Завещание с простыми условиями (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 37

Вдруг испугалась — а где Дуганов?! Его ли я держу за руку?..

— Марта, как же я скучал…

Ни с чем не спутаешь его голос. Его запах. Тепло от его колена. Дуганов тут, рядом.

Мой.

На всю жизнь.

Никому не отдам.

Я крепче прильнула к нему.

НАДО СПРОСИТЬ ПРО МОСТ.

Я приподняла голову с дугановского плеча и подалась вперед, к водителю.

— А этот мост…

— А ты скучала? Я не почти не спал сегодня. А когда заснул под утро, ты мне приснилась.

Я повысила голос, зажав Сашке рот рукой.

— Скажите, что это за мост?

Но водитель опять впал в необъяснимое онемение.

— У нас, по-моему, один мост, — невнятно ответил вместо него Дуганов, кусая меня за мизинец.

Я вперилась в черноту за окном.

— …Ты приснилась мне в черном платье до пят. С растрепанными волосами, с безумными глазами… Ты кричала «Спаси!..»

— Эй! — довольно грубо хлопнула я по плечу шофера. — Я распорядилась узнать, по какому мосту мы только что проехали!

… — Марта!

…

… — Марта! Ты что задумалась? Доставай ключ, а то мы замерзнем на ветру!

Я раскрыла глаза и поняла, что мы стоим у подъезда и Дуганов легонько теребит меня за воротник каракулевого пальто.

— …А… где такси? — не поняла я, озираясь.

— Уехало.

Уехало?.. Как? Когда?..

Опять не помню, ни как мы подъехали, ни как вышли…

И как долго мы здесь стоим?..

И самое главное…

— Он ответил про мост?..

— Про какой мост?..

— Я же спросила его, через какой мост мы едем!

— Мартушка, в нашем городе только один мост. Я тебе могу про него рассказать, только дома, ладно? Да ты и сама все знаешь. Доставай скорее ключ, а то к утру здесь найдут две обледенелые статуи.

Внезапно я прижалась к нему и обхватила его руками.

— Я не хочу! Не хочу идти туда… Я умираю! Мой отец… Он…

И подняла на него обреченные глаза.

И увидела на дне его глаз тревогу и беспокойство.

— Умираешь?.. Ты что, заболела?.. Марта! Отвечай! — он встряхнул меня.

МАРТА, ДОРОГАЯ, СКОЛЬКО МОЖНО ТЕБЯ ЖДАТЬ? ТЫ ИСПЫТЫВАЕШЬ МОЕ ТЕРПЕНИЕ!

Отец.

Папа, я уже иду. Прости меня за свое долгое ожидание!

Я повернулась к Дуганову, и на моих губах заиграла дьявольская усмешка.

— Заболела?.. Я никогда не болею.

— А что же тогда с тобой? — Дуганов ласково обнял меня за плечи.

Я резко вырвалась, доставая ключ из сумки.

— Со мной? — Я удивленно посмотрела на него.

Кто это?

— Марта, что с тобой опять?.. Тебя как будто две!..

Ключ в моей руке плясал вокруг замочной скважины и никак не мог в нее попасть.

— Ты вся дрожишь… Давай-ка я открою.

Он взял у меня фигурный ключ и спокойно отпер дверь. Посмотрел на меня, улыбнулся.

ПРОГОНИ ЕГО!

Я сверкнула в его сторону злобным звериным взглядом.

— День был тяжелый, ты устала…

УСПОКАИВАЯ, ОН ВНОВЬ ВЗЯЛ МЕНЯ ЗА РУКУ.

И тут же одна волна ушла, другая — накатила.

Это же Саша, Сашка, Сашенька…

Не разрывая объятий, мы вошли в квартиру.

МАРТА! — это из гостиной.

Проклятый портрет!

Нет.

МАРТА! — чуть громче и настойчивее.

Нет! Твоя призрачная любовь — не любовь вовсе, а смерть и вечное ледяное небытие. А настоящая любовь — вот она, здесь, со мной. И разрушить ее тебе не под силу!..

И вдруг четко и ясно я поняла:

ЗАВТРА Я УЙДУ ОТСЮДА НАВСЕГДА.

— Завтра будет поздно… — едва задевая сознание и тут же легко, неуловимо ускользая и растворяясь, пролетел надо мной тихий и горький шепот ангела.

Держа Сашку за руку, я устало окинула взглядом прихожую. Я НЕ ЛЮБЛЮ СЮДА ВОЗВРАЩАТЬСЯ. Я боюсь этого воздуха, этого жуткого портрета, этого голоса, который звучит в голове и отдает свои приказания; этих чертовых фляжек с зеленой полынной водкой… Я соскучилась по своей уютной квартире. Там в окно моей комнаты на четвертом этаже стучится береза — летом она зеленая, зимой — снежно-белая, а осенью покрыта двухцветным лиственным одеянием… И мама, наверно, звонила и теперь волнуется… Внезапно я почувствовала острую ностальгию, и сердце сжалось в тугой комок.

ЗАВТРА Я УЙДУ.

И больше ничего не будет. Ничего.

Я все-таки сделала выбор. Прощай, папа! И пусть провалится в тартарары все твое богатство!

Голова была ясной, как никогда.

Размышления показались мне знакомыми. Когда-то я уже так думала.

А почему же я все еще здесь?.. Не знаю.

Это неважно. Решение принято.

ЗАВТРА.

И будто крылья выросли за моей спиной.

Облегченно вздохнув, я обратила взгляд и мысли на Дуганова.

А сегодня…

Он нежным движением, чуть касаясь, снял с меня пальто… Потом сел передо мной на корточки, расстегнул ремешки и осторожно вызволил ножки из золотых туфелек… Поцеловал мои колени и растер между ладоней уставшие ступни, по очереди целуя каждый замерзший пальчик… Потом легко поднялся, и его лицо оказалось так близко… И страстный огонь смел, наконец, все преграды. Нетерпеливо заторопились шаги по ступеням лестницы, когда он нес меня в спальню; струясь, неслышно опустилось на пол платье… Нежная, чуть шершавая ладонь скользнула по горячей щеке, губы наощупь нашли, наконец, мои губы… Пронзающая страсть полыхнула и обожгла, как факел, и наши дыхания смешались, перепутались лен и пепел наших волос… Тяжело скрипнула кровать, и я потонула в его объятиях, как в волнах жарко дышащего океана…

…

… — Марта!.. — усталый, блаженный шепот возле самого моего уха.

Я, не в силах отвечать, потерлась щекой о его небритую щеку. Провела прядью своих волос по его светлым губам.

— Марта… любимая…

Я вдохнула полную грудь воздуха — насыщенного этой то пылкой, то тихой любовью, озаряющей божественным серебром маленькую темную комнату. И тихонько подула ему в ухо.

— Я принесу воды.

Встала, переступив через его распростертое истомленное тело, накрытое влажной китайской простыней. Завернулась в пушистый халат с рыбками. Босиком подошла к двери, взялась за ручку…

— Марта!

Обернулась — медленно. Просунула волосы сквозь длинные тонкие пальцы, приподняла… потом опустила руку, и волосы рассыпались по плечам.

Вопросительно и лукаво глянула на него. «Что?»

— Я люблю тебя.

Улыбнулась — облегченно, счастливо, беззаботно, — тенью выскользнула за дверь и, неслышно ступая босыми ногами, стараясь не стереть с них память поцелуев, начала спускаться по лестнице вниз.

Светлая, безоблачная нежность пронизывала меня с головы до пят, и от этого я ощущала себя легкой, прозрачной, почти невесомой. Неожиданно даже квартира показалась мне уютной и доброжелательной. Окрыленная, я ступала по прохладным ступеням лестницы, будто паря над ней, и сладкая улыбка блуждала на моем лице.

«Я люблю тебя…» — вновь отсветом прошелся по сердцу теплый шепот, и от полноты чувств я залилась тихим, безмятежным смехом.

Пребывая в счастливым опьянении, бесстрашно пересекла полутемную прихожую, оказалась на кухне, вынула из буфета чашку со змеей и наполнила ее минералкой с маленькими лопающимися пузырьками.

И тем же летящим шагом, почти не касаясь земли, отправилась обратно.

Резкий телефонный звонок вырвал меня из небесных высей. Рука слегка дрогнула, и несколько капель выплеснулись из чашки на паркет.

На язык попросилось нехорошее ругательство.

«Черт побери!»

Вдруг показалось, что стены прихожей будто потемнели и чуть надвинулись… Напрягла зрение… Нет, ничего. Просто свет идет только из окна под лестницей, а там уже темным-темно.

Щелк! — Я коснулась выключателя, и прихожая озарилась мягким золотистым светом.

Старинный телефон сотрясался от настойчивых трелей. Я вздохнула. Давненько его не было! И он, как всегда, невовремя.

А если задуматься, то получится совсем наоборот: он, как всегда, вовремя!