Егорыч, — он наведывался к нам, видaли.

— Ага, — подтвердила Лукерья, — хорош мужик! Статен, плечи ого-го! А ручища — подковы гни!

— Ну, я тогда ничего не понимаю и совершенно запуталась в женихах.

— Так, давай считать! Сосед — раз! Полицай — два! Именитый — три!

— Какой именитый? — не поняла Степка.

— Ну тот, с капиталами!

— А… Грозный…

— Водяник — четыре! Городовой — пять! Отказник неведомый — шесть! И, начебто, лесник — семь!

— Лесник под вопросом! — выкрикнула Степка, вот не хотелось ей в душе соглашаться с его кандидатурой.

— Так, начебто все жонихи обнаружились! — подвела итог Лукерья, — выбирай!

— Легко тебе сказать — выбирай! Как выбирать, если в их присутствии я мыслить адекватно не умею? Здесь трезвый разум нужен! Увидеть истинное лицо! А я… — она осеклась, подумав, что как раз о другой части тела всегда думает, стоит только им показаться, — хотя, я вот, что заметила… к соседу и участковому у меня тяги поменьше будет.

— А к которому поболее? — полюбопытствовала Лукерья.

— К медведю! — буркнула Степка и в которой раз покраснела.

— Этого нам не хватало! — заверещала Лукерья, — водяника выбирай!

— Да не разглядела я твоего водяника, и мне знаешь ли обидно, что он от меня как от прокаженной ускакал! Больно надо! — надулась Степанида.

— Ладно-ладно, а далее, кто исчо сподобился? — наставила охоронница.

— Сначала думала, что Грозный. Пока он мне не рассказал, что землю мою выкупить хочет и под отель выделить.

— Шо??? — заверещала Лукерья, — не могёт быть такого!

— Да не ори ты! — закрыла уши Слагалица, — я отказала ему!

— Иш какой, супостат! — Лукерья разошлась не на шутку, аж пыль с потолка посыпалась, — чаво удумал!

— Не нервничай, Лукерья, я не продам Дом ни за что! — заверила Степка и чтоб уйти от темы продолжила: — наверное мэр сейчас в лидерах. Но его я тоже не знаю… надо знакомиться.

— Городовой, говоришь… Красив? — тут же переключилась охоронница.

— Не знаю, как описать его тебе. Красив. Вот только красота у него не обычная. Он мне знаешь на кого похож? На дровосека. Здоровый такой, борода во! — Степка показала размер бороды, — топора на плече не хватает. И одет он не как мэр, а… э-э-э… хозяин лесопилки!

— Ох, хорош, — замурлыкала Лукерья, — не люблю бритоусов, бери этого!

— Да конечно, — фыркнула Степка! — вот чисто из-за бороды выберу мужика, с которым всю жизнь жить?

— А чаво нет? — в тон ей ответила Лукерья.

— Я не знаю его характер, как он ко мне относиться будет! А вдруг он алкаш? Или моральный урод какой? Бить начнет!

— Окстись, хозяюшка! — строго сказала Лукерья, — хорошо ли слушала меня?

— А что?

— Я же баяла — жонихи твои, как один все ладные! Не могёт быть у Слагалицы плохим избранник!

— Хм… Тогда получается и олигарх хороший? — задумалась Степка. А что, он кандидатура отличная, и красив и богат…

— Тогда бери обоих!

— Да ну тебя! — рассердилась Слагалица, — куда обоих?

— Туда! — фыркнула Лукерья, — я ж баяла, одного или двоих!

— Я не по этим делаем, знаешь ли! — надулась Степка.

— А как медведяку возжелать, знать по тем делам? — попрекнула вредная охоронница.

— То была не я! — взвилась Степка, — все, ухожу я от тебя, достала! — схватила Степка куртку, сумку и вылетела из дому.

И что вы думаете? Врезалась со всего разбегу в мужские объятия.

«Красоту сразу видать, а характер не легко узнать»

«Ой, мамочки! Жених!» Теплые твердые руки вежливо придержали Степку, но от груди отпускать не торопились. Женщина испуганно глаза зажмурила думая, караул, что сейчас будет!

Стоят они, значит, не шевелятся. Любовное томление медленно по груди расползается, ножки уже подгибаться начали. Задрожала Степанида. А потом подумала — «А это который?» Ну надо же знать, от кого сейчас башка улетит. Принюхалась — пахнет незнакомо. Медленно глаза подняла. Водяник!

Мужчина от себя слегка отстранил и улыбнулся. А Степка не сдержалась и ехидно поинтересовалась:

— Что? Уже не воняю?

— Вот дура… — донеслось со стороны дома.

Мужчина откашлялся и спросил:

— Вы уже знаете? Да? — и так виновато посмотрел, — простите меня… Не ожидал, готов не был!

Степка разок в глазки его, влажной поволокой затянутые, глянула и поняла — простила! Тут же! Эти глаза самые невероятные из всех! Не оторваться. Они сначала были голубые- голубые, как летнее небо, затем стали синие-синие, как штормовое море, а затем снова голубые.

Не отдавая себе отчета, Степка подняла руку и коснулась его щеки. Кожа — бархат. Мужчина улыбнулся своими невероятно аппетитными пухлыми губами и потерся ними о ее ладонь. Степанида застонала, но даже сама этого не осознала. От кончиков пальцев на руках, до самых пяток прошиб ток. Она утонула в этих невероятных глазищах и ощущениях острого наслаждения, от соприкосновения тел.

Губы мужчины целовали ладошку, а глаза глядели не отрываясь. Руки сжимали женщину все сильнее, вынуждая подняться на носочки. Расстояние между их лицами стремительно сокращалось и Степка уже предчувствовала поцелуй. Облизала губы, закрыла глаза. Вот — вот… Но тут…

Звук тормозов. Грохот захлопывающейся автомобильной двери. Топот. Скрип калитки. Шикарного мужика отрывают от нее. Не удержавшись на ногах, Степанида кулем оседает на крыльцо. Успевает увидеть, что мужчина с дредами и в кожанке улетает с порога в кусты, сверкнув берцами.

Ничего не понимая, она продолжает сидеть, чувствуя, как все нутро скрутилось в узел от неудовлетворенного желания. Из груди доносится стон. В ушах звенит, голова кружится. Женщина пытается встать, но перед глазами все почернело. Услышала крики, звук ударов, забористые маты и провалилась в темноту. Услышала только напоследок:

— Эх, какой мужик красивой был…

— Погодь, погодь, он ща, как подниметси!

«Ссоры да розни, своры да козни»

Сквозь туман в сознании услышала странные слова:

— Апп-эс рум, апп-эс! Вильвер-до кьюм! — голос, резко выкрикнувший фразу был не знаком. Звучал настолько зло и властно, что даже Степаниде, лежащей без сил на крыльце, захотелось подняться и вытянуться по струнке. Но все, что ей удалось — приоткрыть глаза. Если бы силы были, она бы наверняка вскочила на ноги и удивленно распахнула глаза. Но сил не было. Она молча взирала на невероятное действие, показавшееся сном.