Где зима тебя настигнет (ЛП) - Уорд Дж. Р. - Страница 33

Тэрэза почистила зубы с мыслью, что не хочет уходить. На самом деле… и не только этой ночью. Она хотела жить в таком же хорошем доме, с чистыми ароматными полотенцами, ящиками, чье содержимое заполняли заботливые доджены, с коврами, которые пылесосили другие люди. Она хотела интернет, за который не пришлось бы платить, полки, с которых не пришлось бы собственноручно вытирать пыль, и тарелки, которые вычистит посудомоечная машина.

Но больше всего она хотела просыпаться с Трэзом каждый вечер. Пить вместе кофе, сидя друг напротив друга за небольшим столиком. Чтобы он отвозил ее на работу в ресторан. Хотела переписываться с ним в течение смены, обсуждая глупости, обмениваться мемами, глупыми гифками, читать короткие рассказы о безумиях в клубе. Она хотела, чтобы после он забирал ее и привозил сюда, чтобы они обсуждали, как прошел трудовой день.

Она хотела, чтобы по возвращении домой они вместе готовили ужин. Она бы резала овощи на деревянной разделочной доске, пока Трэз жарил бы стейки на огне. Хотела чувствовать ароматный запах свежего хлеба, накрывать трапезу по–семейному, с тарелками на небольшом столике. Обсуждать новости – человеческие, из социальных сетей вампиров или то, что Трэз мог услышать от вышибал в клубе.

Потом уборка. Занятие любовью.

И так по кругу, пока года не перейдут в десятилетия, а десятилетия – в века.

Пока смерть... через много–много лет... не разлучит их.

А после... Забвение. Вечность. Бок о бок.

– Боже, о чем я думаю.

Но да, ладно, если быть честной, она хотела смертный вариант вечности на Земле, а потом – мистический – на Другой Стороне. А если у них родится ребенок? Замечательно. И если нет – тоже ничего страшного.

Они вместе – вот, что самое главное.

Пока в голове проносились эти дикие фантазии, Тэрэза смотрела на свое отражение в зеркале над раковинами, и странное понимание охватило ее сущность, уходя на глубину сознания.

Словно когда–то она уже думала об этом, но не потому, что состояла в отношениях с кем–то.

Это был Трэз. По непонятной причине... это всегда был он.

Трэз, казалось, по крайней мере, сегодня ночью, был ее любовником из снов и ее судьбой в одном флаконе.

– Знаю, звучит безумно, – прошептала она, заворачиваясь в полотенце.

Усилием мысли выключив свет, она собиралась отвернуться от своего отражения. Но не сделала это. Не смогла.

Странное ощущение судьбоносной связи с ним, предначертанности ему, не отпускало... и она не хотела возвращаться в спальню, пока не найдет этому чувству более логичное объяснение. Она давно узнала, что чувства могут иметь сильное влияние... но это не значило, что они вечны. И учитывая секс, что они разделили? За которым последовал эмоциональный срыв Трэза и ее откровения?

Перефразируя Опру.

Не стоит забывать, что сейчас ее мозг действует под влиянием эндорфинов от...

Краем глаза она уловила какой–то блеск на заснеженном дворике.

Нахмурившись, Тэрэза подошла к окну и посмотрела сквозь двойное стекло, через которое она выпрыгнула.

Рядом с местом ее приземления что–то светились, и речь не о свете ламп. Словно фосфорное свечение, след от радуги, словно кто–то...

– Что. За. Хер... хреновина такая.

Мысленно она выругалась полноценным матом. Но в этой милой ванной, с пушистыми ароматными полотенцами, шампунем и кондиционером, придавшим ее волосам приятный запах, ей хотелось максимально сдержать ругань, пусть ее никто и не слышал.

И даже если на это были веские причины.

Даже если она не знала, существует ли вообще такое слово – хреновина, и что оно означает.

Так или иначе, ругань была к месту... потому что под странным рассеивающимся блеском на снегу была вмятина. С тремя огромными треугольниками с трех сторон.

Словно кто–то лег рядом с местом, куда она плюхнулась, и руками и ногами изобразил ангела на снегу.

Оставляя ей послание.

Внезапно волосы на затылке встали дыбом, а по рукам побежали мурашки. Покачав головой, Тэрэза опустила жалюзи, чтобы не видеть двора... и что бы тот, кто сделал ангела, не мог заглянуть внутрь.

Хотя, учитывая свечение? Наверняка обычные правила здесь не работали. Если, конечно, это не плод ее больного воображения.

Желая оставить это и все остальное позади, Тэрэза вышла из ванной.

Трэз лежал на кровати на спине, голые плечи виднелись из–под покрывала, натянутого практически до ключиц. Его глаза были закрыты, а дыхание – неровным, рука поверх одеяла подрагивала, как и веки, словно ему снился сон.

И далеко не приятный.

Тэрэза какое–то время стояла на месте и наблюдала за ним. Если бы он сам не попросил ее остаться, она бы ушла. У нее возникло чувство, что он давно не спал, и она не могла предложить ему ничего лучше, кроме как день здорового сна. Но она не хотела уходить, и не только потому, что не хотела оставлять его одного.

Подойдя к кровати, Тэрэза подняла покрывала и скользнула на матрас, сбросив мокрое полотенце на пол. Повернувшись к Трэзу лицом, она собиралась закрыть глаза, когда он повернулся к ней всем телом. Он со стоном протянул руки и прижал ее к своему теплому, живому телу, и когда они прикоснулись друг другу, Трэз рвано вздохнул, отчего у нее заболело сердце... и при этом Тэрэза чувствовала себя как никогда целой.

Она нужна ему.

И неясно почему, но она чувствовала, что он тоже ей нужен.

Закрыв глаза, Тэрэза ощутила, как ее накрывает умиротворение. И она не стала оспаривать это чувство.

Казалось, этот незнакомец во стольких смыслах был предначертан ей судьбой.

Особенно когда она думала о случайности своего выбора, когда решила переехать в Колдвелл, оставив свою семью.

Словно все было сделано для того, чтобы она встретила его.

Трэз очнулся под тихое гудение ставней, опускавшихся на все стеклянные проемы небольшого дома. Он быстро понял, где находится. Он был со своей Селеной, в их супружеской постели, а пережитый кошмар ее смерти и погребального костра?

Не о чем беспокоиться. Это – мираж, исторгнутый его подсознанием, ночной кошмар, проецирующий его глубинные страхи, страх, извергнутый мозгом.

Шумно выдохнув, он закрыл воспаленные глаза и притянул к себе свою шеллан еще ближе. Она во сне устроила голову на его груди, закинув руку на его торс и положив ладонь на его бедро. Она прошлась кончиками пальцев по тазовым косточкам в привычном жесте...

Трэз снова открыл глаза.

Странно, но раздражение в глазах заставило его поднять веки. Они опухли и покраснели из–за того, что он плакал перед Тэрэзой. После того как сорвался во время секса. И даже не объяснил свой срыв.

Дерьмо, – прошептал он в темноте.

С этим пришла переоценка, реальность снова вскинула свою уродливую голову, беспокойство поселилось в животе наравне с двумя тостами, которые он умял, пока Тэрэза принимала душ, и ему пришлось сесть, чтобы его не стошнило. Осторожно выпутываясь из ее объятий, Трэз сел выше на подушках, радуясь тому, что Тэрэза устроилась у него на коленях.

Она спала на нем, и это успокоило его.

Между ними столько сложностей, но Тэрэза льнула к нему во сне, и это было до невозможного просто.

Посмотрев на камин, который давно не горел, не было даже намека на свет или тепло...

Свет проник сквозь ставни, исходя от соседнего дома.

– Что за...

От его слов Тэрэза заерзала и подняла голову.

– Что такое?

Он уже собирался накрыть ее своим телом, защищая от солнечного света, когда его окончательно смутил звук поднимаемой гаражной двери, после чего из гаража не выехала машина.

– О, ч… блин, – выдохнула она, садясь. – Мы проспали.

– Что? – Но потом Трэз посмотрел на электронные часы на прикроватной тумбочке. – А... шесть вечера.

Почти шесть, если быть точным.

На севере штата Нью–Йорк уже в ноябре начинало рано темнеть, в шесть вечера было достаточно темно для вампиров. Даже раньше. Черт, как правило, в декабре можно было появляться на улице в районе пяти.