Тайна Солнечной принцессы-1 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 44

— Эвена, позовите Эвена, — попросила я, стуча зубами от ужаса. Охранники поняли, что произошло что-то из ряда вон, и поспешили исполнить просьбу. Заодно вызвали и мастера Крейма и повелителя. Но Эвен все же пришел первым, вытащил меня из кровати, растормошил Тею и задал закономерный вопрос:

— Какого демона здесь происходит?

Я не смогла ничего ответить. Я смотрела на взъерошенную, совершенно нормальную подругу, словно это не она сейчас из себя видящую изображала и говорила на непонятном языке. Оба смотрели на меня, я на Тей, охранники тактично вышли.

— Я бы выпила, — прошептала я. — И много.

— Детям не наливаю, — встревожено проговорил Эвен.

— У меня чуть ступор сердца не случился, мне можно.

— Но не случился же, — заметил дэйв.

А дальше появился Инар, и мне пришлось в подробностях пересказывать то, что творилось с Тей, но мне еще не так худо было, как ей. Мало того, что она ничего не понимала и смотрела на всех, как на умалишенных, так еще мастер Крейм настоял сию секунду и немедленно отправиться в его лабораторию для тестов. И Инар, его желание поддержал, а Эвен вызвался сопроводить. Так мы с повелителем как-то неожиданно остались наедине. Я все еще дрожала, сидя с ногами в кресле и никак не могла согреться. Когда с близким случается что-то необъяснимое, и ты ничем не можешь помочь, становится очень невесело.

— Испугалась? — спросил Инар, укрыв меня пледом.

— Я не знаю, что с Тей, но это было очень жутко. Словно это была не она, или она в каком-то трансе.

— Уверен, Крейм разберется.

— Она сказала что-то…

— «Одине аденару верисае» — повторил он слова Тей.

— Ты знаешь, что это значит?

— Это забытый язык драконов. Если не ошибаюсь, то дословно это переводится, как «воссоединение» или «единство», «Спасение в единстве». Я не знаток древнедраконьего.

— Да, я знаю, — задумчиво ответила я. «Спасение в единстве», что это может значить? Не понимаю. И этот счет…

Внезапно он взял меня за руку, провел пальцем, по ободу кольца, а я замерла и уставилась на большую, затянутую в перчатку руку.

— Тебе идет.

— Спасибо, — смутилась я.

— Почему ты сегодня здесь?

— Не хотела быть одна.

— Могла бы позвать меня.

На этот раз я не стала прятать взгляд и посмотрела прямо в глаза.

— Ты бы не пришел, а твою тень… я видеть не хотела.

Он так посмотрел на меня, с такой мукой, словно я его ударила.

— Я бы хотел…

Он вздрогнул, когда я наклонилась к нему, к самому лицу.

— Когда-нибудь я устану ждать и надеяться. Когда-нибудь мне захочется настоящего тепла, отпустишь тогда?

— Если попросишь.

— А если я еще чуть-чуть наклонюсь и коснусь твоих губ, что будет тогда?

А ведь я могла поцеловать его сама, сделать это, разрушить его самоконтроль. Интересно, устоит или нет? А каковы его губы на вкус? Сколько раз они мне снились? Сколько раз я представляла наш поцелуй? Уверена, он был бы прекрасен, если бы он только позволил. Если бы…

Но в реальности он отстранился, бросил осуждающе-печальный взгляд на меня и превратился в холодного и недоступного повелителя.

— Жаль, — хмыкнула я и облизала губы. В этот момент его глаза так вспыхнули, что на губах, против воли, расплылась довольная улыбка. — А может, и нет. Кто знает, может в жизни все будет не так, как в мечтах. Вдруг разочаруюсь.

Он быстро расколол мою провокацию. Думала, не ответит, но к собственному удивлению, ошиблась. Инар тоже умел играть и делал это с тем же мастерством, как и все остальное. На этот раз он наклонился ко мне, почти обнял, коснулся одной рукой волос, вторая осталась лежать на спинке кресла, смотрел глаза в глаза, его полыхали, а в моих, уверена, отражался его огонь, смешанный с моим. Он прервал контакт, голова склонилась к шее, словно он хотел ее поцеловать, но я почувствовала только обжигающе-волнующее дыхание, и шепот:

— Если я тебя поцелую, мы оба сгорим.

— Какое самомнение, — скептически хмыкнула я, хотя по правде знала, что именно так все и будет, ведь даже эта малость, намек и дыхание, уже сводили меня с ума. В отместку он коснулся губами мочки моего уха, и это было так волнующе, так… так…

— Твое сердце, как маленькая птичка, так быстро трепещет. Люблю этот звук. Твое изменившееся дыхание, расширенные зрачки, ты такая нежная, такая сладкая.

— Богиня, это похоже на пытку, — простонала я.

— Тогда ты знаешь, что чувствую я, каждый раз встречая тебя. Да, это пытка, но без нее я не чувствую себя живым. Я приходил к тебе ночью, я ждал этой чертовой ночи весь бесконечно долгий день. Да, это пытка, но этот момент, это чувство того стоит.

Я снова облизала губы, не чтобы подразнить, а потому что они пересохли. А он медленно снял перчатку и провел большим пальцем по моим губам и вдруг облизал его с таким наслаждением, что у меня глаза на лоб полезли.

— Извращенец.

— Есть немного, — счастливо рассмеялся он, так, словно опьянел. Я никогда еще его таким странным не видела. Он реально был словно пьян. И боюсь, это все из-за моей близости. — Я так тебя хочу.

Теперь пришла моя очередь пугаться, отстраняться и вообще… мне было очень жарко, и его признания успокоению не способствовали. Мне просто не хватало дыхания выдержать все это.

— Инар…

— Боишься? — вдруг улыбнулся он, победно, нагло, самоуверенно. И демоны, у него были на то все основания.

— Я знаю, что ты никогда не пойдешь до конца. Это ты боишься, не я.

— Врушка, — рассмеялся он и наконец отстранился от меня, поднялся, подал руку, жаль, ту, что в перчатке. Я приняла и эту малость и оказалась в его захвате. — Маленькая, любимая врушка.

— Любимая? — с сомнением спросила я.

— Любимая, желанная, обожаемая, моя.

— Только на словах, — погрустнела я.

— Ах, Клем, ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы все было иначе. Как мне хочется рассказать, а лучше показать тебе, как сильно я тебя люблю. Но подумай, если бы все было наоборот, если бы от того, насколько ты близко, зависела моя жизнь, что бы ты сделала?

Инар, Инар. Ненавижу, когда ты прав, а ты прав. Я бы сделала то же самое. Но это так…

— Несправедливо.

— Я знаю. Но иначе никак.

— И мы вместе только в мечтах.

— В самых прекрасных мечтах на свете.

ГЛАВА 17 Зеленоглазый, синеокий и фиолетовый

— Хватит смотреть на меня, как на больную. Мастер Крейм сказал, что это просто стресс. Не более.

— Да я верю, — отозвалась я, когда мы с Теей шли на завтрак Паэль. Солгала, конечно. Моя подруга не видящая, а значит, не должна в трансах повторять жуткие слова другой видящей. И это явно не к добру. И, боюсь, как-то связано с теми тремя убитыми девушками.

— Тогда почему у тебя такой взгляд? — ничуть не поверив, пробурчала принцесса.

— Какой?

— Встревоженный.

В ответ я решила промолчать. Сказать было нечего. По крайней мере, не ей, а вот Эвену не помешало бы.

— Вот опять, ты так смотришь…

— Да нормально я смотрю. Хочешь, вообще смотреть не буду.

— Хочу, — снова пробурчала Тей и совсем от меня отвернулась.

         В столовой было на удивление оживленно. Мы явно пришли рано, даже «церберши» Паэль еще в поле зрения не наблюдалось, зато наблюдался кое-кто другой.

— Альт! — я кинулась к приятелю, которого и не чаяла увидеть раньше первых снегов, а тут такой сюрприз.

— Привет, подружка, — ухмыльнулся полукровка, когда я почти на него налетела.

— Как? Как ты здесь оказался?

— По приглашению, — сообщил он и вложил в мою руку тугой кошель с лирами. — Твоя доля.

— А я думала, твой отец разогнал тотализатор, — удивилась я.

— Когда это мне мешало? — ехидно прозвучало в ответ.

— Ты неподражаем.

— Знаю, — самодовольно отозвался приятель, а я утащила его за свой край стола, даже не постеснялась рядом усадить.