Хранитель (СИ) - Вакина Ася - Страница 25

— Две истины не бывает. Все зависит от взгляда со стороны, — дедушка подошел и ласково приобнял внучку. — Ты помнишь, я недавно показывал тебе двоякие картинки?

— Ну, во-первых, конечно, помню, — начала по-детски загибать пальцы Катарина, — а во-вторых, не так уж и недавно, ведь я была совсем малышкой.

— Для меня все кажется недавним, — усмехнулся дедушка. — Но суть не в этом, моя радость. Я хочу тебе напомнить, что ты видела две истины сразу.

— К чему ты мне об этом говоришь? — Катарина грустно опустила голову. — Представляешь, я ведьма, — усмехнулась она и совсем грустно произнесла: — А еще я скоро умру. И, наверное, знания об истине мне уже не пригодятся.

— Надо принимать в себе все, — задумчиво проговорил старик, — ведь это твоя сущность. Когда ты примешь и полюбишь себя, все силы будут помогать исполнить любые твои желания. Поверь мне, ведьмой быть весьма престижно. А с чего ты решила, что скоро умрешь? — поинтересовался он.

— В книге так написано, — ответила обреченно.

Дедушка наклонился и осторожно подул на мышей. Грызуны встрепенулись и, аккуратно воткнув перья в нераскрывшийся бутон желтого тюльпана, повисший в воздухе, засуетились в поиске нужной страницы в книге.

888

Все три мышки указывали на номер страницы миниатюрными лапками и что-то взволнованно попискивали.

— Что они мне говорят? — улыбаясь милой картинке, спросила Катарина.

— Они хотят, чтобы ты запомнила номер страницы, — гладя внучку по голове, произнес дедушка.

— Но зачем?

— Ты должна ее еще раз прочесть и посмотреть, как в детстве, на двоякую картинку. Выход есть… — После последних слов прямо на странице с номером 888 открылась маленькая дверка.

Катарина подняла лицо, чтобы что-то сказать, но черты только что осязаемого образа дедушки стали расплываться. В лесной чаще поднялся необычный сильный ветер. Раскачивающаяся на цепях книга вместе с белыми мышками-бабочками стала исчезать. Словно огромной каплей воды, смазывался лес и тропинка. И в дыру, образовавшуюся от разрыва окружающего мира, выглянула клыкастая серая морда горгульи, сапфировыми глазами внимательно осматривающая все вокруг…

Катарина резко открыла глаза. Раннее утро брезжило в окна своим пасмурным светом. Осмотревшись, поняла: Андреа рядом нет. Он ушел, оставив ее одну. Ночью или утром, понять было нельзя. Но от этого стало немного грустно.

Сладко потянувшись, села на кровати и улыбнулась. Вытянув руку вперед, притянула к себе зеркальце со столика. Повиновалось. Прилетело. Она сделала это так, будто всю жизнь была ведьмой. Не задумываясь. Посмотрела на свое отражение и улыбнулась. Ярко-рыжие прямые волосы блестящим шелком разметались по плечам. Глаза стали ярко-зелеными. Теперь превращение было завершено полностью. Благодаря Хранителю.

Мысленно вызвала вещи из шкафа. Расправленное зеленое платье покрутила перед собой в воздухе. Решила, что оно, как нельзя кстати, подходит к ее теперешнему яркому образу. Из драгоценностей выбрала серебряный гарнитур с изумрудами: массивное колье, легкие серьги и браслет, с помощью тонких цепочек переходящий в изящное кольцо. В волосах закрепила изящные серебряные невидимки с мелкой россыпью камней. Наскоро собралась и вышла из комнаты.

Осторожно выглядывающие из стен призраки, перешептывались между собой и опускали головы в почтительном поклоне, когда Катарина на них смотрела.

Она устремилась в библиотеку, где намеревалась проверить сказанное дедушкой. К тому же, очень кстати вспомнилась речь профессора:

"Вы опираетесь на лично ваши умозаключения, относительно использованных выражений. А задавались ли вы когда-нибудь вопросом, что люди, трудившиеся, предположим, над папирусом, могли рассуждать иначе, чем вы?"

Почему только она раньше об этом не подумала. Жизнь, будто посылала ей некие маячки, запомнив которые впоследствии можно было придти к правильным выводам…

Двери библиотеки распахнулись перед ней, словно от сильного сквозняка, и также поспешно закрылись после того, как она вошла внутрь. Встав напротив раскрытой книги, перевела дыхание и зажмурилась. Быстрым шелестом переворачивались желтые листы.

А когда Катарина распахнула глаза, обнаружила, что книга открыта на странице с номером 888. Бесконечность. Символично. Подумала и хмыкнула.

Ее глаза быстро забегали по страницам. Лицо сделалось серьезным и заинтересованным. Через несколько секунд она перестала читать. Отшатнулась и, опустившись на пол, тихо засмеялась.

— "Аут винцере аут мори" (лат.), — произнесла так, будто на нее нашло, наконец, озарение. — Двоякий рисунок…

В этот день повар замка, знаменитый в своих кругах, Гасан эль Бин, особенно старался. Не каждый день приходилось готовить обед на четырнадцать персон. Хозяин замка еще за три дня предупредил о прибытии важных гостей, разрешив взять в помощь всех служанок и с десяток полевых работников. Охотники принесли знатную дичь, и приготовить ее нужно было соответствующе, что и собирался сделать Гасан. Но особый статус важности заставлял в этот день всегда спокойного и уверенного в себе вирийца запаниковать не на шутку. Двенадцать мужей вместе с хозяином и молодой мисс непременно должны придти в полный восторг от его творений.

Кроме этого, в подвальное помещение прибудут двенадцать девушек, кормить которых, несмотря на их временное заточение, придется тоже соответствующе. Легкие овощные супы, запеченный на углях картофель с веточками тимьяна, маринованная в винном соусе овощная смесь, нежное мясо индейки и конечно всевозможные фруктовые десерты. Женщины… Их, конечно, нужно обязательно любить и баловать. Тогда эти небесные цветы расцветают и радуют придирчивый мужской глаз своим великолепием. Кому нужны пожухлые розы или увядающие хризантемы, наполненные обидами и белесые от выплаканных слез, сломленные и согнутые…

Жизнь на кухне в этот день напоминала сложенную работу пчелиного улья. Все размеренно, быстро, просчитано до секунды. На вертеле лопается румяная кожа молодой косули. Тушатся яркие колечки овощей. Высоко взлетают и переворачиваются в воздухе тончайшие блинчики. Складываются в ровную стопочку, фаршируются форелью и рисом, собираются изящными мешочками и завязываются тонкими ленточками из сыра.

В воображении Гасана эль Бина рисовал ту ЧАСТЬ стола, на которой будут представлены многочисленные нарезки. Овощные в виде хвоста павлина. Мясные, напоминающие горную реку с перепадами, благодаря разно-уровневой установке тарелок и ваз. И, наконец, сырную, представленную тончайшими, словно норийский шелк, кусочками, разложенными аккуратным веером, в середине которого неизменно будет присутствовать мед разных сортов…

Неизменно быстро в умелых руках служанок сбиваются свежие сливки. Полученный крем смешивается с фруктами и раскладывается в изящные вазочки. Десерт к долгой чайной церемонии.

И напитки, требующие точного взгляда и широты души, никак не должны быть оставлены без внимания. Красное вино подготовлено и охлаждено. Белый мускат в изящной серебряной бутыли, предназначенный для деликатных тем, разместят на полочке рядом с камином. Свежее сваренное и отстоявшееся пиво будет ждать в особом нижнем зале, чтобы мужчины со всей серьезностью могли обсудить предстоящее, до которого лично самому Гасану не было никакого дела, но о важности и значимости которого он, разумеется, был предупрежден. О предпочтениях прибывающих гостей повар знал отлично. Поэтому эль, ром и таинственный напиток кряж ожидали своих почитателей в отдельном охлаждаемом баре. Над вкусом мисс, приехавшей погостить к сэру Карибальди, Гасан ломал голову не один час. Казалось бы, она должна быть неравнодушна к легкому сухому белому. Однако, сложность и неоднозначность ситуации с ужином в компании тринадцати мужчин, скорее всего, склонила бы ее предпочтение в сторону красного полусладкого. Но, может быть, стоило учесть переменчивость ее настроения в последние дни и преподнести все-таки заморскую бутылку игристого? Спросить же хозяина о вкусах мисс повар не решался. Его репутация безупречности и находчивости могла в этом случае, как казалось самому Гасану, безвозвратно пострадать.