с любовью, Смерть (СИ) - Шермер Ольга - Страница 64

— …итак, наши Наблюдатели провели все необходимые подсчеты, — спустя пять минут пафосных распинательств о масштабности соревнований и десять о бескорыстности организаторов, таки подошел к главному ведущий. — Итак, Первый Департамент получает в сумме время — тридцать три минуты и двадцать секунд.

Аплодисменты были жидкие. Никто не понимал, хорошо это или плохо, поскольку даже не с чем было сравнить.

— Восьмой Департамент справился с последним испытанием за… тридцать пять минут ровно.

Возгласы радости донеслись со стороны болельщиков Первых. Я вцепилась в руку Рана, и почувствовала, как нервной дрожью пошли коленки, а в солнечном сплетении что-то сжалось.

— И результат Тринадцатого Департамента…

Ведущий оглядел публику. Обернулся на нас. Прокашлялся.

— …Тридцать одна минута и тринадцать секунд. Какие символичные цифры для Департамента с таким номером, подумать только…

Но его уже никто не слушал. Трибуны взорвались криками, визгом, свистом и аплодисментами, из колонок зазвучала какая-то дико торжественная музыка, а я опомнилась, когда уже почти додушила несчастного напарника в объятиях, неприлично визжа ему в самое ухо. Впрочем, он не жаловался, а радостно, придерживая меня за талию, кружил нас по сцене.

— Мы это сделали. Сделали. Да, черт возьми.

Расцепились мы крайне неохотно — я даже успела напоследок от души припечатать поцелуй ему куда-то в район щеки — после чего вышли вперед и одинаково комично раскланялись. Точнее, Ран кланялся как обычно, а я — передразнивая его, что в целом, наверное, смотрелось так, словно мы долго репетировали.

Товарищи из Первого и Восьмого Департаментов вполне искренне пожали нам руки, поздравляя с победой, а ведущий тем временем пригласил на сцену "многоуважаемых господ" — организаторов и спонсоров.

— А вот сейчас будет интересно, — шепнул мне на ухо Ран. Меня разрывало от предвкушения и волнения: а вдруг не получится? Вдруг никто не поведется?..

В числе первых поднялись Нуар-старший с Лиром. Парень подмигнул нам, словно говоря, что все под контролем, Рагнар же держался так, будто вообще видит нас впервые в жизни.

Спонсорские призы получили и ребята, занявшие второе и третье места. Полный бородатый господин вручил им также какие-то сертификаты "от себя" на получение бесплатных процедур в сети его салонов красоты. Наблюдатели с не самыми счастливыми лицами вытащили объемные корзинки, заваленные разнообразными свертками и коробками.

К нам подошел высокий статный мужчина, поцеловал мне руку, Рану — пожал, и махнул, чтобы вынесли наш приз. Чек длиной в метр выплыл, скрыв на две трети бедолагу Наблюдателя, его несущего. Парень замер между нами, и пока торжественная поздравительная речь не завершилась, мы, дежурно улыбаясь, кивали и благодарили.

Чек с более чем впечатляющей суммой был водружен перед нами, Ран откашлялся… и попросил микрофон. Я же скрестила пальцы на обеих руках и в молитвенном жесте поднесла их к губам.

— Добрый всем вечер. Я уже как-то представлялся, но повторюсь — зовут меня Ран, я, как вы уже поняли, из Тринадцатого Департамента, официально являюсь напарником этой очаровательной девушки, — он кивнул в мою сторону. Подождал, пока стихнут овации и продолжил: — Так вышло, что на этих соревнованиях я занял чужое место. Возможно, вы слышали о том, какая беда случилась с одним из молодых и талантливых сотрудников нашего Департамента. Его имя — Лиам Вигельсон, и он трагически погиб на службе в тот же день, когда их пара прошла в финал.

…публика стихла, теперь ловя каждое слово Рана.

— А самое страшное то, что его мама серьезно больна. И наш друг мечтал победить, чтобы выигранные деньги пустить на лечение. Так что мы с Арисланой посовещались… И решили, что весь выигрыш мы отдаем семейству Вигельсонов с чистой совестью и искренней верой, что эти деньги смогут помочь им — пусть и не оправиться от такой потери, но — хотя бы добиться того, чтобы болезнь отступила. И лучше — никогда бы не возвращалась.

Тишина, нависшая над трибунами, начала раскалываться то здесь, то там прорывающимися аплодисментами. Ран же дал отмашку:

— Не стоит. И теперь я бы хотел передать слово еще одному человеку. Прошу.

Рагнар Нуар вышел вперед, принимая микрофон из рук сына. Окинул меня холодным взглядом, откашлялся и заговорил:

— Слова Арандара заставили меня задуматься о том, что наша жизнь довольно странна. Каждому отмерен свой век. Никто из нас не знает, что произойдет завтра. И порой приходит осознание, что самые дорогие вещи… Нет, конечно, не деньги. Это счастье и здоровье наших близких и родных. Я думаю, что всем вам известно такое название, как Синдром Дархарта — одно из самых пугающих заболеваний современности — и представить, что оно может коснуться нас или тех, кто нас окружает — действительно страшно. Именно от этой болезни страдает госпожа Вигельсон, которой мой сын, не сомневаясь ни секунды, передал весь свой выигрыш. И я рад, что воспитал действительно хорошего человека. И теперь уже мне нельзя от него отставать. Поэтому все средства, заработанные нашим семейным предприятием на данных соревнованиях, мы перечислим в фонд помощи больным Синдромом Дархарта.

Оглушительные овации разнеслись по стадиону в считанные секунды. Нуар-старший всем видом показывал, что ему это в радость, хотя я прекрасно помнила его лицо в особняке, когда Ран пересказывал ему свой план.

— А вот сейчас — молимся, — шепнул мне напарник и вцепился в мое запястье. Мы с надеждой обернулись на остальных многоуважаемых господ.

На сцене повисла неловкая тишина…

— Они не поведутся, — пискнула я.

— Должны. Обязаны, черт бы их…

Мужчина, вручавший нам чек, с еще более надменным видом вышел в ряд с Рагнаром, заняв место у стойки с микрофоном.

— Этот пример, я считаю, не смог бы вдохновить лишь человека с черным бесчувственным сердцем. Вы достойный отец, господин Нуар, и я считаю своим долгом присоединиться к этой эстафете добра. Моя фирма "Эллана", выступавшая одним из спонсоров данных соревнований, также с радостью внесет свою лепту.

— Я понимаю, что и мне нельзя оставаться в стороне, когда обсуждается такой серьезный вопрос, — присоединился к передовой усатый рыжеволосый господин. — Когда на таком мероприятии, где я выступал в роли одного из организаторов, происходит нечто настолько доброе и светлое, нельзя, ни в коем случае нельзя оставаться равнодушным. Так что — все заработанные средства я также с радостью отправлю в вышеназванный фонд…

Миниатюрная женщина с помадой цвета свеклы просеменила к микрофонам.

— Коллеги, дорогие мои, я думаю, никому из нас нельзя — ни в коем случае, — проигнорировать такую возможность по-настоящему помочь другим. Тем, кому в этой жизни повезло чуть меньше. Верно ведь? — и она развернулась к остальным господам, что все еще в некоторой растерянности стояли позади. — Я не понаслышке знакома с этой страшной болезнью, моя хорошая приятельница мучилась от нее, но магия тогда оказалась бессильна и я своими глазами видела, как человек увядает… И я благодарна господину Нуару за то, что он сейчас пробудил это страшное воспоминание во мне. А главное — за то, что он дал понять, что я могу помочь другим людям, таким же, как моя подруга, с этой болезнью справиться…

Уверенным шагом к ней вышли еще пятеро человек, яро поддакивая.

Двое замешкались. Нежелание отдавать честно наваренные на соревнованиях финансы жрало их изнутри, но понимание, что сейчас весь город, а то и весь регион увидит по телевидению, что такие известные люди, владельцы престижных компаний, столь показательно проигнорировали такую трогательную речь, не пожелали присоединиться, не пожелали помочь нуждающимся… Какой удар по репутации их ждет. Какой удар по компаниям. Какой повод для журналистов начать перемывать им кости, старательно толкая в массы самую невыгодную информацию…

Они все, все до дрожи этого боялись. Некоторые из них на своем примере знали, как тяжело снова вставать на ноги в обществе, которое уже задавило тебя вместе с твоим "детищем" потоком презрения.