Змеиное варенье (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 74

— О, господин инквизитор… — пьяно пробормотала она. — Вы такой вкусный… Можно я вас съем?..

Я подхватил ее под локоть и рывком поставил на ноги. Ее шатало, а оттенок лица и вправду был каким-то зеленоватым.

— Какого демона вы творите? Если это опиум, я вас… — я выругался и обернулся к Тени. — А вы куда смотрели? Почему не остановили ее?

— Отпустите госпожу! — у меня на руке повис мальчишка. — Отпустите ее!

— Значит так, — я оттолкнул невольника и покрепче перехватил Лидию, которая норовила повиснуть на мне и облобызать, неся какой-то пьяный бред. — Ваша госпожа отправляется в монастырь. Никакой помолвки не будет. А ты… — я кивнул мальчишке, упреждая его попытки меня остановить, — с тобой мы позже разберемся.

— Господин инквизитор, ей к лекарю надо! — Тень умоляюще сложила руки и заступила мне дорогу. — Пожалуйста, разве вы не видите, что она совсем плоха! Ну какой монастырь, загубят ее там.

— Прочь с дороги! — я оттолкнул служанку и потащил спотыкающуюся Лидию за собой.

В гостиной она вдруг расхохоталась и попыталась вывернуться.

— Господин инки…визитор, — заплетающимся языком запротестовала она, — что о нас подумает госопо…подин Лешуа… мой жених…

В дверях, с огненными то ли от мороза, то ли от гнева щеками, стоял и смотрел на нас Дерек Лешуа. Его лицо было мрачным, кулаки сжаты.

— Отойдите от моей невесты!

— Разве офицер Матий вам не сообщил об исключительных полномочиях? Или вы собираетесь противиться воле князя? — зло процедил я и дернул к себе обратно Лидию, которая уже ухитрилась почти освободиться от моей хватки. — Никакой помолвки не будет. Хватит уже разыгрывать этот нелепый фарс.

Прочь с дороги!

Я решительно двинулся на Лешуа, но тот и не подумал отступить.

— Вы прикрываетесь волей князя, господин инквизитор, — угрожающе начал он, — чтобы оправдать собственные низменные желания. Вы преследуете мою невесту! Я подам князю прошение о вашем отстранении!

Безумица хихикнула и так резко осела на пол, что я едва устоял на ногах. Мне надоела эта глупая комедия, я вздернул Лидию на ноги и подхватил на плечо, ужаснувшись легкости ее тела.

— Невесты? Господин Лешуа, вы даже ни разу не назвали ее по имени. Какая невеста, не смешите меня! Я не знаю, как она заставила всех плясать под свою дудку, но… — я оглянулся и махнул свободной рукой, – уверяю вас, этому пришел конец. Считайте, что я делаю вам одолжение, спасая от этого чудовища.

Больше она вас не побеспокоит. Не уберетесь с дороги — вернусь со стражей и… — я осекся, потому что Лидия ущипнула меня за задницу. — Господи, да уймитесь уже, ненормальная! — я встряхнул ее и отодвинул с пути оторопевшего Лешуа.

По дороге от крыльца до экипажа Лидия ухитрилась задрать на мне мантию, изловчиться и куснуть за бок, облапать и сопроводить это все потоком пьяных пошлостей, от которых вяли уши. Она явно была не в себе, но меня больше тревожили слова Тени про ее состояние. В экипаже я с облегчением сгрузил Лидию на сиденье и захлопнул за собой дверцу. И тут же оказался прижат к стенке, безумица накинулась на меня с поцелуями, норовя подмять под себя. Я удержал ее голову руками и вгляделся в глаза. Зрачки были пугающе сужены от опиума, который обычно приводит в расслабленное состояние, но Лидия словно взбесилась. Пульс зашкаливал, дыхание было поверхностным. Что еще она намешала в кальянную смесь? Сердце останавливалось от мысли, что Лидия может подсесть на опиум или другую гадость. Извозчик спросил, куда ехать, и я уже не колебался:

— Аптека Остенбергов.

Я прижал безумицу к себе, не обращая внимания на то, что она слюнявит мне шею поцелуями и пытается расстегнуть мантию. Впрочем, довольно скоро Лидия затихла и сонно засопела, а я смог немного перевести дух. В монастырь ей пока нельзя. Пусть отойдет после опиумного дурмана… Она опять ухитрилась сорвать мне планы своими безумными и глупыми выходками, против которых были бессильны все разрешительные грамоты и указы князя…

— Святая заступница, что же с Лидочкой случилось? — госпожа Остенберг торопливо распахнула передо мной дверь гостевой комнаты. — Она заболела?

Ида откинула покрывало, и я уложил Лидию в постель.

— Да, можно и так сказать… — мрачно изрек я, разглядывая похрапывающее чудовище. — Пусть проспится, а потом ее надо будет заставить что-нибудь съесть. Заприте ее в комнате и никуда не выпускайте, пока я не вернусь.

Госпожа Остенберг отдернула тяжелые портьеры с окна, впуская в комнату солнечный свет.

— Кысей, таки вы меня интригуете. Что же с ней такое?

— В аптеке есть опиум?

— А почему вы интересуетесь? Лидочку терзают боли?

— Нет. Просто ответьте.

— Сема давно отказался и не стал продлевать разрешение на его продажу, хлопотно и опасно. Гадость еще та…

— Отлично, — обрадовался я. — Ида, вы можете пригласить для нее лекаря из тех, что… ммм… не болтает? Я все оплачу.

Женщина поправила подушку под головой и укрыла Лидию одеялом.

— Наш сосед господин Вебер давно отошел от дел, но я могу просить его…

— Сделайте одолжение…

— Однако он спросит меня, а на что жалуется пациент, что у него болит, и почему он сам к нему не придет… А что я ему отвечу? А нечего мне отвечать, не знаю я…

Я тяжело вздохнул и пожал плечами:

— Ее служанка сказала, что Лидию тошнило, она уже три дня как отказывается от еды… Хотя сегодня пыталась сжевать кусок сырого мяса… Да демон, просто скажете, что у нее желудочные колики!

Ида вдруг улыбнулась и кивнула мне:

— Так трогательно, что вы о ней заботитесь… Меня, когда я Сонечкой ходила, тошнило, аж наизнанку выворачивало, а вот за сырой печенью прямо дрожала, хотелось, хоть реви… Так мой Семочка спозаранку на рынок бегал, к мяснику знакомому, только чтобы для меня достать свеженькую…

Госпожа Остенберг тихо прикрыла за собой дверь, оставив меня стоять в глухом оцепенении посреди комнаты. Если насилие все же было, то… Я потрясенно опустился на край кровати, уставившись на бледный профиль Лидии и отчаянно пытаясь вспомнить, сколько времени прошло с предполагаемого момента, когда должны появиться первые признаки и какие именно… В голове было пусто. Я не представлял, что буду делать, если все же окажется, что Лидия ждет ребенка… от Серого Ангела…

Я подтянула колени к животу и с головой спряталась под одеяло, пытаясь унять ноющий от голода желудок. Укрыться от тошнотворных сновидений в сладкой одури опиума еще вчера мнилось хорошей идеей, но сегодня было в стократ гаже. Инквизитор аккуратно присел на край кровати и тронул меня за плечо:

— Лидия, вам надо что-нибудь съесть.

В опиумных грезах мне снилось, как Кысей целует меня, обнимает и ласкает, но пробуждение стало ужасным. Знакомый запах дурманил сознание, затапливая кровавой пеленой жажды. Почему инквизитор не оставит меня в покое? Какого демона он лезет в мои дела?

— Ида приготовила для вас бульон. Вы меня слышите? — он склонился ниже и потянул за одеяло. — Лидия, я понимаю, что вам тяжело, но я клянусь, что поймаю Серого Ангела… он за все заплатит…

Напряжение последних дней, безумная игра наперегонки со временем, рухнувшие планы и полная беспомощность перед собственными снами наконец вылились в истерический смех, который я тщетно пыталась задушить, уткнувшись в подушку. Инквизитор нерешительно погладил меня по голове:

— Не плачьте, пожалуйста, и простите меня…

Его жалость была настолько удушающей, что перехватило дыхание. Я оторвалась от подушки и прохрипела:

— Идите в задницу вместе с этим ублюдком! Сколько можно!..

Но инквизитор сидел так соблазнительно близко, что не было никаких сил удержаться. Его рубашка вместо обычной бесформенной мантии была расстегнута на верхнюю пуговицу, я ухватила его за ворот и притянула к себе, садясь на кровати. Против ожидания Кысей меня не оттолкнул, а осторожно приобнял за плечи. Кровь застучала в висках, сливаясь с глухим стуком его сердца, бьющегося под моей рукой. Я жадно шарила по его груди, расстегивая пуговицы рубашки, а потом впилась поцелуем ему в шею. Кысей лишь шумно выдохнул и попросил: