Тени забытой шестой (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 42

Навестившего меня Лешуа я попросил о встрече с его женой. Он довольно резко отказал, но смягчился, когда услышал о моей просьбе.

— Я всего лишь хочу… Пусть не приходит, но нарисует для меня несколько портретов… по памяти. Тех невинных жертв Ланстикун, которых будут напоминать мне о ее злодеяниях… чтобы не дать ей вновь обмануть меня… Пожалуйста…

Он согласился и через пару дней вновь посетил меня, принеся рисунки Милагрос. Среди прочих заказанных для отвода глаз были портреты Антона и Юли. Я предположил, что служанка, которая всегда была при Хриз, не могла не знать о их судьбе, и не ошибся. На рисунке Юля выглядела мечтательно-задумчивой, ее взгляд был устремлен вдаль, руки сложены на животе… Платье слишком просторное, чтобы наверняка сказать, однако я догадался, что Милагрос знала о беременности княжны. При этом Юля не выглядела несчастной, на ее устах блуждала рассеянная улыбка. А что, если?.. Либо Милагрос заблуждалась, либо… А вдруг это ребенок вояга?.. И Юля хранит память о своем муже, томясь в неволе и оберегая их дитя. Но Хриз упомянула сына именно Антона, и едва ли простодушная княжна могла так легко ее обмануть.

Я отложил портрет Юли и потянулся за изображением самого Антона. Он смотрел на меня чуть устало, прищурив взгляд. Знакомый славный мальчик, однако возмужавший… Разворот плеч, поднятый вверх подбородок, едва заметная складка на лбу… И тут я едва не подпрыгнул на постели. Поднес рисунок к глазам и впился взглядом в правую руку юноши. На безымянном пальце было обручальное кольцо. Как же так?.. Я схватил портрет Юли и вгляделся в ее правую руку. Тоже кольцо, но не то, которое было обнаружено на пепелище дворца, другое… Я похолодел. Подлый план Хриз предстал во всей красе. Она решила заполучить наследника… Если она признает Антона своим братом, скажем, незаконнорожденным, но уже женатым на единственной внучке великого князя… Тот ничего не сможет сделать, пока его правнук в руках мерзавки. Хриз сможет диктовать свою волю не только северным землям, но и Великому Кераимскому княжеству… Или даже объединить их в единое государство… Нет, стоп! Ведь вояг Густав жив! Пусть валяется бревном и пускает пузыри, но жив! А Юля все еще замужем за ним. Что-то в планах Хриз не сходилось. До боли в глазах я разглядывал портреты, силясь по мелким деталям получить подсказку, где могут держать княжну, но увы… Либо Милагрос и сама этого не знала, либо умела скрыла на своих рисунках.

Визит казначея ордена когниматов был ожидаем. Я помнил о неосторожной обмолвке отца Васуария о проклятом золоте и решил копнуть в этом направлении.

— Вы переменили свое решение, фрон Тиффано? — в лоб спросил меня церковник. — Могу я узнать, почему?

— Мне кое-что пообещали, — не покривив душой, ответил я. — Однако теперь я засомневался в том, что получу обещанное.

— И что же вам пообещали?

— Четверть.

— Хм… — отец Васуарий был не из тех, кого можно легко провести. — Четверть чего?

— Проклятого золота.

Он нервно сглотнул и стянул очки с носа, принялся их протирать, не сводя с меня подслеповатого взгляда.

— Очень смело.

— И слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ведь это похоже на дележ шкуры неубитого медведя. Я же прав? Золото так и не нашли?

— Это дело времени. Кстати, светлая вояжна не упоминала о вашем интересе.

— Ну разумеется… — протянул я. — Это так удобно… Списать все на ухудшение памяти… Однако если так пойдет дальше, я буду вынужден настаивать на том, что она недееспособна, раз не способна удержать в памяти данные обещания.

— Не надо горячиться, — встревожился казначей. — Экспедиция на блуждающий остров будет снаряжена в самое ближайшее время. Мы сможем все уладить… Однако, может вы тоже запамятовали? Может, десять?

— Двадцать, — не моргнув глазом, начал торговаться я. — Когда отправление?

— Давайте сойдемся на пятнадцати. Самое малое, через неделю…

— Пятнадцать? И только через неделю? Ну не знаю, не знаю… А откуда выйдет корабль?

— Из Льема. Раньше никак. Торопиться в таком деле нельзя. Так по рукам? Пятнадцать? И полное содействие с Орденом Пяти?..

Я смутно помнил отца, почти не помнил его лица или улыбки, но воспоминания об утренних рыбалках с ним остались со мной навсегда. Это было самое замечательное время. Отец будил меня задолго до рассвета, и мы тихо, словно воры, одевались и собирались, чтобы не разбудить маму, потом в сером тумане брели к пристани, отвязывали лодку, забирались в нее и гребли навстречу рассвету, торопясь успеть до прилива. Солнце вставало над синевой моря и взрезало пелену тумана острыми лучами. Поднимался легкий ветерок, целый мир просыпался вместе с нами. Тихое покачивание на волнах, бирюзовое сказочное царство на многие мили вокруг и долгожданный серебристый всплеск рыбы… Охотничий азарт и гордость от пусть мелкого, но своего улова… А еще я прекрасно помнил советы отца. "Не торопись. Клюет? Не подсекай сразу, дай время заглотить крючок…" Вот и сейчас я чувствовал себя похоже. Хриз клюнула, но могла в любой момент сорваться с удочки. Нельзя было торопиться, но и слишком долго выжидать тоже не следовало.

Я больше не упоминал Антона и беременную княжну, зато изводил свою вынужденную сиделку капризами и глупыми придирками, время от времени напоминая ей что-нибудь из прошлого и проверяя, что именно она помнит, а что нет. Я заставлял светлую вояжну готовить для меня лично, но при этом она должна была разделить со мной трапезу (я опасался отравы), потом выдумывал какое-нибудь занятие, чтобы удержать ее подольше возле себя и не дать возможности сосредоточиться на интригах. Она должна была менять мои повязки, брить меня, читать вслух газеты, записывать мои измышления о принципах построения Искры, а еще отчитываться о том, как провела день… И да, обязательным ритуалом стал дежурный поцелуй на прощание.

Хриз огрызалась, грубила, шипела, злилась, пару раз меняя повязку, больно оцарапала меня, один раз прикусила мне губу во время поцелуя, но ее страх передо мной понемногу исчезал. Она привыкала… Я ловил ее заинтересованные взгляды, когда она втирала целебную мазь в ожоги на моей груди, замечал ее поглаживания по щеке, когда она проверяла, насколько гладко получилось побрить меня, чувствовал, что она больше не вздрагивает, когда я опираюсь на ее плечо, прохаживаясь по палате, а наоборот, сама прижимается ко мне и помещает мою руку себе на талию…

Как-то она вывела меня из равновесия рассказами о выборе подвенечного платья и достоинствах ее будущего супруга, и я сглупил — потянулся к символу на ее груди. Отклик был ошеломительным. Словно бешеная кошка, она накинулась на меня, норовя выцарапать глаза, но я уже был не столь беззащитен, поэтому перехватил ее и повалил на постель, навалившись сверху.

— Ваш будущий супруг, — процедил я, понимая, что или сейчас, или никогда, — заподозрил неладное с вашим братом. Письма! Зря вы так рисковали. Он перехватил корреспонденцию и уже послал в….

Тут я закашлялся, пробормотав нечто нечленораздельное.

— … послал за ними своих головорезов.

Она обмякла, перестав дышать. Пора было подсекать!

— Но если вы отдадитесь мне прямо сейчас, то я велю своему варду перехватить гвардейцев.

С этими словами я опустил руку, задирая подол ее платья и недвусмысленно вклиниваясь коленом между ее ног. Она какое-то время сверлила меня бешеным взглядом, потом со всей дури стукнулась лбом с моей челюстью. Голова аж загудела. Хриз заехала коленом мне в пах и сбросила на пол. От жуткой боли я скрючился пополам, беспомощно глотая воздух. Перед моим взором возникли ее изящные туфельки с острыми каблучками. Она добавила еще пару ударов в живот, потом схватила меня за отросшие волосы и приложила головой о пол. Повернулась и ушла, не сказав ни слова. Я валялся, задыхаясь от боли, и гадал… Поймал или нет? Велька был предупрежден. За Хриз была установлена плотная слежка, и если она решит предупредить Антона, то ее письмо или распоряжения смогут перехватить…