Завещание с простыми условиями (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 42

Да, похоже, шутки кончились.

Подбадривая себя изо всех сил, я, тем не менее, чувствовала, как утекает из меня по капельке еще оставшаяся жизненная энергия и тает последняя надежда остаться живой.

Никто обо мне не знает.

Никто не спасет.

НИКТО.

Я повертела головой. Мобильный лежал на подоконнике. На яростные тычки в кнопки он ответил простой и удручающей надписью

«Сеть не найдена…»

Коротко известив меня об отсутствии связи, экран тут же погас.

Ну что ж, приходится признать, что отец предусмотрел все.

Через распахнутую дверь балкона в комнату быстро потянулся воздух с улицы. Он заползал беспроглядным туманом, и из его размытых очертаний постепенно начали складываться непонятные фигуры, отдаленно похожие на черные лапы.

И эти лапы стали очень медленно подползать к моему лицу…

Скорее захлопнуть балконную дверь!

С трудом я смогла подняться с пола и, продираясь сквозь густой, как кисель, туман, еле-еле поволокла ноги к раскачивающейся со скрипом двери балкона, которая находилась в двух шагах от кровати.

Мягкие лапы ощупали меня и мягко оттолкнули назад.

Ноги плавно, как в вязкую кашу, опустились в темное облако и завернулись в него, словно в кокон.

Мягкий, душный, пьянящий воздух обволакивал мое тело, поднимаясь все выше и выше, и, наконец, я вся оказалась туго обмотана им, как клубком. А он все тянулся и плыл с балкона, погружая меня в себя с головой, и вскоре я уже не могла различить ничего, кроме темноты, подползшей к самым глазам и ватной, глухой тишины.

И в этом воздухе я вдруг медленно перевернулась на спину и закачалась из стороны в сторону, как в детстве на надувном матрасе.

Только я была не на поверхности этого воздуха, а внутри него.

И, скованная кольцами тумана, не могла пошевелить ни руками, ни ногами, ни головой.

А туман становился все гуще, гуще, плотнее, и я чувствовала, что под его давлением опускаюсь вниз, на самое его дно…

«Умираю…» — подумала я и провалилась куда-то в качающуюся и успокоившую меня тяжелую зыбь.

Однако я не умерла, а, открыв глаза, обнаружила себя лежащей на полу у кровати с зажигалкой в руке. Я увидела свои босые ноги, на мне болтался рваный халат, а на руке блестело изумрудом кольцо со змеей и тускло сиял браслет. В таком нелепом виде я, видимо, проспала на полу всю ночь. За окном серело утро, моросил слабый дождь, сквозь который пробивался бледный дневной свет.

Балконная дверь была открыта. В комнате было очень холодно.

В эти два дня я не умру! — озарила меня ясная мысль. — Я нужна ему, и он не даст мне умереть.

Но первый из двух дней уже утекает…

Надо бежать. Немедленно.

Я встала, сунула ноги в тапочки.

Кинула взгляд на стоящий в углу баул с вещами.

И внезапно задрожала от пронизывающего холода.

Вытащила из баула теплую кофту на молнии и набросила на плечи. Потом быстро пошла в ванную на втором этаже. Включила теплую воду, плеснула на лицо.

Внезапно показалось, что все это сон. Странный, нелепый, затянувшийся сон. И ничего не было. И нет. Ни портрета в гостиной. Ни тумана. Ни дневника. Ни завещания…

Завещание.

На ореховом столике.

И там же — договор.

Под тапками слегка холодил ступни прочный камень лестницы.

Внизу стояла тишина.

Будто кто-то невидимый убрал все следы моей битвы с отцом.

А может, и правда, не было ничего? А я просто схожу с ума от переутомления — сплю на полу, курю до одури в комнате, гоню того, кого люблю…

Сердце тихо кольнуло.

Впрочем, нет, вот и следы — на полу валяется телефонная трубка с оторванным проводом.

Я сделала шаг к гостиной…

Надо прочитать завещание и договор.

Ну почему, почему оно именно там?!. И мне придется опять увидеть портрет, и, может, сердце мое, наконец, разорвется при взгляде в глаза отца…

Тихий, слабый стон донесся из гостиной.

Я остановилась.

Не могу идти дальше.

А может, просто сбежать? Там, НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ МОСТА, он ничего не сможет мне сделать!

Я почувствовала, что хочу есть. Но ступить на кухню тоже не могла. Страх парализовал все тело.

Сбегу отсюда, тогда и позавтракаю спокойно. ДОМА, на улице Некрасова. Тут все равно кусок в горло не полезет…

Приняв решение, я начала быстро одеваться. Ясное дело, что в сапогах на шпильке далеко не убежишь. Натянула джинсы, ботинки… Где же куртка?.. А, вот она — валяется у двери.

Изумрудный браслет зацепился изнутри за рукав.

Вот дьявол!

Я заспешила, расстегивая, дернула — и он упал под ноги.

Ну и пусть.

Схватила баул… Все, можно бежать.

А где ключ?..

Ключа на месте не было.

Я напрягла остатки памяти — и вот он, момент, когда я видела ключ последний раз.

В руке у Дуганова.

Ключа нет. Значит, мне не вырваться из этого логова зверя.

В отчаянии я пнула баул, и он согнулся от грубого пинка.

От моего резкого движения входная дверь неожиданно тихо скрипнула и приоткрылась.

Не веря в это чудо, я округлила глаза.

Неужели я уйду отсюда?..

Не теряя времени, я резво выволокла баул на площадку, плотно прикрыла дверь, оставляя за ней наследодателя в портрете, и неуверенно подошла к лифту.

Неужели я уеду? И никто меня не остановит?..

Внезапно меня опять обуяли сомнения.

Чертов договор…

А вдруг отец придумал мне страшное наказание за ослушание?.. Вдруг он достанет меня и на улице Некрасова?..

А как он достанет, как?! Ведь он еще не вышел из портрета! А выйти он может только с моей помощью…

Но ведь есть и другие, чьими руками он может достать меня. Корсаков, например. Тот вполне жив и здоров…

Лифт разверз передо мной свое огромное чрево. Я быстро погрузилась в него и поехала вниз.

Не успела я выйти из роскошного подъезда, как тугие струи дождя ударили прямо в лицо. На улице было промозгло, и стоял редкий туман.

Погода в самый раз для путешествия с ручной кладью.

Откуда-то из школьной программы я знала, что туман и дождь не могут быть одновременно. Но здесь, в обители мертвых, похоже, возможно все. Наверно, если потребуется, небо может упасть на землю.

Раскрыв то и дело выворачивающийся на бешеном ветру зонт, я с предельной скоростью уверенно пошла в сторону остановки. Я шла, время от времени меняя местами баул и зонт, в слепой надежде уехать и покончить, наконец, со всем этим. Перед глазами, как светлая цель, очертился образ Дуганова. Его щекочущие волосы, его нежные руки, обжигающее дыхание…

И убийственный ледяной тон, которым он произнес «Прощай»…

Внезапно я вышла из задумчивости и обратила внимание на то, что остановки нигде не видно. В сыром тумане слабо очерчивались какие-то незнакомые силуэты зданий… Вертя головой, я прошла еще несколько метров и остановилась.

Где это я?..

Ни магазина, ни башни с часами…

Похоже, я заблудилась в тумане.

Но я не могла заблудиться! Дорога прямая, никуда не сворачивает, я изучила ее как свои пять пальцев. Попасть в другую сторону просто невозможно!

И тут же вспомнилось, как, идя на остановку, я оказалась в салоне Иды Крупиньской.

Это отец. Он кружит меня на этом пятаке.

От тяжелого баула рука затекла. Я поочередно растерла каждый палец, сняла мешающее кольцо и сунула в карман куртки.

Потом огляделась. Куда же идти?..

Туман сгущался, и дорогу видно было очень плохо.

Я попыталась рассуждать логически, хотя понимание бесполезности этих рассуждений противно точило меня изнутри.

Если я еще не дошла до остановки, значит, я возле парка и, наверно, недалеко от супермаркета «На проспекте». А если я ее уже прошла, то нахожусь рядом с книжным магазином, конфетной фабрикой или аптекой…

Но ничего подобного поблизости не было. Пройдя еще чуть-чуть, я обнаружила рядом высокое готическое здание с фигурными балконами, парадным подъездом и скульптурами львов у входа.

«Центр «Орион» — гласила вычурная вывеска.