Тайна Солнечной принцессы-1 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 18

— Да уж, перспектива не радостная, — сообщила я своему отражению в зеркале, хмурому и печальному. Права няня, у меня глаза страшные. Может, потому, что улыбаюсь редко. И шрам этот над бровью красоты не прибавляет. Наоборот, еще больше внимание к глазам привлекает. — Челку что ли отрастить? А зачем? Кого ты соблазнять собралась, глупая?

Инара никакие челки не переубедят. Но если он женится, я умру или, что более вероятно, прибью его первой. 

         С этими мыслями я и забралась в постель, представляя, все тысячи способов, которыми могла бы покалечить Инара. Впрочем, тысячи скоро сократились до нуля. Я припомнила, что он повелитель и не убиваем. Жаль только, что и его невероятное упрямство тоже неубиваемо. Вот его бы я точно попыталась чем-нибудь проткнуть или отравить, или испепелить, или…

* * *

— Клем! Клем!

— Мама!

— Нет, Клем. Уходи, беги, беги отсюда скорее.

— Нет, мама, нет.

— Послушай меня доченька, послушай. Ты должна бежать. Найди тетю Мариссу и Тею. Найди их.

— Мама…

— Я очень люблю тебя, цыпленок.

— Мама…

— Я всегда буду любить тебя. Всегда. А теперь беги, беги так быстро, как только можешь. Беги…

Что-то взорвалось, кругом огонь, все в дыму, запах гари в носу, сердце бешено колотится, готовое вот-вот разорваться. И глаза матери, страшно испуганные, не за себя — за меня.

Мне снился кошмар, страшный, безумный, больше похожий на воспоминание. Всегда одно и то же: огонь, взрывающийся купол, смерть, запах гари и мама, велящая мне бежать. А я не могу, ноги прирастают к земле, все внутри цепенеет, я только вижу, что кто-то большой подходит ко мне, касается лица и шепчет: «я не убиваю ангелов». На этом месте я всегда просыпаюсь в холодном поту от собственного крика, а после дрожу под одеялом не в силах согреться и успокоиться. Когда Тея это видит, она ложится рядом со мной, крепко обнимает, как в детстве, и я успокаиваюсь. Жаль, что сегодня не попросила ее остаться, и я совсем одна в темноте, дрожу, как осиновый лист, и никак, никак не могу согреться.

Не думала, что сон напугает меня настолько, что я буду плакать, чувствовать такое страшное, почти дикое одиночество, и не сразу пойму, что…

— Тшш.

Я вздрогнула, услышав…

— Слишком мало времени прошло, я все еще могу чувствовать тебя.

— Уходи.

— Уйду, когда ты успокоишься, — ответила большая, с человеческий рост тень, сотканная из дыма, который так напугал меня во сне. Но эту тень я знала, я любила ее, и поэтому позволила ей к себе прикоснуться. Холод исчез, заменившись легким оцепенением. Тень приняла очертания человека и расположилась рядом, едва касаясь одеяла. — Легче?

— Немного. Но тень не заменит тебя настоящего.

— Знаю.

— Но настоящий никогда не придет, — продолжила я свою мысль.

— Верно, — не стала лгать тень.

Я промолчала. Хотела сказать тени, чтобы убиралась, но не смогла. Страшно стало снова остаться одной в темноте. Да и так я хоть на мгновение могу представить, что он и правда лежит рядом, смотрит на меня своими мерцающими глазами, в которых бушует пожар. Уверена, где-то там так и есть.

— Посылать тень опасно.

— Не сегодня. Почему ты плакала?

— Кошмар приснился, — но он и сам это знал.

— Все тот же?

— Нет, другой. Я маму видела и пожар, и голос…

— Голос?

— Он сказал что-то, но…

— Что? — напряглась тень, а я, сама не знаю почему, не стала продолжать.

— Ничего. Я просто надеюсь, что это был сон, глупый, дурацкий сон.

— Тее тоже снятся сны.

— Я знаю. Ее все еще мучает это.

— Она рассказывала тебе?

— Нет, никогда. А тебе?

— Боюсь, что мне бы она рассказала в последнюю очередь.

Тень замолчала, как и я, но тишина не пугала меня больше, не давила на уши. Мне было хорошо, спокойно, ведь он рядом, пусть даже только мысленно.

— Ты поэтому не хочешь, чтобы мы были вместе? Из-за них?

— Зачем ты задаешь вопросы, на которые знаешь ответы?

— Хочу услышать от тебя. Хотя бы так. Ведь в реальности ты мне этого не скажешь.

— Клем…

— Прости, я знаю, что причиняю боль. Давай просто полежим. Завтра будет тяжелый день.

— Мне жаль, что я ничего не могу сделать.

— Ты ничего не хочешь делать, а это разные вещи, — резче, чем хотела, проговорила я. — Когда-нибудь у деда может получиться. Когда-нибудь, я буду достаточно тебя ненавидеть, чтобы согласиться. Ты смиришься? Можешь не отвечать. Я и так знаю ответ.

— Клем… — снова прошептала тень, но на этот раз в голосе звучали нотки отчаяния.

— Не надо. Я уже успокоилась. Ее миссия выполнена. Ты можешь отпустить ее.

— Я побуду еще немного. Пока ты не заснешь.

— Я в порядке, правда. Приступ паники прошел. Теперь я злюсь.

— На меня?

— И на себя тоже. Ты делаешь мне больно, а я позволяю тебе делать это.

— Прости.

— Мы оба ее причиняем друг другу. Мне страшно. Завтра мы снова встретимся, и ты пройдешь мимо, так, словно мы вежливые незнакомцы.

— Так надо.

— Я знаю. Но от этого не легче. Иногда мне хочется выдрать это чувство из груди и просто забыть обо всем. О тебе.

— Знаю, мне тоже иногда этого хочется.

Но больше прикоснуться, отпустить себя, почувствовать, любить в открытую, никого и ничего не боясь. Это были наши общие мысли. Инар не сказал о них, но слов и не нужно было. Я просто чувствовала это, всю ту любовь и страсть, что он испытывал и так тщательно подавлял. Я вздрогнула от этого страшного, опасного чувства, отодвинулась. Тень перестала сверкать, источать его мысли.

— Прости.

— Даже представить страшно, что будет, если ты выльешь всю эту лавину на меня наяву.

В ответ тень улыбнулась.

— Твои чувства тоже доставляют неудобства, особенно, когда ты на меня смотришь.

— Поэтому я стараюсь не смотреть.

— Знаю.

— Я люблю тебя, Инар, — вдруг прошептала я, чтобы он просто знал, хотя он и так все знал, только вслух не сказал. Это я могла безнаказанно чувствовать и говорить, а он… для него даже слово — борьба с самим собой, и появление тени здесь и сейчас — проигранный бой. А я даже не знаю, какого исхода для нас бы хотела. В любом случае, мы все равно проиграем. — Уходи, пожалуйста.

Тень еще немного повисела в воздухе, а после испарилась, как и ощущение его присутствия. Я вздохнула, перевернулась на другой бок и почти сразу заснула, напоследок подумав о том, что вместе с теми, другими чувствами, он явно использовал что-то еще, иначе так быстро я бы не успокоилась.

ГЛАВА 7 Ненавистный дом Агеэра

                  Завтраки с Паэль стали для нас с Теей настоящей традицией, правда меня не приглашали, но Тея отказывалась и вовсе туда ходить без меня. Всем пришлось смириться.

         Паэль была прекрасна. Вот кто и может в свои годы выглядеть потрясающе, так это повелительница Илларии. На ней было золотое платье из парчи, маленькая диадема с огромным желтым топазом, неизменный атрибут власти, и взгляд, чуть снисходительный, чуть покровительственный, но всегда нежный и теплый. Да, Паэль умела прятать свои чувства за масками, но, в чем стоило отдать ей должное, так это в том, что она никогда не опускалась до прилюдного выражения чувств. Она могла откровенно пренебрегать и ненавидеть наедине, но никогда на людях, ведь это не соответствовало правилам поведения в высшем свете, которые она неукоснительно соблюдала и требовала соблюдать других. Инар им следовал, Тея — нет. Она делала все возможное, чтобы разозлить мачеху, а та, в свою очередь, делала все возможное, чтобы принцесса никогда не чувствовала себя частью Правящего Дома. И ей это очень хорошо удавалось. 

         На завтраки с Паэль собирались приближенные к ней первые лица Илларии и те, кого она приглашала. Это был своеобразный маленький прием, куда стремились попасть все, потому что если тебя не пригласили, значит, ты в опале, значит, никто больше не пришлет тебе приглашение на бал, не позовет на раут, не нанесет визит. За этим тщательно следили ее подданные, во главе со статс-дамой эрисой Далиан Флемор.