Змеиное варенье (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 59

— Можно и на ты, Нишка. Только вдруг у тебя ничего не получится? Мне так страшно думать, что ты из-за меня можешь…

— Получится. Я им всем нос утру, — мстительно заявила инквизитор. — А то вздумали еще…

— Кому им? — почувствовала я ее слабину.

— Мужланам этим, сыскарю из тайной канцелярии, красавчику твоему крашеному, этому профессору заумному… кардиналу! Я полгода над делом билась, а они возьми и поставь на мое место твоего… тьфу, ты уж прости, но баран он!

Тут я была, как никогда, с ней согласна.

— Ты знаешь, Нишка, — задумчиво пробормотала я, — а ведь ты права.

— Конечно, — хлопнула она меня по ушибленному плечу, и я чуть не взвыла от боли. — Не трусь, подруга!

Прорвемся.

— Подожди, подожди… — поморщилась я. — Ты и вправду сможешь поймать Серого Ангела, только хитростью надо действовать. Уж меня-то послушай, я его повадки хорошо успела изучить. Ты притворись слабой…

— Чего? — взревела она.

— Да понарошку, для дела. Его заманить надо, понимаешь? Пусть думает, что ты испугалась. Его это подзадорит. Притворись, что тебе страшно одной, попроси убежища, спрячься, ну я не знаю, в чьем-то доме, где можно устроить ему ловушку…

Я задумалась, прикидывая варианты. Был велик соблазн сослать ее в дом к Остенбергам, чтобы лишний раз досадить инквизитору, но там ее мог увидеть кто-нибудь из посольства.

— К себе я не могу тебя пригласить, сама понимаешь, он может заподозрить неладное… — тут я улыбнулась, осененная планом изящной мести профессору, чтобы языком меньше болтал. — Слушай! А профессор Адриани, который к тебе приходил, что он хотел?

— О душевном здоровье справлялся. Нудел тут, чтобы я отдохнула и восстановила силы! К нему в лечебницу предлагал лечь, ты представляешь? Придурок!

— А ты согласись, только скажи, что не хочешь в лечебницу, страшно среди безумцев. Попроси тебя защитить. Напросись к нему в дом пожить, он, кажется, живет один и даже без слуг. Прекрасный вариант, чтобы устроить ловушку на живца.

— Почему ты думаешь, что он живет один? — нахмурилась Нишка.

— Потому что для семейного человека у него слишком неухоженный вид. Пуговица на рубашке висит на соплях, манжеты засалены, и… — я улыбнулась, — ботинки разного цвета. Наш профессор рассеян в быту, и за его внешним видом никто не следит. Значит…

— Поняла, — восхищенно протянула Нишка, неожиданно напомнив мне Мари. Та точно также восхищалась моим нехитрым фокусам замечать очевидное. — Но я не хочу прятаться и ждать… А если он не придет?

— Придет, — уверила я ее. — Только подготовься как следует. И не вздумай никому говорить, что задумала.

Во-первых, у Серого Ангела везде есть глаза и уши, а во-вторых… У тебя опять всю славу из-под носа уведут и себе присвоят, мужланы эти только на такое и способны…

По дороге домой я заехала к шептуну, подарила ему серебряную вилочку, стоившую мне стольких нервов, а взамен получила драгоценные сведения. О помолвке Густава и Юлии не было слышно ничего, ни единой сплетни не просочилось. Вояг в столице не появлялся, а княжна Юлия оказалась на редкость скучной и правильной особой. Пикантных слухов про нее не водилось, поэтому шептун в желании показать свою полезность вывалил на меня всю историю сложных семейных взаимоотношений в княжеской семье. Гадюшник оказался еще тот. Великий князь Олег Ярижич был младше своего брата Севастьяна, и престол занял только при поддержке церковников, поскольку престолонаследование в княжестве было избирательным. Великий князь сам назначал преемника престола, однако был обязан учитывать одобрение большинства воягов и Святого Престола. Отношения между братьями были странные, что-то среднее между холодной ненавистью и вынужденным согласием. За князем Севастьяном стояла та часть вельмож и купцов, которая давно ратовала за ограничение церковной власти и отделения ее от светской. И не считаться с ними великому князю было невозможно. Гаяшимцы были более свободны в вопросах веры, потому князь Севастьян вел с ними дела и рассчитывал на их поддержку в случае… Скажем так, в случае скоропостижной кончины младшего брата. Княжна Юлия была его внучкой от старшего сына Тимофея, женатого на Диане Бурже. Так что Эмиль приходился двоюродным братом Юле, и теперь мне, по крайней мере, было ясно, где Кысей мог познакомиться с юной красавицей-княжной. Я сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу. Князю Севастьяну было выгодно скрепить союз с гаяшимцами браком своей внучки. Так почему же все переиграли? Вмешался великий князь? Это уже была политика, в которую мне лезть совершенно не хотелось. Слишком много неизвестных факторов, влияющих на ситуацию, чтобы достоверно предсказать ее развитие. Но слова хитрозадого Сыча не шли у меня из головы. Действительно, уж очень удачно все складывалось для вояга Густава. Если он станет во главе Мелкундской унии кун-воягом, то… мне в жизни до него не добраться.

Поэтому надо выкинуть из головы все лишнее и сосредоточиться на том, чтобы выманить Густава в столицу. Интересно, узнает ли он меня после стольких лет? Его я помнила прекрасно, хотя видела всего один раз, двенадцатилетней девчонкой на свадьбе собственного отца и моей новой мачехи. Ее брат Густав, уже успевший принять вояжество после кончины их отца, казался мне таким же красивым и статным, как и его сестра. Светлая грива волос, широкое лицо, словно вырубленное из холодного мрамора, яркие синие глаза, плавные хищные движения и улыбка. Такая открытая и уверенная, что с ним невозможно было спорить. Он обсуждал с моей бабушкой детали брачного соглашения, удостоив меня мимолетным взглядом. Тогда я была для него всего лишь досадной помехой на пути к власти. Вояжество Ланстикун было крохотным, однако имело стратегически важный выход к морю, открывая и торговые пути, и свободу перемещения войск. И совсем скоро им стала заправлять Ингред, опутав бабку льстивыми обещаниями родить ей долгожданного внука, а вояг Густав начал прибирать к рукам все окрестные земли… Впрочем, я тогда ничего этого не знала… В монастыре мир сужается до четырех стен кельи и чахлого сада. Я закусила губу и замотала головой, отгоняя страшные воспоминания. Едва ли он меня вспомнит, раз даже Сы Чин не признал.

А в доме Лешуа меня ждала еще одна неприятность. Хмурый хозяин с порога схватил меня за руку и потащил на кухню.

— Что это значит? — кивнул он на ссутулившегося мальчишку в женской одежде, растирающего багровые следы на запястьях. — Почему я обнаруживаю в собственном подвале пленника в кандалах? Кто это?

— Понятия не имею, как его зовут, — честно ответила я. — Не надо так волноваться, Дерек…

Сцена получилась ужасной, Лешуа требовал объяснений, невольник молчал, а потом еще влезла Тень, охая и причитая над несчастным мальчиком. Поэтому пришлось на ходу выдумывать душещипательную историю о том, как я спасла беднягу из лап извращенца и помогла ему сбежать из борделя, потом у него случился приступ, и пришлось его обездвижить и спрятать в подвале. Тень сразу поверила, а вот господин Лешуа был настроен скептически. Он потребовал немедленно вернуть мальчишку в бордель, заявив, что не намерен укрывать беглого раба. Тень возмутилась такой бессердечности, они заспорили, а я под шумок увела мальчишку, не проронившего ни слова.

— Как тебя зовут? — спросила я, вталкивая его в свою комнату.

— Луи, — послушно ответил он.

Я разглядывала мальчишку и злилась. Он был красив до безобразия, а бархатистости кожи и густым вьющимся волосам могла бы позавидовать любая женщина. При мысли, что инквизитор соблазнился смазливым личиком и позволил себя лапать этой подстилке, у меня темнело в глазах.

— Я могу вернуть тебя в бордель, правда, с тем, что ты знаешь, ты не проживешь и полчаса.

— Не надо, госпожа, — неслышно прошептал он. — Я сделаю все, что скажете.

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

— Как мило…

Самым разумным было убить его еще тогда, спрятав тело и заставив гаяшимцев думать, что он жив. Но я была так потрясена известием о помолвке Густава, что мне было не до того, поэтому я просто запихнула мальяишку в подвал и благополучно забыла. А сейчас от него уже так просто не избавишься, его видели Тень и Лешуа. Хотя можно соврать, что вернула его в бордель… Я без сил рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. Все пошло наперекосяк, и все из-за этого глупого инквизитора. Мне нельзя было показываться на глаза Сы Чину, но я не смогла удержаться. Кысей лежал передо мной, прикрытый одним лишь полотенцем, и я просто захотела к нему прикоснуться. А дальше уже не смогла остановиться, массируя эти широкие плечи, зарываясь пальцами в густые волосы и почти добравшись до… Демон! А теперь у меня на хвосте повис тайный сыск из-за прихоти шептуна получить эту клятую вилочку. Но ссориться с Яшликом в стократ дороже, чем разозлить все тайные службы. Кроме того, не останься я в посольстве, до сих пор бы не знала о помолвке Густава.