По темной стороне (СИ) - Огинская Купава - Страница 28

— Ты не спишь, — прошептала ледышка. Она терлась о мои волосы, жамкала мои бока и вообще вела себя как счастливый наркоман под убойной дозой, а я мерзла и не знала, что делать, — я же чувствую.

— ‎А я чувствую, как могу заработать обморожение. Вы не могли бы отодвинуться?

— ‎Зачем? — наивно удивились сзади. — Мне все нравится.

— ‎А мне нет. И вашему брату тоже очень не понравится, когда утром он найдет мой окоченевший труп.

— ‎Ну поругает немного, — пожала плечами Айана, ткнувшись холодным носом мне в шею и обдавая горячим дыханием кожу. Просто мозгозакручивающий контраст, должна признаться, — я привыкла. Когда мать еще правила нашими землями, он часто меня ругал… чтобы не пришлось ей.

И от последних ее слов повеяло какой-то старой, пыльной, но все равно пробирающей до костей жутью. Я не знала, как именно наказывала своих детей Рассах, но что-то мне подсказывало, что Раяр таким своеобразным образом оберегал свою единственную сестрицу. Та это понимала, ценила и была крайне благодарна за защиту.

— Но я-то жить хочу.

— ‎Не бойся, я тебя не убью. Что бы Раяр обо мне не думал, я умею держать себя в руках. И меньше всего мне хотелось бы его расстраивать. Потому ты будешь жить. — Очень обнадеживающе, ничего не скажешь. — Я просто немного погреюсь и уйду. Пусть это будет нашей маленькой тайной, ладно?

Тайной… да какие тут могут быть тайны, когда меня уже трясет от холода, а внутренние органы, судя по ощущениям, покрывались изморозью. И зубы выбивали дробь, и вообще…

— Я же велел тебе ее не трогать.

Мой кошмар появился в комнате неожиданно. Неслышный, он просочился под дверью клубящейся тьмой, оставив где-то далеко позади ответственного Босю, бросившегося к хозяину докладывать о внезапной гостье.

— Ой-ей, — прошептала Айана мне в шею и попыталась трусливо спрятаться под одеялом. Такой очень логичный порыв, не вяжущийся в моем представлении с холодным, снежным злом, способным заморозить любое живое существо простым прикосновением.

— ‎Айана!

Айана притворилась трупиком и на вопли своего разгневанного братца не реагировала.

— Она обещала меня не убивать, только чуть-чуть погреться, — быстро протараторил нервный, излишне громкий голос в темноте.

Это кто сказал? Это я сказала? Зачем я это сказала? Почему мне вообще пришло в голову защищать эту ледышку?

Раяр молчал, Айана тоже молчала, очень забавно сопя под одеялом. Ей было душно и некомфортно, но выбираться из своего укрытия она не спешила. Так же как мой кошмар не спешил уходить.

— Яна, подойди ко мне, — велел наконец он, притомившись слушать немелодичную дробь, что выбивали мои зубы. Возможно, под одеялом ледышке было жарко, но она не высовывалась, продолжая цепляться за меня и морозить.

— ‎З-зачем?

— ‎Просто сделай то, что я прошу, — а кто-то раздражался.

А я не гордая, я сейчас готова была бы даже к Делмару добровольно подойти, да что там подойти, даже не возражала бы, реши он потискать такую теплую, такую мягкую меня. Все что угодно, лишь бы больше не мерзнуть.

Бося вернулся как раз в тот момент, когда я, выбравшись из-под одеяла, не переставая трястись, побрела к Раяру. Вжимая голову в плечи и обхватив себя руками. И как же мне было холодно.

Дося наблюдала за мной с постели, Бося застыл у дверей.

А руки моего кошмара оказались неожиданно теплыми. Нет, если быть объективной, он как был чуть тепленьким, точнее прохладненьким, так и остался, просто в той звенящей мерзлоте, в которой сейчас надрывалось мое сердце, градус был ниже, чем в Раяре.

И да, я к нему нагло прижалась, уткнувшись холодным носом ему в грудь. Ну сам же виноват. Кто его просил мне руки на плечи опускать и быть таким согревательным? А я, как основательно отмороженная, ответственности за свои действия не несу и ни в чем не виновата. Да, мозг тоже замерз.

— Яна? — и кошмар мой тоже отмороженный. Стоит, напрягся весь, счастью своему поверить не может.

— ‎Я сейчас немного погреюсь и отпущу, честное слово.

Из моей кровати, в которой кроме мочалок со мной отродясь никто не спал, послышалось сдавленное хихиканье.

А я сейчас так хорошо понимала Айану и даже ей сочувствовала. Потому что тепло — это же так офигенно. Хочется прижаться еще теснее и греться-греться-греться. И чтобы прямо не переставая.

— Хватит, — решил за меня мой тепленький кошмар, отдирая от своего очень обнимательного тела. Ну да, жестковат немного, зато большой, много места для обнимашек.

— ‎Ну еще чуть-чуть, — проныла я, вцепившись в рубаху на его груди. Только сейчас я заметила, что он был в своей мрачненькой пижаме и босиком. И лохматый же.

Кажется, Бося вытащил кое-кого из постели, и этот кое-кто бросился меня спасать прямо так. Помятым и сонным. И это было так умилительно.

— Ого, — сипло выдохнули из моей кровати, втянув воздух сквозь сжатые зубы.

Раяр на этот раз ограничился только страшным взглядом, а я прям пожалела, что приучилась оставлять на ночь светильники включенными, чтобы он рассеивал мрак мягким светом — такой выразительный был у хищника взгляд. Лучше бы я его не видела.

Не рассчитала силу эмоций, шокировала несчастных темных своим умилением. Ну что тут скажешь? Упс.

— Отдай ее мне, — тихо попросила Айана, — умоляю, отдай. Она же такая… такая…

— ‎Нет.

Все, я почувствовала себя очень важной и нужной… ну просто коллекционная бутылка вина. Единственная в своем роде. А вокруг меня сплошь ценители и коллекционеры. А я вся такая эксклюзивная.

Тху.

Выгонять Айану Раяр не стал. Хорошо знавший свою сестру, он не надеялся на ее благоразумие и вполне оправданно ожидал повторного проникновения в мою кровать, а потому проблему решил весьма радикально…

— Ненавижу перемещения. Ненавижу.

Когда Раяр велел моим мочалкам оставаться в комнате и странно улыбнулся сестре, я бесстрашно стояла рядом с ним, наивно полагая, что неприятности на сегодня закончились. Но куда там.

Прямо посреди ночи мое озябшее тельце самым наглым образом взяли и переместили. Куда именно переместили, я не знала, вокруг было просто до неприличия темно, что возмущало еще больше.

Смаргивая белые точки, роящиеся перед глазами — печальные последствия почти каждого перемещения, и не доверяя дрожащим коленкам, я цеплялась за хищника, смирно пережидавшего приступ моей слабости.

— А мы… где?

Раяр не ответил, молча подвел меня к кровати, которая на ощупь была совершенно не похожа на мою. Более грубое постельное белье, не такая мягкая перина и более чем скромное количество подушек.

— Переночуешь тут, — велел мой кошмар и сбежал. Любил он от меня сбегать.

Как выяснилось утром, спала я совсем в ужасном месте. Если моя спальня была просто оформленной в темных тонах, то эти покои были совсем беспросветными. Ни одна комната во всем замке еще не казалась мне настолько мрачной.

Просто безнадежное уныние какое-то.

Как выяснилось после небольшого осмотра, уныние это принадлежало Раяру. В ванной куча флакончиков с очень знакомыми запахами, в гардеробной одежда моего кошмара.

Камзолы, жилеты, какие-то сорочки и все это стандартно черное.

— Зачем ему десять одинаковых рубашек? — пробормотала я, в исследовательском азарте сунувшись дальше. Только присмотревшись, удалось выяснить, что рубашки не совсем одинаковые. Вышивка на манжетах и воротничках разная, и оттенки у пуговиц — тоже… а одна рубашка даже совершенно другого кроя.

— ‎Думаю, моя одежда тебе не подойдет, — раздалось спокойное от дверей, когда я нашла самое интересное — нижнее белье, хранимое в выдвижном ящичке. Я честно верила, что где-нибудь там, запрятанные глубоко под черной тканью, ждут, когда я их отыщу, яркие красные труселя.

Ну не мог же Раяр быть и правда настолько безнадежным.

К сожалению, выяснить это мне было не суждено.

Невольно втянув голову в плечи, я медленно задвинула ящичек, крепко, до побелевших пальцев, сжимая ручку. Оборачиваться почему-то было очень стыдно.