Жена по ошибке (СИ) - Ардова Алиса - Страница 14

— Ты — мой брат-близнец, Калат, приехал вчера из Врелей. Это деревня, далеко отсюда, почти у Улха под хвостом. Города не знаешь, — сообщили мне уже на ходу. — Но это на всякий случай, а так — молчи. Говорить я буду. И капюшон накинь. Ниже, чтобы лицо закрыть.

— Если я твой брат, то должна… должен имя знать. Не Лисом же тебя родители нарекли?

На миг повисла пауза.

— Вилф, — покосившись на меня, неохотно признался парень. — Но это только для тебя и патрулей. В Гнезде чтобы не смела меня так называть. Понятно? Все, хватит болтать.

Больше он не проронил ни слова.

Улицы незнакомого города в чужом мире. Они разительно отличались от всех, прежде мной виденных. Я будто в сказку попала или перенеслась на несколько веков назад. Булыжные мостовые. Подсвеченные луной палисадники. Невысокие дома с черепичными крышами, аккуратные, но довольно скромные — судя по всему, богатые кварталы мы обходили стороной. Покой, тишина и пустота. Если не считать бродячих собак, сверкающих глазами из темных подворотен, одиноких прохожих, как и мы тенями скользящих вдоль стен, и патрулей.

Законников мы встречали на протяжении всего пути, но ни одного инквизитора среди них, на мое счастье, не оказалось.

Первый раз при виде четырех мужчин, молчаливо заступивших нам дорогу, я так растерялась, что невольно попятилась. В груди стал разливаться знакомый жар, голова опять закружилась, пальцы сжались в кулаки, а руки поползли из рукавов плаща, удлиняясь.

— Ника, — почти не разжимая губ, прошипел Лис. — Чтоб тебя Улх пожрал. Ты что творишь? В пыточную к инквизиторам захотела?

Его голос, рука, с силой стиснувшая мою ладонь — до боли и синяков, помогли прийти в себя. Жар отступил и когда патрульные подошли, я снова была Калатом — копией Лиса и его деревенским недотепой-братом.

Остальных патрульных мы миновали без проблем.

Улочки постепенно становились уже, дома — сдержанней и мрачнее, исчезли уютные палисадники и разноцветные ставни, зато все чаще стали попадаться люди. Они внезапно, как тени, возникали перед нами и так же бесшумно исчезали в темноте.

— Это ты, Лис?..

— Как дела, приятель?..

— Привет…

— Проходи…

Шелестело со всех сторон.

Иногда реплики менялись.

— Кто это с тобой?

— Кого ведешь?

— Не твое дело, — огрызался мой провожатый. — Иди, у Ворона спроси. Вдруг сжалится, ответит, перед тем, как глотку перерезать.

И тени отступали.

Вскоре мы, свернув, оказались в тупике и остановились перед высоким каменным забором с массивными воротами.

— Ника, — Лис придержал меня за локоть. — Будь осторожна. Ворон… Он станет тебя испытывать, чтобы понять, что ты такое. Не знаю, как… Так что готовься к любым неожиданностям. Мастер бывает очень жестким. Но баб любит. Послушных. Если тебе удастся ему понравится, заинтересовать, получишь шанс уцелеть.

На этой «оптимистичной» ноте, Лис подтолкнул меня вперед и постучал в кованую решетчатую калитку.

Она распахнулась сразу же, без пауз и лишних вопросов — если бы я по-прежнему была на Земле, то решила бы, что здесь повсюду спрятаны камеры слежения, — и мы ступили на широкий мощеный двор, в глубине которого виднелся двухэтажный приземистый дом с несколькими складскими пристройками, плоской крышей и окнами-бойницами. Наверное, из них хорошо отстреливаться. Не знаю, почему мне в голову пришло такое сравнение, но здание и правда, походило на небольшую хорошо укрепленную цитадель.

Несколько торопливых шагов — и нас тут же окружили, профессионально беря в клещи. Мрачные мужчины с волчьими взглядами, рослые и широкоплечие, как на подбор — таких я прежде, даже в светлое время суток, старалась обходить десятой дорогой, а теперь вот сама к ним явилась. Ночью.

— Кто? — отрывисто выплюнул один из них, уставившись на меня.

Лис его, кстати, совершенно не заинтересовал. Впрочем, как и остальных.

— Ворон приказал привести, — откликнулся мой провожатый.

На этот раз он не стал ни грубить, ни отшучиваться. Ответил четко и серьезно.

— Пусть лицо покажет.

Охранник потянулся ко мне, явно собираясь сорвать капюшон.

— Нет, — Лис быстро перехватил его руку. — Мастер запретил.

В воздухе повисла тяжелая пауза. Охранники колебались, не торопясь расступаться и отходить.

— Можешь спросить, если не веришь, — переступил с ноги на ногу мой защитник.

Мужчины переглянулись, и один из них стремительно направился к дому. Я еще ниже опустила голову, чутко прислушиваясь к окружавшей нас тишине. Хорошо, что ждать долго не пришлось — через пару минут караульный появился на крыльце и махнул товарищам.

— Пропустите.

Нас проводили до самого здания, и только там «сторожевое» кольцо распалось

Ну и дисциплина у них тут, однако. Как на секретном военном объекте. А где громкий гогот, пьяные драки, непристойные шуточки, бесстыдные девицы и прочие прелести веселой жизни? Не так я себе представляла бандитскую вольницу, и это настораживало.

Мы взбежали на крыльцо, заскочили внутрь, не останавливаясь, миновали несколько залов, прошли длинным пустым коридором и остановились у двери из темного дерева. Строгой, без излишеств и украшений.

Лис осторожно потянул на себя ручку, заглянул внутрь и, видимо, получив разрешение, распахнул створки шире.

— Заходи.

Я перешагнула порог и остановилась, озираясь по сторонам.

Комната меньше всего походила на логово лихого разбойничьего атамана. Скорее, на просторный рабочий кабинет, по стенам которого тускло поблескивали прозрачные подвесные светильники. Огромный письменный стол, стулья возле него, ковер на полу. Даже шкафы имелись, только вот, книжные или нет, не ясно — все они были наглухо закрыты и их содержимое рассмотреть не удалось.

— Ну, чего встала? — подтолкнул меня в спину Лис. — Иди. Не заставляй мастера ждать.

И я пошла. Вперед. К стоявшему у стола мужчине — местному дону Корлеоне. Впрочем, на пожилого итальянского гангстера Ворон не очень-то походил.

Высокий, как почти все, кого я успела встретить в этом мире. Мощный — вон как бугрятся под темной рубашкой мышцы, но при этом не квадратный или шкафообразный, а гибкий. Грубоватые, словно рубленные черты по-своему привлекательного лица. Темные волосы с широкой белой прядью у правого виска. Непроницаемо-черные глаза, которые с легкой насмешкой сейчас смотрели на меня. Умный. Опасный. Волевой. Жесткий до жестокости. И совсем не старый, лет тридцати пяти — сорока, не больше.