Змеиное варенье (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 79

Инквизитор нерешительно топтался у моей кровати, а я упорно делала вид, что сплю. Он тяжело вздохнул и положил что-то на прикроватный столик. Сладкий яблочный аромат свел скулы и наполнил рот слюной.

Ко мне вернулся самый обычный аппетит, потеснив безумную жажду крови.

— Лидия, я знаю, что вы не спите, — сказал Кысей и опять вздохнул. — Я принес вам яблоки. Они полезны в вашем состоянии. Если вы не хотите говорить, то сегодня я не буду настаивать. Но завтра вам все равно придется…

— Я не желаю с вами говорить ни сегодня, ни завтра. Никогда. Убирайтесь. И яблоки свои червивые забирайте.

— Они не червивые. Они из княжеских теплиц, самый сладкий зимний сорт "Алая заря". Отдыхайте. И еще, пожалуйста… Не надо больше разгуливать по лестницам, если у вас кружится голова, ладно?

Он направился к двери, провожаемый моим бешеным от злости взглядом. Что он забыл в княжеских теплицах? Заботливый, паскуда, какой, чтоб ему пусто…

— Вы были в Асаде?

Кысей вздрогнул и обернулся.

— Почему вы спрашиваете?

— Из-за чего там начался мятеж? Из-за голода?

Он нахмурился, потом подошел ко мне и осторожно присел рядом. Я демонстративно отодвинулась подальше, уставившись на него исподлобья.

— Отвечайте.

— У вас было очередное виденье? — он кивком головы указал на голую стену, где еще утром красовалось зеркало. — Мятеж в Асаде случился из-за вероотступничества. После засухи в Мирстене действительно начались перебои с зерном, вспыхнули восстания среди крестьян, которые тогдашний вояг жестоко подавил. Святой Престол осудил его действия и не остался в стороне, отправив зерно. Его должны были раздавать через монастыри всем страждущим. Однако…

— Однако что? — поторопила я помрачневшего Кысея. — Хватит сопли жевать. Что было дальше?

— Вседозволенность насилия привела многих в помешательство… Мятежники свергли вояга, чинили погромы, грабили монастыри, творили бесчинства и проклинали Единого. Потом еще случилась вспышка черной лихорадки, и опасность распространения заразы заставила Святой Престол принять исключительные меры. Дальше вы наверное знаете…

— Не знаю. Я не интересуюсь политикой.

— Среди мятежников было много безумцев, а теперь мне кажется, что некоторые были колдунами, потому что иначе сложно объяснить… Земли Чорногерии были отлучены от лона Церкви, в них ввели папскую гвардию. Бунт был подавлен…

— И все? Случаи поедания людей были?

Кысей пожал плечами.

— Мне об этом ничего неизвестно.

— Такузнайте. Узнайте, кто занимался поставками зерна, кто его распределял. Мне нужны все материалы по мятежу.

— Они засекречены и сданы в архив. Я не могу…

— А что вы вообще можете? — горько спросила я. — Вы же только и можете, что мешать мне. Ладно, я сама все узнаю… Уходите.

— Нет, не узнаете. Госпожа Хризштайн, вы больше в этом деле не участвуете, — отрезал инквизитор. — Вы думаете, что колдун родом из Мирстены? Хорошо, я сам проверю эту версию. А вы… Я надеюсь, что вы помирились… с господином Лешуа и скоро…

— Нет, не помирились, — мстительно оборвала я его. — По вашей милости он теперь думает, что вы мой любовник, знать меня не хочет и выгнал из дома.

Инквизитор растерялся и начал что-то мямлить, а я достала из-под подушки рисунки Тени и швырнула в него.

— Но вам же наплевать, наворотили дел и в кусты! А мне расхлебывать. Полюбуйтесь, полюбуйтесь, что мне приходится видеть во сне, пока вы… кораблики вырезаете!

Какое-то время я упивалась выражением ужаса на лице Кысея, пока он разглядывал рисунки, но стоило ему поднять взгляд, как меня, словно удавка, захлестнула острая жалость. Я стукнула его кулаком в плечо и вызверилась:

— Убирайтесь отсюда! Видеть вас больше не желаю!

— Я прошу прощения за офицера Матия и его слова…

— Вон!

— Я все исправлю…

Я вытолкала придурка взашей и заметалась по комнате. Несмотря на глухую ночь за окном, сна не было ни в одном глазу. Напиток Иды действительно бодрил, а еще ужасно хотелось есть. Я захрустела краснобоким яблоком, пытаясь привести мысли в порядок. Итак, голод в Асаде все же был. Все началось именно оттуда. Как там говорил шептун? Казначей потребовал долги с вояга Мирстены, который тот отдавал зерном… Каким зерном, если был неурожай? Церковным? Хорошо, допустим, казначей по уши в дерьме этого дела, но остальные? За что им мстить? Если предположить, что зерно поставлялось по морю, то для этого должны были выделить торговые суда. Возможно, предоставленные судовладельцем Остронегом. Их должна была сопровождать охрана, в Окорчемском проливе вовсю бесчинствовали пираты. Тогда командование кораблями сопровождения могли поручить адмиралу Мирчеву. А дальше?

Как с этим связан Лешуа? Он не врал, когда говорил про жену. И ему не было никакого дела до далекого Асада. А Сыч? Он упомянул, что вел дела с казначеем, был знаком с адмиралом, но после военной компании в Асаде… Дочь лживого торговца! Именно так он сказал про Марину Остронег… Допустим, эти четверо могли провернуть аферу с зерном, и оно не попало в монастыри. Из-за страшного голода та неизвестная из моего сна сошла с ума. Стала ли она колдуньей и мстит ли теперь виноватым в той трагедии? Возможно… Я выкинула огрызок и задумалась о том, как безумная женщина могла узнать такие подробности. И в эту версию не вписывался Лешуа. Может быть, его сын вовсе и не был первой жертвой? Но с другой стороны, вояжич Арметино точно был последней. Тогда как связано благородное семейство Арметино с историей в Асаде? Мне не хватало сведений, требовались архивные материалы.

А вот от красавчика надо было срочно избавляться. Я цапнула из свертка второе яблоко, прикидывая, что лучше. Нанять парочку головорезов, чтобы они избили Кысея? Но он же будет сопротивляться, а в пылу драки бандиты могут подпортить ему личико. Я поморщилась и покачала головой. Лучше травануть чем-нибудь убойным, чтоб валялся пластом да на кашках сидел, как я!.. Но этот неугомонный святоша вполне может и со смертного одра встать и приползти, лишь бы испоганить мне все планы…

Эксперименты с шоколадом — так называли в Далеком свете какаовый напиток — меня неожиданно увлекли. С утра пораньше я затащила Иду на кухню, где сначала научилась измельчать какао-бобы в специальной ступе, потом заваривать их в правильной пропорции с приправами, а после уже стала изгаляться в различных вариациях составляющих. Напиток получался густым и масляным, был ароматным и очень-очень горьким. Жгучий перец, непременная приправа к шоколаду, добавлял ему остроты. Мне нравилась горечь напитка, но я понимала, что судьям она едва ли придется по вкусу.

Сделать его соленым? Но тогда тоже много не выпьешь. А если сладким? Сладкое нравится почти всем…

Я разделила перемолотую смесь на дюжину равных частей, чтобы попробовать его подсластить. Мед, сахар, лакрица, яблоки, изюм… Я возилась целый день и к вечеру едва стояла на ногах. У меня ничего не получалось. Мед отслаивался неаппетитной пеной, сахар не хотел растворяться в слишком густом напитке, застывая противными кусочками и скрипя на зубах, лакрица давала отвратительный привкус, а яблоки и изюм практически не добавляли сладости. Но самое ужасное, что я обожралась шоколадом до такой степени, что потеряла вкусовые ощущения и не могла отличить одну порцию от другой. А до состязания осталась неделя. Мне нужна была победа и рецепт, потому что маш-ун уже раз подыграл мне, публично объявив о помолвке княжны, и может пригодиться еще, когда Густав объявится в столице. Нет, будет неразумно обманывать ожидания Уль Джена…

На кухню заглянул инквизитор, принюхался с подозрением, покачал головой, но ничего не сказал, собираясь прошмыгнуть в свою комнату.

— А ну стоять! — окликнула я его. — Идите сюда.

Он неохотно подошел ко мне.

— Госпожа Хризштайн, вам лучше? Вы уже готовы ответить на мои вопросы?

— А вы уже готовы ради разнообразия сдержать свое обещание?

— Какое?

— Попробовать все, что я приготовила, — я обвела рукой разгромленную кухню. — Все.