Хранитель (СИ) - Вакина Ася - Страница 20

— Хранитель может многое, — снова кратко и непонятно.

— Хорошо, — постаралась успокоиться Катарина, — тогда я пожелала бы остаться одна. Это возможно?

— Как мисс будет угодно, — вежливо поклонилась старуха, забирая Ясмину. И через мгновение в библиотеке снова никого не было, кроме Катарины.

Было ли это хорошо для нее? Ведь снова мысли окружили и захватили в плен бедную девушку.

Сэр Карибальди ее использовал…

Лгал…

Помогал, чтобы использовать.

А она, как глупая девчонка, поддалась мужскому обаянию. Утонула в его глазах. Пошла на поводу несбыточной надежды…

Он — Хранитель. Потому не женат. И, наверное, его совсем не интересуют женщины. Он — потомок колдуна Шоуи. А кто она? Всего лишь источник необходимой в обряде энергии. Высосут и выбросят. Ее жизнь — иллюзии. Не было у нее жизни. Только ожидание момента спасения мира от темноты.

Катарина безвольно опустилась на пол и заплакала от отчаяния, поглотившего всю ее без остатка. Бессмысленность существования. Бессмысленность борьбы и желания жить. Бессмысленность…

А как же хотелось любить. Растворяться в сильных мужских объятьях. Чувствовать поддержку и заботу. Вместе растить детей, передавая им свою мудрость и любовь…

Она не жила. Только мучилась. Не любила. Лишь придумывала. Не была счастлива…

А теперь предстояло лишь смириться со своей Судьбой. Но кто ее написал такую? Почему? Почему именно она? Может, все-таки есть выход?..

Разве просто смириться со своей скорой и неизбежной смертью? Неосознанно мозг продолжает снова и снова искать выход, цепляться за любую мало-мальски возможную надежду, словно за последнюю соломинку — так мы устроены. И даже если выхода нет, сознание не перестает бороться за свое нормальное существование: мысленно отдаляет приближение роковой минуты, перестает верить в неизбежность, защищаясь иллюзиями, или просто меняет отношение к событию.

Несколько часов прошло, прежде чем Катарина, наконец, успокоилась. Поднялась с пола и вышла из библиотеки прочь. Царственным шагом проследовала в обеденный зал. И, заняв место во главе стола, громко позвонила в колокольчик.

Слуга, прибывший на зов, учтиво поклонился.

— Я голодна, — проговорила Катарина, казалось, совсем не своим голосом. — Накрывай.

Слуга снова поклонился и вышел.

А через несколько минут в распахнутые двери мальчики-подмастерья стали вносить разные кушанья. Запеченные овощи, покрытые блестящей аппетитной корочкой, дымились на серебряном блюде, инкрустированном яркими крупными агатами. В пузатой супнице вынесли похлебку с бараниной. Нарезка из свежих овощей особенно порадовала бы Катарину, если бы не ее теперешнее состояние. Не безразличие, нет. Скорее, острое ощущение власти и безнаказанности полностью поглотили ее в тот момент. Ведь перед смертью можно все, разве нет?

А для начала она должна хорошо пообедать. Так, чтобы не тяжело было, но вкусно, с удовольствием.

— Вино. Самое лучшее подай, — приказала слуге Катарина, предвкушая свой собственный восторг. Нужно обязательно порадоваться. Чтобы умереть счастливой.

Снова слуга учтиво поклонился, вернувшись через минуту с глиняной бутылкой, изысканно оплетенной засохшей виноградной лозой.

— Это лучшее? — недоверчиво и капризно переспросила Катарина. — Ваш хозяин его пьет?

— Он хранил его для особого случая, мисс, — улыбаясь, подтвердил слуга.

Катарина взяла бутыль в руки и безразлично повертела ее, ощупывая жесткие сплетения. Затем встала и принялась расхаживать по залу, осматриваясь.

Казалось, резкий звук разбившегося о стену сосуда, ничуть не удивил по-прежнему стоящего в учтивом поклоне слугу. Катарина же внимательно наблюдала, как ценный напиток растекается по старинной каменной кладке и будто стремится возвратиться обратно в глиняные осколки бутыли, опутанные некогда живыми и плодоносящими лозами.

— Принеси лучшего, — спокойно произнесла мисс Кабье.

— Как вам будет угодно, госпожа.

Его спокойствие разозлило Катарину. Интересно, сколько надо разлить вина, чтобы слуга хоть как-то проявил эмоции? Может, стоило этим поразвлечься? Она усмехнулась своей смелости. А вот сэр Карибальди вряд ли будет столь сдержан. Накричит? А она рассмеется ему прямо в лицо. Обзовет его бездушным чурбаном. Несчастным ключником.

И Катарина рассмеялась в голос.

— Это точно лучшее? — угрожающе спросила она, когда слуга наполнил ее кубок.

— Безусловно, — подтвердил он.

И Катарина осушила весь кубок, не отрывая взгляда от слуги. Молча присела за стол, ничего не сказав по поводу вкуса напитка. Слуга же наполнил кубок снова. Аккуратно положил на тарелку мисс свежие шарики черри, тушеные румяные колечки кабачков и несколько зажаренных кусочков нежного мяса горной птички сопуши.

— Неплохо, — сдержанно оценила Катарина необыкновенный вкус. — Принеси мне мороженое с клубникой. — Думала, что попросила несбыточного. Но через несколько минут слуга вернулся с небольшой серебряной вазочкой. Аккуратно поставил ее на стол. Шарик сливочного мороженого был усыпан четвертинками ягод клубники.

— Поди вон, — раздраженно фыркнула Катарина.

— Как будет угодно, — слуга вышел и закрыл за собой двери.

Девушка осталась в обеденном зале одна. Есть уже не хотелось. Она поднялась со стула и подошла к огромным зарешеченным арочным окнам. Яркие полоски света падали сквозь квадраты решеток на гладкий каменный пол. Медленно кружились в лучах пылинки. Все было сонно и размеренно. Днем замок казался совершенно обычным. Задумчиво Катарина наблюдала за естественным процессом. Ее пальцы то входили в лучи, то скрывались в тени стен. И она, будто никак не могла решиться на какой-то очень важный шаг. Осторожно подхватив двумя пальцами солнечный луч, она слегка оттянула его в сторону тьмы. Он поддался, оставляя на том месте, куда, подчиняясь законам физики, падал раньше… тень. Разве свет может отбрасывать тень.

Катарина внезапно отшатнулась, брезгливо стряхивая с пальцев пыльные лучи.

Это было невероятно. Что она делала? Трогала лучи…

Ну, да. За подтверждением факта раскрывающихся в ней способностей, последовала горечь от воспоминания о приближающейся смерти. Но кто сказал, что она обязана спасать мир? Может, способности помогут ей преодолеть защиту, установленную сэром Карибальди?

И Катарина кинулась к двери, позабыв совершенно обо всем. Она бежала по коридору, не сознавая того, что не помнит, где выход, сталкиваясь с прислугой, удивленно смотрящей ей вслед. Она бежала, судорожно обдумывая, как именно она разрушит защиту на входной двери.

Изо всех сил толкнула резные створки и… они поддались.

Быстро сбежала по ступенькам, оказавшись на зеленой лужайке, кое-где засыпанной желто-красными кленовыми листьями. Огромное вековое дерево, щедро сбрасывающее свою красоту, находилось поблизости. В его тени скрывалась беседка с видом на небольшой прудик. Пейзаж для картин. Но если бы она это видела.

Шумно втянув в легкие прохладный осенний воздух, Катарина поежилась. Не надеясь оказаться по другую сторону стен замка, она совершенно не заботилась о верхней одежде. И куда бежать? Она ехала не менее часа по извилистым дорожкам, ведущим к замку, и не встретила никого. Так как же она намеревалась сбежать теперь?

Стряхивая, будто наваждение, остерегающие мысли, Катарина быстрым шагом направилась к огромным каменным воротам. Оставалась надежда но то, что могут помочь местные. Не все же знают о том, что она пленница сэра Карибальди. И ей не показалось странным, что на всей огромной лужайке ей не встретилось ни одной живой души.

Над замком сгущались черные свинцовые тучи. Ветер порывами злобно хватался за платье и шляпку мисс Кабье. Она бежала по пыльной дорожке, не замечая ничего. Лишь бы выбраться. Вдруг получится.

Но, достигнув ворот, остановилась, как вкопанная. На створках сидело чудовище с сапфировыми глазами. Злобная морда оскалилась, обнажив многочисленные острые каменные зубы.

Это просто статуя, внушала себе Катарина, и никак не могла придти в себя. Дрожащей рукой потянулась, чтобы толкнуть дверь, именно в то место, где у чудища была расположена грудь — холодная, шершавая, мерзкая…