Самый первый маг (СИ) - Силкина Елена Викторовна - Страница 5

Справиться с врагом можно, если прыгнуть сзади и прокусить вену на шее, где чешуя мельче. Но прыгать нужно мощно и точно, на спине у хищника топорщатся во все стороны большие, острые шипы.

Откуда-то сбоку вылез старый Хум.

— Отвлеките его, я прыгну!

— Как ты зайдёшь со спины? Боковых ходов тут нет! И вообще, кто нам травы будет подсказывать? Пшёл назад, старый дурак! Сиди и не рыпайся!

У Хума было особое чутьё на травы, он мог обнюхать незнакомое растение и лучше всех сходу понять, для чего оно годится — для еды, для лечения, для веселья, или эту траву вообще лучше не трогать.

— Я всё равно скоро уйду, я могу рискнуть! А вам не надо! Пустите, я прыгну!

Старика отпихивали назад, он тщетно огрызался.

Ящер полз всё дальше, коты отступали, увёртываясь от щёлкающей зубастой пасти, мощно бьющих крыльев, топчущих каменный пол страшных когтистых лап.

Амра затрясло. Он остался один за спиной у почти непобедимого врага. Все, кто мог бы помочь, отвлечь внимание ящера, оказались там, перед огромным, заслонившим свет телом в непрогрызаемой броне.

Ящер теснил котов всё дальше в глубину горного хода. Скоро он доберётся до пещер с матерями и котятами, и остановить его некому. Кроме одного растерянного, голодного, хромого кота. Который должен поторопиться, иначе будет поздно, и от его племени ничего не останется.

Шерсть встала дыбом, с неё посыпались искры. Амр свирепо оскалился и запел. Он заклинал не тупую огромную тварь, на которую не подействует ничто. Он собирал в тугой комок сам себя, свои силы, свою боевую ярость. Попытка будет только одна, она должна получиться, или погибнут все.

Нога перестала болеть, тело наполнилось мощью и лёгкостью. И тогда он прыгнул, словно взлетел. Когти скользнули по твёрдой чешуе, Амр чуть не рухнул вниз, едва не нанизался брюхом на шип, но за него же и удержался.

Ящер зарычал, встряхнулся, но в тесноте сбросить неожиданного наездника не сумел. Тогда крылан извернулся, врезался спиной в стену, чтобы раздавить кота, и тем самым приблизил шею к пасти врага. Амр не упустил момент, вцепился зубами и когтями, отодрал несколько чешуек, раня морду и лапы, и вгрызся в уязвимое место. В глотку хлынуло горячее, солёное, кот захлёбывался и рвал, рвал, рвал вражью плоть изо всех сил, а потом соскользнул и бессильно шмякнулся на бугристый пол.

Огромная туша осела шипастой грудой, замерла. Из-за неё послышались победные вопли. Одни коты принялись радостно драть когтями скользкую от крови чешую. Хорошая, большая, очень большая добыча. Вот только добраться до мяса трудновато. Другие храбро полезли поверху — глянуть, кто так нежданно всех спас.

Оглушённый Амр лежал на полу, тряс головой. Его обступили, глядели с удивлением. Когда он кое-как поднялся, на него с мявом налетела Ро, сшибла с ног обратно. Она уже думала, что брат погиб, крылан ударил его о стену и сломал позвоночник.

— Ты как?!! Ты что — живой?! Да как это ты? — Ро захлёбывалась воздухом, бешеным восторгом, собственными воплями и скакала вокруг, точно сумасшедшая.

Амр снова поднялся, шатаясь. Помотал головой, встряхнулся. Во все стороны полетели брызги.

— Живой. Попал между шипами.

4.

После удачного сражения в жилах бурлила кровь.

Амр не смог долго отлёживаться в пещере, его тянуло к общению, как раньше. Особенно к общению с молодыми красавицами. Он подумал, что достаточно оправдал свою жизнь в глазах остальных, и теперь может везде ходить свободно.

Хоть и хромой, но герой. Уж герою-то какая-нибудь гибкая да привлекательная не откажет.

Он выбрался из пещеры, кое-как переполз через шипастую груду, встряхнулся, приосанился и отправился в глубину горы — на мужские подвиги.

Старые коты разделывали тушу. Молодым быстро надоело это занятие, они убежали. Старики терпеливо ковыряли чешую, пытались оторвать её, кто когтями, кто зубами. У Хума пальцы были длиннее, чем у многих, он вывернул из шкуры ящера шип, орудовал им. Хум работал молча, двое стариков шепеляво бухтели.

— Плохая добыча. Шкура твёрдая, мяса мало, оно жёсткое. Надо было другую пригнать. И кто додумался убить её прямо тут? Завалили дорогу нах… совсем. Надо было заманить в другое место, удобное, в боковую пещеру, скажем. И там уже загрызть. Вот я однажды…

Амр молча прошагал мимо. Но далеко не ушёл, остановился. Ему навстречу целеустремлённо полз котёнок. Ребёнок не видел, куда отправился, у него глаза ещё, как следует, не открылись. Амр осмотрелся. Почему за дитём никто не следит? Где мать?

Амр отпихнул малыша от грозных шипов, длиной больше котёнка. И принялся толкать его носом обратно вглубь коридора. Получалось медленно. Тогда он взял ребёнка зубами за шкурку на загривке и понёс. Получилось не намного быстрее. Впрочем, зато удобней.

От одной из пещер повеяло знакомо, похоже на тонкий запах котёнка, но гораздо сильнее. Из темноты доносились охи, вздохи, шорохи, быстрое, ритмичное шкрябанье когтями по камню. В нос удушливо шибануло запахом чужой страсти. По ушам ударил неистовый вопль. Родители котёнка занимались… неотложным делом.

— Эй! Я вам ребёнка принёс, он к выходу уползал!

Из темноты высунулась изящная большеглазая мордочка.

— Ну, принёс и принёс. Ходи мимо, у нас тут важное!

Амр сердито фыркнул.

— А то, что котёнок чуть на шип не напоролся, наружу мог выпасть, это не важное? Чего не следишь? Мать, называется!

Кошка высунулась из пещеры чуть дальше, повела узкими плечиками.

— Он всё время туда ползёт, когда-нибудь да выпадет. У меня ещё два есть!

Амр посмотрел на неё круглыми глазами, задвинул малыша в пещеру и пошёл дальше

У скальных рождаются обычно один-два котёнка, реже три, совсем редко четыре, как у матери Амра. И не все кошки суетятся и трясутся над детьми, как поступала она…

Чем дальше от выхода, тем становилось темнее. Но не везде.

Из одного проёма сочился слабый свет. Поперёк входа лежал большой молодой кот. Лежал на животе, подобрав под себя лапы — так, чтобы можно было молниеносно вскочить. У него за спиной с потолка свисали лохмотья светящегося мха, под ними возились двое котят. Возле дальней стены спала их мать, изнеможённо развалившись кверху пушистым животом. Кот проводил Амра спокойным насторожённым взглядом.

Амр пошёл дальше.

Осторожно прокрался мимо пещеры молодых котов. С ними ему делать нечего, тем более, сейчас, когда он способен драться… не очень хорошо.

Заглянул в жильё стариков, приветливо мяукнул, на него не обратили никакого внимания.

Вот и зала молодых кошек, ещё не нашедших себе пару. Он сунул туда голову, весело сощурился, предвкушая, игриво мурлыкнул. Кто из гибких красоток обратит внимание? А то ещё и несколько откликнется на призыв, выбирать, как всегда, придётся.

Молодые кошки — большие насмешницы, всех подряд на зубок пробуют.

— Э-о-о, р-ро-о! Кто к нам пришёл! Посмотрите на него, каков красавец! До пещеры-то до нашей долго ковылял, герой?

Раньше Амр пошутил бы в ответ или просто фыркнул, а затем слово за слово, взгляды, улыбки, глядишь, дело и сладилось бы. Теперь же он сходу обиделся, похромал прочь, гордо вскинув голову. Кошки переглянулись. Ну, ушёл и ушёл. Что, других котов мало, что ли?

Пещеру матерей с котятами Амр беззвучно обогнул по противоположной стеночке. Матери запросто и наброситься могут, без предупреждения, молча, ни с того ни с сего. Просто чтобы близко к детям не подходил. А уж потрепать они способны, будь здоров. Хорошо, если жив останешься.

Так он шёл и шёл, и сам не заметил, как добрался до самой большой пещеры, жилища вождя. Её слабо озарял светящийся камень, пристроенный рядом с плоской глыбой, на которой обычно возлежал вождь во время совета. Линялая шкура кота из враждебной стаи, подстилка Кхара, сбилась в сторону.

Вдоль стен сидели и лежали молодые подруги вождя. Они делали вид, что ничего не происходит, и смотрели куда угодно, только не на середину пещеры.

А там призывно мурлыкала, изгибалась, стлалась по полу юная красавица. Кхар то игриво кусал её за ухо и отскакивал в сторону, то, свирепо рыча, с силой хватал зубами за загривок, накрывал собой. Два тела — тёмное, большое, мускулистое и светло-рыжее, маленькое, изящное — слаженно двигались в страстном танце. Под потолком метались резкие, оглушительные крики, сменяясь то рычанием, то мурлыканьем. И снова, и снова, и снова…