Жена по ошибке (СИ) - Ардова Алиса - Страница 1

— Согласны ли вы, граф Дуан Ярвуд, отдать дочь свою, Алианну Ярвуд, и все права на нее присутствующему здесь светлейшему лорду Рэйнарду Нейту? — откашлявшись, громогласно осведомился верховный жрец храма всех богов.

Чувствовалось, что он волнуется, хоть и старается не подавать вида.

— Согласен, — поспешно отозвался граф, и я не сдержала ехидной улыбки. Благо, ее все равно никто не заметил.

С чего бы «папеньке» протестовать? Да он разве что на месте от радости не прыгает — такого завидного зятя отхватил.

— По доброй ли воле делаете это?

— По доброй, конечно, по доброй, — горячо заверил верховного Ярвуд.

— А вы, светлейший лорд Рэйнард Нейт, согласны принять Алианну Ярвуд и все права на нее?

Будущий супруг Алианны, в отличие от ее батюшки, был сдержан и бесстрастен.

— Да.

Одно слово — а меня словно обдало порывом ледяного ветра, и по спине пробежал холодный, колкий озноб. Сколько раз я слышала во сне этот низкий, чуть хрипловатый голос и просыпалась посреди ночи с бешено колотящимся сердцем, а потом долго не могла прийти в себя.

Нет, не может быть такого совпадения. Мне просто показалось.

Внушительная фигура жениха возвышалась справа от меня, но, как я ни вглядывалась, толком ничего рассмотреть не удалось. Высокий рост, прямая осанка, уверенный разворот широких плеч, короткие волосы. Разглядеть остальное мешала традиционная вуаль невесты. С виду тонкая, почти невесомая, она надежно скрывала меня от окружающих, а мне позволяла видеть лишь размытые контуры и фигуры.

Привычка вешать на лицо новобрачной непроницаемую занавеску объяснялась таинством венчания. Во время церемонии девушка «умирала» для родных и «рождалась» вновь для мужа. Переходила, так сказать, в его полное владение и подчинение.

Идиотский обычай.

Впрочем, в этом странном мире нелепых правил было более чем достаточно. Брачные — еще не самые ужасные.

Дальше полагалось спросить лорда Нейта, по доброй ли воле берет он себе девицу Ярвуд. Но верховный, как и все присутствующие, прекрасно знал: заставить светлейшего сделать что-то против желания, невозможно. Поэтому жрец благополучно пропустил эту часть, чтобы — не дай Великий Озантар — не оскорбить высокопоставленного жениха, и сразу перешел к следующей.

— Есть ли желающие оспорить право светлейшего лорда Рэйнарда Нейта на Алианну Ярвуд? — строго вопросил он, обращаясь к залу.

Гости безмолвствовали. Самоубийц среди них не нашлось.

— Алианна Ярвуд, — выдержав эффектную паузу, повернулся ко мне верховный.

«Я за нее, — отозвалась мысленно, — Что вам угодно?»

— Готова ли ты повиноваться лорду Рэйнарду Нейту? Всецело и беспрекословно, с этого мгновения и до конца своей жизни?

Я чуть зубами от ярости не скрипнула.

Они, значит, «согласны получить и передать права», а несчастная девушка «готова повиноваться», причем до самой смерти.

С моей точки зрения, этот фарс совсем не походил на брачный обряд — скорее на сделку купли-продажи ценной в хозяйстве животины — дойной коровы, например. Или козы. Будь я настоящей Алианной, немедленно завопила бы: «Нет, ни за что!» И сопротивлялась бы до последнего, отбивалась тем, что под руку попадется — пусть делают со мной, что угодно.

Но, слава тем самым «всем богам», в храме которых мы сейчас находились, я не Алианна, а всего лишь ее временная заместительница. Поэтому, как и полагается трепетной невесте, послушно произнесла:

— Готова.

Мой голос чуть дрогнул, но, уверена, все присутствующие, включая жениха, решили, что я запнулась исключительно от девичьей робости и непомерного счастья.

— Да будет так! — торжественно провозгласил служитель культа, и граф Ярвуд вздохнув — видимо, он до самого конца опасался, что что-то пойдет не так — отступил в сторону, оставляя свою дочь Алианну новоиспеченному мужу.

Вот и все.

Ни песнопений, ни радостных криков и голубей, взлетающих под крышу, ни фейерверков — никаких спецэффектов. Даже брачный браслет, который только что защелкнул на моем запястье лорд Нейт, и тот при желании легко снять. Только вот ни одна девушка этого мира не станет подобного делать. По крайней мере, в здравом уме.

Оставалось всего ничего — пережить финальный поцелуй, и дело почти закончено.

— Светлейший лорд, в знак обретения полных супружеских прав можете поце…

Не успел жрец договорить, как меня твердо развернули, нетерпеливым жестом откинули с лица покров невесты и сердце, пропустив удар, замерло, а потом зашлось в стремительном беге.

Слух меня не подвел, это действительно был он, мужчина из моих кошмаров. Те же жесткие, надменные черты мужественного лица, чуть заметная ямочка на упрямом подбородке, густые темные волосы — даже сейчас не гладко зачесанные, как принято в обществе, а разбросанные в легком беспорядке — и невероятные, удивительно синие глаза.

Инквизитор во всей своей красе. Тот, встречи с которым я больше всего опасалась. Да что же мне так не везет-то? Или я чем-то прогневала местных богов, и они всерьез на меня разозлились?

Спокойный, уверенный в себе. Если бы он сейчас знал, кто стоит перед ним, наверняка перестал бы снисходительно улыбаться.

Это мысль заставила меня чуть заметно поморщиться, и светлейший, действительно, мгновенно прекратил улыбаться. Но лишь затем, чтобы обхватить мою талию ладонями, медленно притянуть к себе и, склонившись, поцеловать.

Теплые губы коснулись моих губ — осторожно, а совсем не бесцеремонно, как я ожидала, словно пробуя на вкус, и у меня вдруг закружилась голова.

Господи, как же давно в моей жизни не было ничего подобного, кажется, целую вечность

Настойчивый язык прошелся мягким движением по нижней губе, щекоча ее, и я, неожиданно для самой себя, поддалась на эту незатейливую ласку. На долю мгновения позволила себе забыться, расслабиться. Приоткрыла губы, жадно глотая теплое дыхание, пахшее нагретыми на солнце яблоками — теми самыми антоновскими, из почти забытого детства, и ответила на поцелуй, который становился все более требовательным и жадным.

Секунды… Минуты… Или целую вечность?

Сколько мы целовались, не знаю, я потеряла счет времени. Мужчина не позволял мне отстраниться, да я особо и не настаивала. Алианне Ярвуд — нет, теперь уже, кажется, Алианне Нейт — на моем месте и в голову бы не пришло возмущаться или протестовать.

Рэйнард первым оторвался от моих губ. Помедлил мгновение, выравнивая рваное дыхание, потом выпрямился и совершенно спокойно произнес: