Демон с ошибкой (СИ) - Гаврик Зинаида Владимировна - Страница 23

— Ты ведь и сама устала сопротивляться… — почувствовав мою слабость, начал атаку Гелиан. — Сражаться со своим собственным влечением, жить в ужасных условиях…

По правде говоря, я с трудом понимала, о чем он говорит. Его завораживающая интонация гипнотизировала меня, окутывала чистым желанием, от которого приятно пощипывало кожу, внезапно ставшую очень чувствительной. Где-то в глубине души впервые прозвучало "сдайся". И этот шепот, набирая обороты, вдруг зазвучал со всех сторон. Сдайся, сдайся, сдайся… все во мне неистово хотело сдаться ему. Перестать бегать и просто позволить Гелиану стать для меня всем. Всем миром. Эта мысль внезапно отрезвила, как ведро воды.

— Ты не будешь моим богом, — Крикнула я изо всех сил, разрывая незримые путы.

Он замолчал, глядя на меня потрясающими темными глазами, которые в прямом смысле вытягивали душу. Они сверкали, как драгоценные камни в отблесках уличных фонарей. Не выдержав, я сорвалась и убежала прочь, с хрипом хватая воздух. Закрылась в ванной и скорчилась на полу. Не от боли, нет. От страха. Никогда до этого я не была так близка к тому, чтобы сдаться. Никогда.

К сожалению, предаться отчаянию мне не дали. Демон оторвал крепкую дверь без малейших усилий. Еще мгновение, и я оказалась на его руках. Именно таким образом мы вернулись в комнату. Что интересно, он не оправдывался и не просил прощения. По правде говоря, Гелиан вообще молчал, тем не менее, даже не думая меня отпускать. Когда потрясение окончательно схлынуло, и я немного устала от тишины, он, наконец, произнес:

— Это ты моя богиня, Медок. Единственная, жестокая и беспощадная. Однажды ты, наконец, осознаешь это.

Больше ничего не было сказано. Наступало утро, и уставший организм требовал отдыха. Мы по очереди посетили душ, а затем завалились спать. К счастью, в разных комнатах, так как предел прочности и так стремился к нулю.

Проснулась я ближе к вечеру. Дверь почти сразу открылась, и туда заглянул бодрый и свежий Гелиан. От болезненного вида не осталось и следа. Суккуб на пару минут исчез, чтобы вновь появиться с чашкой кофе в руках, которую поставил на энергично пододвинутый столик.

— С молоком? — Я досадливо поморщилась. Не от того, что не угадал. Наоборот. — Откуда ты знаешь, что мои вкусы за это время не изменились?

— А они изменились? — Приподнял бровь он, бесцеремонно садясь на край постели.

— Нет, — да, ответ прозвучал злобно, так ведь на то была причина.

С самого детства этот… этот демонический гад с настырностью ищейки всеми правдами и неправдами выяснял все, что мне нравится и не нравится. Вот просто все. До мелочей. До незначительных деталей. Родители и знакомые охотно сливали ему информацию, но если бы только это. Его жгучий взгляд словно преследовал меня, остро и практически осязаемо подмечая малейшие реакции на самые простые вещи. Стоило решить, что люблю какой-то сорт конфет, как на моей школьной парте сразу появлялось несколько коробок, и вскоре я начинала их люто ненавидеть. Это же касалось и всего остального. Именно поэтому то, что он точно знал, какой кофе мне нравится, вызывало только злость, а уж никак не радость. Злость человека, за которым постоянно (только представьте — постоянно) шпионили десятки глаз одноклассников (а потом и одногруппников), страстно желающих передать ценную информацию мерзкому суккубу.

— Вкусно? — Проникновенно уточнил Гелиан после первого глотка.

— Нет, — из вредности ответила я и с наслаждением сделала еще один глоток.

Он протянул руку, забрал у протестующее пискнувшей меня чашку, и попробовал содержимое. Я как завороженная следила за самыми чувственными и желанными на свете губами, прикоснувшимися точно к тому месту, откуда пила я.

— Отдай, — Не знаю даже, чего теперь хотелось больше — кофе или почувствовать вкус этих, в высшей степени грешных, губ.

— Ммммм, — поддразнил он меня. — Восхитительно… раз тебе не нравится, выпью, пожалуй, сам.

Мне, почему-то, стало страшно обидно. Больше всего от того, что из-за собственных предыдущих слов, я загнала себя в ловушку. Как теперь аргументировано требовать обратно обруганный напиток, без ущерба для гордости?

— Да ты… ты же сейчас занимаешься настоящим приручением, — Сообразила вдруг. — Хочешь, чтобы я осознала, как хорошо находиться с тобой рядом?

— Со мной рядом хорошо? — Оскорбленно переспросил Гелиан. — Нет уж, сладенькая, со мной рядом сногсшибательно, великолепно и ослепительно прекрасно. Простого "хорошо" тут преступно мало. Но понять это ты сможешь только тогда, когда попробуешь.

По смыслу, вроде, это "попробуешь" относилось к вполне невинным вещам, а по особой, подчеркнутой интонации… почему-то сразу захотелось попробовать… его. Всего. В буквальном смысле.

— Сам себя пробуй, — буркнула я, вконец изведенная собственными фантазиями.

Он засмеялся. От души.

— Ты о чем это подумала, мой развратный Медок?

Ох… кажется, неосторожные слова выдали ему искаженную интерпретацию сказанного, возникшую в дурной голове… стыдно-то как…

— Ненавижу тебя, — Блин, блин, блин…

Не в силах выдержать насмешливый взгляд, стремительно нырнула под одеяло. Снаружи воцарилась опасная тишина. Лучше бы продолжал насмехаться. Думай теперь, что пришло ему на ум… Как показала практика, ничего хорошего. Одеяло приподнялось, только вот не с той стороны… его наглые умелые пальцы обожгли своим прикосновением чувствительную кожу на внутренней стороне бедра и… отдернулись, как только я начала остервенело пинаться. К сожалению, по нему так и не попала, но пытка прекратилась, оставив лишь бьющееся в районе горла сердце и мурашки по всему телу. Гадко смеясь, это чудовище покинуло комнату чтобы, как позже выяснилось, набрать мне ванну. К такому и привыкнуть можно… точно приручает.

— Как твоя рана? — Ехидно спросила я, появляясь на кухне после продолжительных водных процедур.

Гелиан отвлекся от шкворчащей сковородки и с удовольствием окинул меня взглядом, который прямо-таки опутывал паутиной неприличных мыслей.

— Хочешь посмотреть? — Провокационно отозвался он.

— Да, — внезапно решила я. — Покажи.

— Нет, — спокойно отбрил меня суккуб. — Тебе надо, ты и действуй.

И он отвернулся к сковородке, сволочь. То есть, другими словами, мне предложили самой задирать его одежду. А ведь на нем только халат. О, боги…

— Ну и плевать, — разозлилась я, нарочно садясь к нему спиной.

— Так и скажи, что не в силах спокойно смотреть на мое обнаженное тело, — подколол вредный демон, бесшумно возникая сзади.

Опережая поток неубедительных возражений, передо мной мягко опустилась тарелка с яичницей. Приготовленной в точности так, черт его побери, как я люблю. Даже у мамы далеко не всегда получалось угадать момент, когда это незамысловатое блюдо достигало нравящейся мне степени недопрожарки. А он, конечно, смог. Убила бы.

Суккуб со своей порцией сел напротив. Обычно человек, который ест, далек от сексуальности. В случае с Гелианом хотелось стать той яичницей, которую он подцеплял с блюда и отправлял в рот.

— И какие у нас планы? — Злобно спросила я, нарочно убивая эстетическое чувство демона гадким чавканьем. Самой не нравилось, но ради дела можно и потерпеть. К сожалению, он был абсолютно непробиваем. Как обычно, впрочем.

— Надо выбраться из города и желательно побыстрее, — заключил суккуб.

— Странно… я была уверена, что ты предложишь выждать, пока все не успокоится…

— Нет, Медок, выжидать опасно. Если охотники не справятся с нашей поимкой в ближайшие дни, то к ним подтянут подкрепление из других регионов и будут подтягивать до тех пор, пока не завладеют желанной добычей.

— О как, — опечалилась я.

— Поэтому мы попробуем прорваться. Автомобили, поезда и автобусы обыскивают, лес прочесывают. Наши фотографии разосланы всем возможным инстанциям. Помимо прочего, ночью выпускают как минимум одного моркуба, хотя их вполне может быть больше. Поэтому уходить надо днем.