Дивный новый мир финансов - Катасонов Валентин Юрьевич - Страница 58

Китай на протяжении многих лет добивался того, чтобы китайская валюта юань стала резервной. Сначала резервной де-юре, а потом резервной де-факто.

Сначала была борьба за получение юанем официального статуса резервной валюты (резервная валюта де-юре). Полномочия присвоения валюте такого статуса принадлежат Международному валютному фонду (МВФ). Согласно документам Фонда, резервной считается валюта, которая включается в так называемую «корзину СДР». В нее входят самые главные валюты, на основе которых рассчитывается курс СДР. А что такое СДР, или SDR (Special Drawing Rights)? – Общепринятый перевод на русский язык: специальные права заимствования (СПЗ). Это искусственное резервное и платёжное средство, которое стало эмитироваться в безналичной форме Международным валютным фондом начиная с 1969 года. Шестьдесят лет назад планировалось выпустить большие объемы СДР для того, чтобы ликвидировать дефициты международной ликвидности в условиях золотодолларового стандарта. СДР тогда еще называли «бумажным золотом». Однако на Ямайской международной валютно-финансовой конференции (1976 г.) было принято решение отказаться от прежнего стандарта и перейти к бумажно-долларовому стандарту. Дефицит международной ликвидности стал преодолеваться с помощью «печатного станка» ФРС США, а острая необходимость в расширении эмиссии СДР отпала. Тем не менее, СДР как некий атавизм в мировой валютной системе присутствует. МВФ рассчитывает курс СДР с помощью взвешенных курсов ряда валют, включенных в «корзину». Включенность валюты в «корзину СДР» – признак ее престижности, признания авторитета странами-членами Фонда. До конца 1998 года в «корзину» включались: доллар США, фунт стерлингов Великобритании, марка Германии, франк Франции, иена Японии. С рождением в 1999 году общеевропейской валюты евро состав «корзины» изменился, место немецкой марки и французского франка заняла новая валюта евро. И вот, наконец, последнее изменение состава «корзины». В 2015 году МВФ принял решение о включении в нее китайской валюты юаня. Через год решение вступило в силу, юань де-юре стал резервной валютой. Примечательно, что юань сразу же занял в «корзине» авторитетное третье место, если судить по такому показателю, как «вес», присваиваемый каждой валюте. Вот как распределяются «веса» валют (в %; вся «корзина» = 100%): доллар США – 41,73; евро -30,93; юань – 10,92; иена – 8,33; фунт стерлингов – 8,09. МВФ имеет право время от времени пересматривать «веса» валют, но пока с 2016 года пересмотра не было.

Совсем не обязательно валюте входить в «корзину» МВФ для того, чтобы Центробанк (или Минфин) любой страны мог включить ее в международные (золотовалютные) резервы. Достаточно посмотреть на Банк России, который формирует международные резервы, используя такие валюты, как доллар Канады, доллар Австралии, франк Швейцарии (правда, в последнее время швейцарский франк не фигурирует в резервах).

Применительно к китайскому юаню можно также сказать, что он стал резервной валютой де-факто ранее, чем де-юре. Некоторые количества китайской валюты в международных резервах имелись еще в начале текущего десятилетия у стран, с которыми Китай имел тесные торгово-экономические отношения. Парадоксально, но после включения юаня в «корзину» МВФ его присутствие в международных резервах некоторых стран даже уменьшилось. Объяснение достаточно простое: до 2015 года (когда было принято решение о включении юаня в «корзину») Пекин старался изо всех сил представить юань в наилучшем свете. Курс юаня по отношению к другим ключевым валютам или рос, или (по крайней мере) не падал. А после 2015 года Пекин «расслабился», юань «просел», что, естественно, снижало его привлекательность как резервной валюты.

Валютная политика Пекина не очень последовательна. С одной стороны, у него большие амбиции и планы превратить юань в валюту, которая могла бы конкурировать с долларом США. Но для этого надо, чтобы курс юаня как минимум не падал по отношению к конкуренту (доллару США). А он снижается (причем не стихийно, а планомерно, осознанно), ибо это необходимо для поддержания конкурентоспособности китайских товаром на мировом рынке. А в этом случае рассчитывать на то, что юань станет резервной валютой де-факто, не приходится. МВФ стал учитывать отдельно юань в своей статистике международных валютных резервов, начиная с четвертого квартала 2016 года. На тот момент совокупные резервы всех стран в юанях были эквивалентны 90,3 млрд. долл. Спустя два года (на конец четвертого квартала 2018 года) этот показатель увеличился до 202,8 млрд. долл.). Нельзя этот рост (в 2,2 раза) назвать триумфальным шествием юаня как резервной валюты по планете. Его доля в совокупных международных валютных резервах стран-членов МВФ в конце 2018 года составила лишь 1,89%. Для сравнения приведу доли других валют (%): доллар США – 61,69; евро – 20,69; иена -5,20; фунт стерлингов – 4,43; канадский доллар – 1,84; австралийский доллар – 1,62[52].

Не просматривается особого прогресса и в продвижении юаня как валюты международных расчетов. По данным СВИФТ, на юань среди других валют в 2015 году приходилось 2,3% всех расчетов (по стоимостному объему). А согласно последним данным на февраль 2019 года этот показатель оказался равным 1,85% (пятое место после доллара США, евро, фунта стерлингов и иены)[53]. В общем, с превращением юаня в валюту действительно мирового масштаба у Пекина пока серьезные проблемы. Можно сказать, «бег на месте».

Чтобы сдвинуть дело возвышения юаня с мертвой точки Пекин ищет точку опоры. И, кажется, одну такую он нашел. В лице России. В частности, Пекин добивается от Москвы в расчетах по взаимной внешней торговле увеличения доли юаня, причем в большей степени, чем доли рубля. В 2013 г. доля рубля в оплате импорта из Китая составляла 3,9%, а доля юаня – 2,2%. По итогам 2017 г. эти доли были уже равны 2,8% и 16,1% соответственно. Наконец, по итогам трех кварталов 2018 г. доля рубля оказалась равной 4,0%, а доля юаня – 18,8%. Асимметрия в пользу юаня бросается в глаза.

Москва оказывает помощь юаню и таким способом как наращивание международных резервов с помощью китайской валюты. Вчера вышел очередной «Обзор деятельности Банка России по управлению активами в иностранных валютах и золоте» (2019 г., №2), в котором дается картина международных резервов Российской Федерации по состоянию на конец третьего квартала 2018 года. Из него мы узнаем, каково отношение Банка России к юаню как резервной валюте. Вот как выглядела раскладка международных резервов Банка России на конец третьего квартала 2017 года (в %): доллар США -46,2; евро – 23,9; золото – 16,7; юань – 1,0; прочие валюты – 12,2. На тот момент юань даже отставал от таких валют, как британский фунт стерлингов, японская иена, канадский и австралийский доллары, которые попали в позицию «прочие валюты». А спустя год картина приобрела совершенно другую композицию (%): доллар США – 22,6; евро – 32,1; золото – 16,6; юань – 14,4; прочие валюты – 14,3. Если раскрыть «прочие валюты», то это фунт стерлингов (6,5%), иена (4,2%), канадский доллар (2,7%), австралийский доллар (0,9%). Как видим, юань прочно занял третье место после таких валют, как евро и доллар США.