Болтливой избы хозяйка 2 (СИ) - Шкот НатАша - Страница 20

— Не держи зазлобы, хозяюшка, — тихонько шепнула Лукерья, — верно бает Егорыч, вздорная я баба…

— Да ничего, я не обиделась, — успокоила ее Степка, — только в следующий раз предупреди меня, если еще какие праздник наметятся.

— Так, десятого дня бокогрея именины у нас… — робко так, промолвила клецница.

— Десятого февраля, то есть, — перевел Петр, — он считается днем рождения всех домовых. И доможил и дворовых, все-всех.

— Бокогрей — это февраль, что ли? — спросила хозяйка.

— Как есть, как есть… — подтвердила охоронница.

— Это на каком языке? Не слышала даже…

— На древнерусском, Степушка.

— А остальные, как назывались? — женщина никогда ранее не задумывалась, какая у них богатая история. Надо же, даже месяцы иначе назывались!

— Январь — просинец, февраль — бокогрей, март- свистун, апрель — кветень, май — травень, июнь — изок, июль — грозник, август — серпень, сентябрь — ревун, октябрь — зазимник, ноябрь — грудень, декабрь — студень, — отвечал сосед, — но они так часто переименовывались, что еще много вариантов.

— Петр Ильич, а откуда ты столько всего знаешь? — удивилась Степка, — ладно Николай, тому по долгу профессии положено.

— Многое мать рассказала. Но мне и самому всегда хотелось больше узнать о… своем предназначении… вот и выискивал информацию, заодно изучив традиции, обряды, нравы тех времен.

— А… про хапуна, случайно, слышать не пришлось? — вырвалось само собой.

— Пришлось. Злой дух-похититель, если не ошибаюсь. Торгует украденными людьми в сородичных мирах. А почему ты спросила?

Степка рассказала о том, что произошло вчера. А именно, о нападении хапуна, упустив подробности свидания с Гором и ночевку с медведем.

— Вот оно как, — нахмурился сосед, — значит я не ошибся с тем, что хочу предложить тебе…

— Ты о чем?

— Как у тебя с физической подготовкой? — вместо ответа спросил бывший вояка.

— Э-э-э… никак, — пожала плечами Степанида, — вот, бегаю по утрам, немного… — пролепетала, имея ввиду пробежки по Поляне.

— Это хорошо, надо усилить!

— Зачем? — не поняла она.

— Буду тебя учить технике бесконтактного боя. Слышала про такой?

— Передачу смотрела, как-то, — ответила, — там один мужик вырубал противника, даже не прикасаясь. Они к нему ближе чем на два шага даже подойти не смогли. Оно?

— Почти, но не совсем, — засмеялся Петр Ильич, — боюсь, чтоб осилить ту технику, тебе и жизни не хватит, уж прости, Степушка. Те немногие бойцы, которые ее освоили, с детства занимаются различными видами единоборств, у них уровень физподготовки на уровне фантастики. Но техника, о которой пойдет речь, схожа с той, о которой подумала ты. Я имел ввиду способы борьбы с невидимым злом, оттого и назвал его бесконтактным.

— Не поняла… Как же бороться с тем, чего не видно?

— Есть варианты. Сложные ты не осилишь, но простые — запросто. А раз уж нечисть активизировалась, опасаюсь, это не последняя встреча, — Петр продолжал хмуриться, став похожим на генерала, обдумывающего план боя, — двоедушники, теперь хапун… В идеале, хорошо бы тебе в доме отсидеться, но что-то мне подсказывает, что ты не согласишься.

— Да вот… не хотелось бы становиться узницей, — согласилась Степанида, — но сразу предупрежу, со спортом у меня не очень. Правда, Петь, не мое это, я и разочка отжаться не могу.

— Я из тебя спецназ готовить не планировал, но над реакцией поработать бы не мешало и мышцы укрепить. Пробежка это хорошо, но маловато, — принялся объяснять сосед, — на износ тренировать не стану, моя техника на другом основана. Постепенно покажу и расскажу, если согласишься.

— Уже согласилась, — заверила с горящими глазами Степанида, подумав, что это отличная идея в ее ситуации. Не всегда же кто-то из женихов рядом будет. А ей пора и к родителям наведаться и с подругами погулять, — а что, военных учат бороться с нечистью?

— Вообще-то это моя личная технология, — скромно ответил сосед, — я решил, раз уж так получилось, что я вижу выходцев из всех миров, и не все они безобидные… То мне и учить солдат защищать Родину даже от тех, кого они не видят.

— А что, разные там духи и на границу нападают? — поразилась женщина, — зачем?

— Власть. Не поверишь, Степушка, но далеко не всегда, те кто разжигают конфликты — люди. Или не только люди. Вот как те же двоедушники. Но этих хоть видно, — но увидев, как вытянулось у нее лицо, осекся, — всего сразу не расскажешь, а я, кажется, уже напугал тебя…

— Есть немного…

— Ты наверное ловишь себя на мысли, что лучше бы и дальше оставалась в неведении о происходящем? — спросил участливо, с опозданием сообразив, что слишком разоткровенничался.

— Угу, есть такое дело. Такое ощущение, что я перечитала на ночь страшных сказок, типа «Вия» и теперь мне снится бесконечный кошмар…

— Разве так все плохо? — Петя протянул через стол свою широкую ладонь и легонько сжал прохладные пальчики, — нас много и мы в состоянии тебя защитить, не бойся… — Степка посмотрела в эти понимающие глаза и сглотнула, вспомнив, что зелье-то еще не выпила. Хрипло ответила, отведя взгляд:

— Вот это особая часть моего кошмара. Уж извини…

— Я понимаю, — сказал со вздохом и потянул ее ладонь ближе, зажав между своих горячих и сухих. И вроде бы жест был невинный, призванный успокоить, но вместо этого испуганное женское сердечко споткнулось и побежало в нервном галопе. «В глаза не смотреть, в глаза не смотреть…» — как мантру повторяла она про себя и даже зажмурилась для надежности, — я понимаю, — повторил Петр Ильич еще раз, — даже не представляю, как бы я реагировал на твоем месте. Нам-то что… единственная проблема, справиться с ревностью.

— А… это вообще, возможно? — спросила шепотом, стараясь не выдать свое взволнованное состояние и чувствуя себя мартовской кошкой, не способной остановиться на одном коте.

— Справиться с ревностью? — переспросил он, — мы все-таки мужики, что нам… какая-то ревность!

— Н-но… — попыталась она спорить, — ведь в нашем современном обществе это не принято. Делить свою женщину с…

— Да знаю я все! — перебил Петр, повысив голос, — и поверь, это мука в моем сердце. Но… стоит представить, каково тебе… мне становится еще хуже. Чувствуешь себя, наверное… — «ой, ты даже не представляешь, кем я себя чувствую, — ответила она про себя», — порочной, озабоченной, не правильной?

— Ну… где-то так, — хмыкнула она, — бывает и хуже, но лучше тебе этого не знать… — в этот момент Степанида вспомнила, как она лежала в стогу и стонала от ласк волка. Щеки заалели.

— Нам проще, нас тянет к одной женщине, — продолжил сосед, не замечая ее смущения, — а ты терзаешься, пытаясь выбрать, пусть даже в глубине души, одного и сконцентрироваться на нем.

— Ты очень догадлив, — всхлипнула она, потому что в этот момент почувствовала его губы на своих пальчиках.

— Не трудно себе это представить, — он разжал маленький кулачек и погладил внутреннюю сторону ладони, — и к сожалению у меня совета, как тебе принять эту ситуацию и настроиться на совместное будущее. Хоть в тысячу голосов будем твердить, убеждая расслабиться, тебе это не поможет…

— Это точно… — Степка потихоньку потянула руку на себя и он выпустил ее. Лишь на мгновение прижал к своей гладковыбритой щеке и бегло коснулся ртом костяшек. Она убрала ладонь под стол и потерла ее, стараясь избавиться от наваждения. И правда помогло. Она сделала большой вздох и решилась распахнуть глаза. Петр смотрел пристально, слегка подавшись вперед через стол и во взгляде его отражалась забота и… едва уловимая обида?

— Я совсем не нравлюсь тебе, да? — спросил с вымученной улыбкой, — навязанный жених, хуже татарина? — перефразировал известную поговорку.

— Да нет, ты же знаешь, что нет… — пролепетала она, — меня ко всем вам тянет одинаково.

— Не одинаково, Степушка, увы, не одинаково… — Петр закрыл глаза, а когда открыл их, в них уже ничего нельзя было прочесть, — ты мне кофе обещала, — и даже улыбнулся, в попытке сменить тему.