Тайна Солнечной принцессы-1 (СИ) - Ильина Ольга Александровна - Страница 51

— По рукам, — разулыбался дед, скрепил договоренность рукопожатием и предложил всем за это выпить, и вместе с гостем направился в столовую, кинув на прощание один из самых суровых своих взглядов, не обещающих мне ничего хорошего.

У меня не осталось слов, никаких, хотя нет… были, но только ругательные и нецензурные.

— Парс, я конечно, не прочь с тобой полежать, но не на глазах у всех, и жестковато как-то не находишь?

— Экхар, я тебя убью!

— Сначала слезь с меня. Вроде маленькая, а такая тяжелая.

Я подвинулась, предварительно как бы случайно пересчитав гаду все ребра, тот поохал, но вскочил довольно резво, даже руку протянул, чтобы помочь. Я гордо от руки отказалась и поднялась сама.

— Объяснить не хочешь? — требовательно спросила я, ткнув пальцем ему в грудь. А тот неожиданно перестал изображать самоуверенного придурка и выдал:

— Парс, очнись, я в таком же восторге от этого сговора, как и ты?

И он ушел, просто развернулся и ушел, оставив меня пораженно хлопать глазами. И как все это понимать?

Изабелла тоже жаждала узнать подробности, но что я могла ей сказать? Сама ничего не понимала. Пять минут назад Экхар говорил о тех выгодах, которые получит, женившись на мне, но, судя по последней реплике, его эти перспективы не очень-то вдохновляют. Демоны, я совсем ничего не понимаю.

* * *

         Ужин кончился подозрительно быстро, или это я пребывала в такой прострации, что почти все пропустила. Очнулась только когда дядя Базиль рухнул мордой в салат. Сидящая рядом тетя Пину его оттуда достала, отряхнула, растолкала и весьма резво потащила в гостевую спальню. Экхары ушли, и мне так и не удалось поговорить с младшим их представителем. Зато дед, когда все разошлись по своим комнатам, устроил мне такое…

«Как ты могла?», «неблагодарная девчонка…», «Чему я тебя учил?», «никаких манер…», «ты сделаешь это, или я тебя заставлю», «до каких пор ты будешь меня позорить?» и т.д., и т.п. И это были самые лестные обо мне эпитеты. В общем, я загрустила, и даже утешения Изабеллы не помогали.

— Останься сегодня, — попросила она.

— Не могу, — отозвалась я, торопливо ступая по паркету галереи. Никогда не любила это место, наверное, потому, что здесь было очень много мертвых. Почти все картины изображали мертвецов. Здесь были все, кроме мамы. Ее портрет дед уничтожил сразу после того, как она сбежала. Я часто проходила то место, стараясь даже не смотреть, а сегодня почему-то посмотрела.

— Странно.

— Что странно? — посмотрела туда же, куда и я, Изабелла.

Там рядом с пустым портретом матери был другой — мужчины, дэйва, чем-то похожего на деда. Может быть взглядом, властным, надменным, взглядом превосходства и силы.

— Кто это?

— А ты не знаешь?

— Нет.

— Это Саргон, приемный сын твоего деда.

— И куда он делся?

— Умер, — просто ответила Изабелла. — Почему он тебя заинтересовал?

— Не знаю. Я подумала, что именно такой наследник и должен был быть у деда.

— Вообще-то так и было, — заметила дэйва. — Саргон должен был стать новым стержнем Дома, женившись на твоей матери.

— Что же случилось?

— Какая-то темная история с властью, в которой обвинили Саргона. Я никогда особо не интересовалась этим.

Да, я тоже.

— И куда он делся потом?

— Я точно не знаю, — почему-то замялась тетя, но я заметила и насторожилась.

— Что?

— Клем, наверное, это не та история, которую я должна…

— Пожалуйста, расскажи, — попросила я, и Изабелла сдалась.

— Я не знаю всего.

— Расскажи, что знаешь.

— Хорошо, я слышала, что Саргон участвовал в нападении на Кровавые пески. Его и некоторых других членов Дома Агеэра обвиняли в этом.

— Повелитель убил его?

— Нет, это сделал твой дед. Всех предателей своего Дома он предпочел покарать сам.

Теперь я по-новому посмотрела на этого дэйва с картины. Да, я могу предположить, что именно так он и поступил. Такие непокорные натуры вряд ли просто бы смирились с обстоятельствами. Другой вопрос, насколько далеко они могут зайти в своих желаниях.

         Изабелла еще несколько раз просила меня остаться, но я не могла. Сам дом давил на меня своей аурой безысходности. Я буквально кожей ощущала свою физическую усталость. Я в столице всего несколько дней, а уже столько всего произошло: поиски портнихи, осмотр трупа, поход в Тайную Канцелярию, охранник этот еще, и ужин. И плакать очень хочется. Ведь деду не скажешь, что мое сердце давно и прочно занято, да и все равно ему. Главное его проклятый Дом, а я… всего лишь пешка.

— Проход открыт, — напомнил мой охранник, когда я задержалась у ворот, уселась на каменный поребрик и долго смотрела в сторону главной площади, не замечая ее.

— Да, иду, — отозвалась я, так и оставшись сидеть. Вздрогнула, когда на плечи легла куртка моего охранника, все еще теплая и пахнущая почему-то лесом, которого в наших краях отродясь не было. Но запах приятный, мне понравился. — Спасибо.

— Не за что, — ответил охранник и сел рядом. Я думала, скажет что-то, а он молчал, и я молчала, и так странно было, спокойно, что ли. Мне и не надо было говорить что-то, и неловкости совсем не ощущалось.

Я украдкой посмотрела на него. Вблизи, в такой близи, он казался довольно молодым, суровым, собранным. Мне кажется, он никогда не улыбался, даже не знает, что это такое. А еще, мне кажется, он очень одинок, и у него нет семьи, никого нет.

— Я читала о вас сегодня… о кайрах, в смысле. Вы сильные и страшные. Вас даже Тень повелителя побаивается.

— Вы тоже боитесь?

— Очень, — призналась я, а тот ответил:

— Хорошо.

И надолго замолчал.

— Вы хотите, чтобы я вас боялась?

— Вы перешли на вы? — задал свой вопрос полукровка и напомнил: — А еще недавно псом называли.

— Вы обиделись? Простите.

— Извиняетесь перед псом?

— Перед тем, кто делает свое дело. И мне правда жаль, что я вела себя, как избалованная стерва. Я не такая, правда. Просто день был паршивый, а вечер еще хуже. И вы… есть в вас что-то такое…

Я замолчала, так и не сформировав свои ощущения в правильные слова. Сейчас он не излучал угрозы, и сейчас я не боялась, но когда смотрела в его глаза или ловила на себе его непонятный взгляд, мне казалось, он враг, который хочет меня уничтожить, или нет, не хочет, но может, или даже должен…

Ох, что-то я совсем запуталась и запугала себя. Наверное, это потому, что я измучена всем этим, и просыпаться завтра мне впервые за долгое время совсем не хочется.

— Хорошо здесь. Между домом Агеэра и дворцом.

— Вы ненавидите свой дом?

— Это так заметно? — вымученно улыбнулась я. — Вы правы. Здесь меня никто не любит, разве что только Изабелла. Остальные лишь терпят из необходимости, там меня тоже терпят из необходимости. Но мне кажется, что ни там, ни здесь… это не мое место, не мой дом, не моя семья, если хотите. Глупо все.

— Вы просто еще не нашли свое место. Место, которое могли бы назвать домом.

— У меня он был. В Снежных песках. Дом, семья, друзья, счастливый мир. А потом пришли чудовища и все уничтожили.

— Я тоже был там.

— Что?

— В Кровавых песках. Вы знаете, откуда взялись кайры?

— Нет.

— Это выжившие. Те, кого не убил яд.

— Меня он тоже не убил.

— Потому что вы его не вдыхали. В лесу концентрация была маленькой, достаточной, чтобы отравиться, но не достаточной, чтобы умереть.

— Откуда вы знаете? По лес? — замерла я, а в сознание проникло подозрение. Но полукровка быстро развеял его.

— Читал досье. Там было сказано, что вас нашли в лесу. Об остальном не трудно было догадаться.

— Значит, ваши глаза… это побочное действие яда?

— Или смерти. Никто не знает. Кто-то из ученых пытался проводить исследования, но их быстро пресекли. Нас слишком мало, и мы… незаменимы.

Больше мы не говорили. Каждый думал о своем. Я вспоминала родителей, от которых у меня ничего не осталось. Я забыла даже их лица, но почему-то мне казалось, что у папы были белые длинные волосы, а маму увидела только благодаря украденному у трупа камню. Вообще, после Кровавых песков в моей памяти была большая дыра. Я помнила то время урывками. Тея рассказывала мне что-то, а я слушала так, словно это происходило не со мной, а с какой-то другой девочкой.