По темной стороне (СИ) - Огинская Купава - Страница 19

Бояться было несложно, мне даже не приходилось ничего для этого делать, мой кошмар и сам неплохо со всем справлялся, а я просто не пыталась подавить эмоции.

Но… радоваться-то ему как? В гнетущей атмосфере беспросветной мрачноты его замка, прекрасно осознавая, что моей радостью будут питаться, как-то совсем не удавалось настроить себя на оптимистичный лад. Я была унылой лужицей и чувствовала себя соответственно.

Обрадовалась, Яночка, один разочек хищнику, совершенно случайно, теперь давай, огребай за свою импульсивность.

Я не верила, что у меня вообще когда-нибудь получится угодить Раяру своими эмоциями, почти не сомневалась в том, что он сам в это не верил, и тем неожиданнее было как-то ближе к вечеру, прогуливаясь по замку мимо библиотеки, случайно застать моего крайне недовольного хищника и подозрительно воодушевленного Делмара.

— Если ты будешь продолжать вести себя с ней так, как ведешь сейчас, — вещал огонек, заложив руки за спину, и кружа вокруг стола, за которым сидел Раяр, непримиримо разглядывающий стопки книг, — будешь питаться страхом и раздражением до конца ее дней. Люди, к слову, живут крайне мало…

Оборвав себя на полуслове, он резко обернулся к двери, каким-то образом ощутив мое присутствие.

- ‎А вы что здесь делаете? — осторожно спросила я, нерешительно переступив порог. Нет, если бы они говорили о чем-нибудь другом, не касающемся человеков, я бы прошла мимо, сделав вид, что ничего не слышала и не видела, но обсуждали-то здесь меня…

- ‎Ты как раз вовремя, — обрадовался Делмар, — иди сюда.

Я послушно подошла и даже не сильно удивилась, когда огонек встал позади, опустив тяжелые руки мне на плечи. Я же теплая, мягкая и вообще очень трогательная.

— Посмотри на нее, — раздалось требовательное над моей головой, и Раяр, до этого со скептическим выражением лица следивший за братом, медленно опустил взгляд на меня.

Я молчала, Делмар тоже молчал, мой кошмар выразительно приподнял бровь, но остался непонятым.

— Что я должен увидеть? — наконец спросил он.

- ‎Очевидное, — Делмар совершенно не умел нормально объяснять, это я поняла еще несколько дней назад, когда он, напустив тумана, потребовал учиться радоваться Раяру. Я до сих пор не до конца могла понять смысл всего того, что он мне тогда наговорил. Понятнее его слов мне казались даже записи в одной старой, потрепанной книге, больше всего похожей на блокнот. Кожаная мягкая обложка, пожелтевшие от времени плотные листы бумаги, легко впитавшие почти не выцветшие чернила, которыми и была заполнена книга.

Автор этой… рукописи утверждал, что самым серьезным и необратимым изменениям подверглись далеко не тела, но сознания хейзаров.

Тьма требовала от своих детей безоговорочной преданности и получила все, что хотела. Не учла, правда, одного: их привязанность к матери была сильной, но на порядок слабее привязанности к своим братьям (и сестре, единственной девочке, которая почему-то считалась неудачным, но не уничтоженным экспериментом).

Их было десять, и они держали в страхе все темные земли… тогда еще Темную империю, а потом Рассах избавилась от десятого, самого слабого, по ее мнению, хейзара.

Фатальная ошибка, приведшая к заточению в колыбели. Вечный сон. Не сказать, что я ей сочувствовала. Я немного сочувствовала Раяру, который был первенцем, имел самую крепкую связь с матерью и самый большой резерв сил. И самую сложную работу пришлось проделать моему кошмару.

Он ее усыпил, потом хейзары разделили между собой земли и решили навсегда забыть о том, что когда-то над ними стояла сила несоизмеримо больше их собственной. Темная империя развалилась, но никого это не расстроило, кроме, пожалуй, адептов культа Рассах.

И вот стояла я перед хейзаром, который, по идее, должен был бы править Темной империей вместо матери, но который не стал этого делать, и понимала, что случиться сейчас может что угодно. Мне же было совсем непонятно, чем они руководствуются, совершая те или иные поступки. Да я вообще не знала, чего от них можно ожидать…

— У тебя же были люди, — терпеливо напомнил Делмар, чуть сжав мои плечи.

- ‎Которые меня боялись, — раздраженно напомнил Раяр, не отрывая от меня взгляда.

— А ты пробовал с ними разговаривать?

Хищника очень удивил этот вопрос:

— Делмар, стоило мне только оказаться рядом с кем-то из них, как он тут же начинал плакать и молил его не трогать. Как я мог с ними разговаривать? Мне было противно стоять рядом…

- ‎Но она-то тебя не боится! — меня решительно выставили вперед, гордо продемонстрировав чуть опешившему хищнику, который упрямо не согласился с этим заявлением:

- ‎Боится.

- ‎Но не так сильно, как другие, — не унимался Делмар, — давай, просто поговори с ней. Покажи, что ты умеешь быть милым…

Огонек заткнулся, сраженный нашими недоверчивыми взглядами. Я не поленилась даже шею до хруста вывернуть, лишь бы заглянуть в глаза этому сумасшедшему. Потому что только законченный псих мог хотя бы просто предположить, что Раяр может быть милым.

Передернув плечами, Делмар нахмурился:

— У меня получилось завоевать любовь человеческой женщины, и у тебя получится. Главное, помни — это лучше страха.

Меня подтолкнули к столу еще на шаг, заставив упереться в столешницу и отпустили, а Делмар просто рассыпался по полу быстро тающими искрами, оставив нас наедине.

В очень неловкой тишине.

— Сядь, — устало велел Раяр, и я подчинилась.

Мы помолчали. Мой кошмар собирался с мыслями, я просто пыталась осознать услышанное. Не хотелось верить, что хищник не просто на мою радость замахнулся, что ему нужно кое-что посерьезнее…

Не хотелось, но пришлось.

— Яна? — позвал меня Раяр, когда тишина уж совсем неприлично затянулась.

- ‎Ммм?

- ‎Вы, люди, крайне эмоциональные существа, верно? — спросил хищник, кажется, и правда решивший поговорить со мной.

— Ну, предположим… — подтвердила я, чувствуя, что вот прямо сейчас меня настигнет полный песец и надолго поселится в моей жизни.

- ‎И любовь для вас — чувство вполне естественное, так?

- ‎Так, наверное, — неуверенно подтвердила я, хотя очень хотелось все отрицать. А еще не хотелось верить, что он прямо сейчас, прямо вот так вот сразу собирается последовать совету своего братца, — а зачем вы об этом спрашиваете?

- ‎Я хочу, чтобы ты меня полюбила.

- ‎…чего? — напрасно я надеялась на его благоразумие. Откуда бы ему взяться, если мой кошмар с людьми раньше нормально не общался, а все его приказы всегда беспрекословно выполнялись.

— Делмар был прав во многом, — продолжил он, не отпуская меня, крепко держа взглядом своих странных желтых глаз. Радужка мерцала, плавилась и перетекала, а зрачок необычно дрожал, — я почувствовал и теперь знаю, что твои эмоции могут быть другими. Весьма… привлекательными.

- ‎Что, привлекательнее страха?

Раяр поморщился:

— В страхе нет ничего привлекательного, это простая эмоция, которую люди, так же как и велари, испытывают при одном виде хейзара. Раньше мне было достаточно и этого, — хищник замялся, не зная, как подобрать слова.

- ‎А теперь, стало быть, недостаточно, — я раздражалась. Осознавала, что совсем скоро мое раздражение достигнет той границы, за которой его почувствует и хейзар, но успокоиться не могла.

Любви моей он захотел. Ха! Я ему еще просто радоваться не научилась, а тут любовь. Как же сейчас.

‎- Теперь я хочу большего, — подтвердил он, еще не зная, какая буря набирает силу у меня внутри.

‎Махровый эгоист просто, а не хейзар.

‎- Хорошо, предположим, я вас полюблю и что тогда?

‎- Что?

‎Я психованная, бешеная человечка, которую озадачили дебильным предложением, конечно, я не смогла смолчать:

‎- Но ведь если я вас полюблю, то буду страдать. И вы что, собираетесь питаться моими страданиями? Так мне для этого и не надо пытаться вас полюбить. Достаточно пойти и дверью себе палец прижать. Страдания гарантирую.

‎- Почему ты думаешь, что будешь страдать?