По темной стороне (СИ) - Огинская Купава - Страница 36

— ‎Чего? — руку я отдернула, но злость несколько улеглась: — Может, у тебя просто что-то сломалось? Может, ты поэтому ее не чувствуешь?

— ‎Твою злость я ощущаю отчетливо, — кривовато улыбнулся он, — и она достаточно странная…

— ‎Да не ревную я тебя! — каюсь, не сдержалась, выпалила, не подумавши, а потом уже было поздно затыкаться.

Раяр негромко рассмеялся:

— Разве я говорил что-то о ревности?

Не знаю до чего бы мы договорились, но Прия, что-то напряженно высматривавшая в нас, покорно согласилась:

— Втроем, так втроем. Я согласна.

— ‎Чего?..

У меня было такое странное ощущение, будто я отлучилась куда-то, пропустила половину разговора и вернулась лишь под конец, не зная самого важного, но все равно уже во что-то втянутая. И единственным, с кого я могла требовать подробностей, был Раяр.

От предвкушающего выражения лица Прии меня просто в дрожь бросало и, разумеется, задавать вопросы ей я бы побоялась. Да мне страшно было даже думать о том, что я могу с ней наедине остаться. И когда ее увели куда-то тени, с суровым приказом хищника «помочь гостье с багажом», я пододвинула свободный стул поближе к Раяру, села так, чтобы его всего видеть и с намеком протянула:

— А она от твоих покоев шла…

— От кабинета, — уверенно поправили меня. Лично я не разделяла его уверенности.

Ну да, и его кабинет и его спальня находятся на одном этаже, и я точно не видела откуда именно шла эта красавица, так как столкнулись мы у лестницы. Но она же любовница, зачем ей кабинет? Место любовницы в спальне.

— ‎Яна, — сдержанно позвал он, странно на меня поглядывая.

Я осознавала, что мною самым наглым образом питались, но ничего не могла с собой поделать. Злилась, просто-таки бесилась и, наверное, даже немножечко его ревновала. Я-то уже была свято уверена в полной своей исключительности, а тут… любовница.

— Почему я о ней ничего не знала?

— ‎Я не думал, что это может быть важно.

— ‎Не думал?! — сидеть спокойно у меня просто не получалось. Я ерзала, дергалась, с трудом удерживала себя на месте. В груди поселилось просто отвратительное чувство, будто меня обокрали, а я не могу с этим ничего поделать, хотя прекрасно знаю вора. — Ладно, хорошо. Но если у тебя есть любовница, то почему ты не знаешь, как за девушками ухаживать?

— ‎Потому что я за ней не ухаживал, — как маленькой объяснили мне, — она никогда не требовала от меня чувств, ей не нужна взаимность. Наши отношения всегда были предельно простыми.

Слов просто не было…

— Если хочешь, я могу отправить ее обратно. Думаю, ничего непоправимого не случится, если, погостив полгода у родственников, Прия решит вернуться к ним навсегда.

— ‎Где же ты себе другую такую любовницу найдешь? — едко спросила я и тут же получила хороший урок: не стоит задавать вопросы, ответ на которые тебя не обрадует.

— ‎У меня теперь есть ты.

— ‎Не буду я твоей любовницей!

— ‎Я знаю, — только эта его спокойная уверенность позволила мне не подскочить с места и не сделать какую-нибудь глупость. Не впечатать в его наглую харю, к примеру, блюдо с паштетом.

— ‎Знаешь?

— ‎У нас с тобой другие отношения.

Ага, у нас другие отношения… и как я могла забыть? Какая из меня вообще любовница? О чем речь? Я же еда.

— Ты все еще злишься, — с неудовольствием заметил Раяр, когда я, сложив руки на груди, хмуро уставилась прямо перед собой, напряженно размышляя о том, как непросто мне в последнее время живется.

— ‎Ну так и кушай дальше, кто тебе мешает?

— ‎Я не понимаю, почему ты до сих пор злишься, — мой кошмар был просто убийственно серьезен, — я же сказал, что у нас с тобой другие отношения. Я обещал тебе взаимность, и я пытаюсь сдержать обещание.

Еда немного оживилась…

— Что, прямо пытаешься? Прямо вот прикладываешь усилия? Трудишься без отдыха? Днями напролет.

— ‎Яна, — с укором протянул этот… этот…

— ‎Ты не просто гастрономический извращенец, — скорбно заметила я, — ты еще и дурак редкостный.

И на этой пафосной ноте поднялась со стула, чтобы гордо уйти.

Раяр, сраженный внезапным откровением, меня не останавливал. И уже только в коридоре я услышала его растерянное:

— Но дурак-то почему?

На душе было как-то странно. Вот вроде ничего непоправимого не случилось, да и любовница — это не конец света, но мне так себя несчастную было жалко, такой бесправной я себя чувствовала, такой притесненной и в правах ущемленной. И Делмар, тот еще интриган, ничего мне про любовницу не сказал.

Вот люби давай, Яночка, моего братца ущербного, как хочешь люби, а про полюбовницу его прекрасной наружности я тебе ничего не скажу. Неважно это, потому что девицу в любовницы Раяр выбрал себе под стать. Тоже с отклонениями и… вот вопрос: а я нормальная? Чисто теоретически, конечно, нормальная, но моего кошмара, судя по всему, на убогих тянет.

Размышлять на эту тему и дальше не хотелось. Еще выяснится после такого самоанализа, что я тут самая неполноценная, как мне потом с этим знанием жить?

Страдала недолго, минут сорок, а потом как-то отвлеклась, успокоилась и уже совершенно мирно провела весь день в компании мочалок, нагло проигнорировав попытку Раяра со мной поговорить.

А ночью об этом сильно пожалела.

Может, он хотел посоветовать мне запереться перед сном, во избежание всяких непредвиденных ситуаций.

Вообще, мне не стоило забывать, что в первый и последний раз, когда в замке моего кошмара ночевала девушка, в моей кровати внезапно оказалось неучтенное тело.

В прошлый раз оно было холодное и хотело греться, в этот… Оно было относительно тепленьким, но тоже с удовольствием меня тискало.

Кажется, Раяр слегка приуменьшил проблему Прии, у нее не только с эмоциями была беда, с головой там тоже наблюдались серьезные проблемы. Иначе, как еще можно объяснить то, что она явно не понимала, почему это такая мягкая и приятная на ощупь человечка столь яростно брыкается в ее руках?

— Ну что ты? — нежно шептала она, крепче сжимая объятия: — Успокойся.

— ‎Пусти меня.

Наверное, не было бы совсем уж странным, если бы я сейчас заорала, думаю, Раяр бы даже не удивился… но я не орала.

— Зачем? — удивилась она, легко удерживая меня на месте. — Раяр не разозлится, не бойся.

Я затихла, прекратив сопротивляться, сраженная ее заявлением. Непонятно мне было, к чему она это сказала:

— Причем тут вообще Раяр?

— ‎Ну ты же боишься, что он сейчас к тебе придет и меня тут застанет? — уверенно сообщила она, как бы невзначай обнюхивая мои волосы. — Ты не бойся. Втроем должно быть даже интереснее.

И о чем я только утром беспокоилась? Да насколько бы я не была ненормальной, до этой прелестницы мне еще очень далеко.

— Не придет, — поспешно выпалила я, невольно вжимая голову в плечи. Она меня натурально обнюхивала, и это было как-то совсем стремно.

— ‎Сегодня не придет? — переспросил эта ужасная прелесть, и тут же, не дожидаясь ответа, радостно решила: — Значит завтра, а сегодня мы будем спать. Это даже хорошо, я устала в дороге. Представляешь, три дня в карете, какие-то постоялые дворы, чужие постели. А этой ночью вообще в лесу пришлось останавливаться. Самый ближайший к замку город находится почти в восемнадцати часах пути, можешь поверить?

Я молчала, пытаясь осмыслить ее слова… цветочек собиралась спать со мной. Со мной!

Кажется, в скором времени у меня вполне могла появиться одна конкретная фобия. Местные дамочки меня уже начинали пугать.

Прия уснула быстро. Не выпуская из захвата жертву, бормоча что-то даже во сне, она просто вырубилась, подтверждая свои слова про усталость.

А я очень мужественно дождалась, пока прелесть уснет, и попыталась выпутаться из ее объятий. Мочалки, предательницы мохнатые, так и лежали в ногах, пока меня тут лапали, и лишь вопросительно курлыкнули, когда я вывалилась из кровати.

Промычав что-то, Прия обняла мою подушку, очень трогательно прижимаясь к ней щекой.