Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве (СИ) - Огинская Купава - Страница 33

Кощей молча, с недоумением следил за моими действиями. Поднял руку, стоило мне ее только коснуться, смиренно ждал, пока я примерялась к его пальцам — длинным, худым и узловатым, и даже стерпел мою неловкую возьню, пока я накручивала серебряный ободок на его мизинец. Мое кольцо было не таким особенным и само под размеры владельца не подгонялось, пришлось основательно помучиться на сгибе пальца, но дальше оно скользнуло уже легко.

— Пусть оно вас бережет.

— Щедрый дар.

— Ну…ваше-то кольцо у меня, а времена нынче тревожные, — неловко попыталась оправдаться я, сама смущенная своей щедростью. Нервное мое бормотание оборвал легкий поцелуй. Кощей просто коснулся губами моих волос и я окончательно смешалась, растеряв все слова.

Первое, что сделали Змеи, когда увидели входящего в библиотеку Кощея — замолчали. Вот всего мгновение назад они ожесточенно о чем-то спорили, а в следующий миг, стоило за моей спиной только показаться бледному и уставшему государю, все еще в лохмотьях и со следами ржавчины от кандалов на тощих запястьях — Змеи подавились своим спором.

— Кош, — сипло пробормотал Тугарин, первым пришедший в себя.

— Не смотри на меня с таким ужасом, — попросил Кощей, морщась, — я себя контролирую.

— Надолго ли? — хмуро спросил Аспид.

Горыныч поддержал недоверие своего отца требовательным:

— Василиска, подь сюда.

— Едва ли она может, — усмехнулся Кощей, крепче сжимая жесткими пальцами мою уже несколько влажную ладошку.

Ходить по коридорам, держась за ручку с самой главной нечистью — то еще удовольствие. Особенно когда нечисть эта холодная как труп и внешне больше на нежить похожа…

— Угу, я это… на страже его адекватности стою, — гордо, но не без опасения пояснила я. Если все, что мне царь наговорил, было правдой, то, пока я его грела, он не психовал, смиренный живым человеческим теплом.

Змеям пришлось с этим смириться и позволить их восставшему государю участвовать в крайне важном разговоре…

Первая осмысленная ночь Кощея после второй смерти проходила для него сложно, для меня — мучительно. Потому что спать за столом, на коленках у отогревающегося трупа — непривычно, неудобно и неуютно.

Нечисть усиленно пыталась понять, как именно мне нужно поделиться моей жизнью с этим остывшим живчиком, а я все больше раздражалась. Потому что это же совсем ненормально…

— А раньше вы это обдумать не могли? Столько лет прошло, — в конце концов психанула я.

— Раньше мы были уверены, что царевна сама все сделает, — огрызнулся Тугарин.

— То есть, вы даже не пытались узнать? — поняла я запоздало. — Просто рассчитывали на чудо? И потому с умным видом отговаривались великой тайной? Плели мне кружева из красивых слов, обещали наступление «того самого момента»…

— Мы ждали, что ты сама как-то разберешься с проблемой, — смущенно пробормотал Горыныч. — Так в большинстве случаев и бывает: царевны снимают проклятия без всякой помощи со стороны. Они… просто находят выход.

— А я княжна и так не умею. Так давайте новую царевну найдем… — предложила я зло. Запнулась, кашлянула и негромко исправилась, уверенно продолжив мысль, — похитим. И она все сама как-нибудь сделает.

— Не стоит, — отверг мою очень хорошую идею Кощей, — тебя достаточно.

— Лучше помоги понять, что значит «разделить жизнь», — сварливо поддержал царя Аспид. — Мне известно лишь, что «разделить жизнь» не равно «отдать жизнь», значит, жертвоприношение — не выход.

Слова его удивили меня даже больше нежелания Кощея искать новую, нормальную царевну. Спасибо, хоть в жертвоприношении во благо своего государя они меня употреблять не собирались. Затейники… чтоб их Леший в трех березах потеряться заставил…

— Откуда мне знать, что это означает? Единственный обряд, в котором, как я знаю, разделяют жизни — брачный.

Я не сразу поняла, что Змеи смотрят на меня во все глаза, почти не дыша. Просто сама я на стол смотрела, где по столешнице ползали тени, притесняемые светом свечей.

— И все же Марья до последнего на бессмертие рассчитывала, — с уважением к упрямству своего врага заметил Тугарин, — может, и не просто так зацепку в книге оставила? Ждала небось, что после смерти мы к ней бросимся о свадьбе молить…

— К ней? — искренне возмутилась я, подпрыгнув на коленях Кощея — он поморщился, но смирять мои эмоции не стал, будто бы питаясь и ими. — После того, что она с государем вашим сотворила?

— А к кому? Всю поганую суть проклятия мы тогда хорошо поняли, а кроме нее, никто бы не согласился замуж за Коша идти. Ни один царь даже самую свою нелюбимую дочь за него не выдал бы. Только Марья и оставалась, — рассудительно заметил Аспид.

— Это если бы мы суть людского свадебного обряда знали, — уточнил Горыныч.

Самый главный Змей согласно кивнул и быстро ушуршал в глубины библиотеки — искать подробное описание человеческой свадьбы.

— Глупая ведьма, — после недолгого молчания ругнулся Тугарин.

— Оплошала, да, — сочла своим долгом высказаться и я.

И в библиотеке вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь сиплым дыханием государя… Лучше бы он и дальше только дышал, честное слово.

— Свадьбу сыграем завтра по вашим традициям, — подвел итог нашему короткому разговору и своим молчаливым думам Кощей.

Это была сокрушительная новость.

— Какую свадьбу? — всполошилась я, даже с колен его соскочила, но отпрянуть не смогла, уж больно сноровистым для трупа оказался царь — ухватил меня за руку раньше, чем я сбежать успела. Так и осталась стоять перед Кощеем, упрямо в плечо его упираясь и на Змеев поглядывая в поисках поддержки. — Это же только предположение. Не знаем же мы наверняка, что свадебный обряд поможет. А если не поможет?

— Значит, будем искать другой способ, — решил он, пробуждая во мне отчаяние. Вот вам, пожалуйста: от одной свадьбы сбежала, чтобы в другую вляпаться…

— Вы не понимаете, что ли? Свадьба — это навсегда! — выпалила я больше раздосадованная даже не самой идеей, скорее тем, как просто Кощей к ней пришел.

— Или пока смерть не разлучит вас, — внес очень важное уточнение Аспид, показавшийся из-за ближайшего стеллажа. В руках он держал увесистую книгу и выглядел крайне впечатленным. — Люди правда хоронят своих мертвых?

— Не так давно начали, — осторожно подтвердила я, — во времена моего деда их еще сжигали.

Тугарин гневно хмыкнул:

— Безумные создания, сами себе упырей плодят, а после нас засыпают требованиями остановить возрождение нежити.

— Что там про смерть? — напомнил о важном Кощей.

— Все достаточно просто: в случае смерти одного из супругов второй освобождается от клятвы верности и остается полноправным владетелем наследства умершего, если не было иных приказаний.

— Несмеяна так трон получила? — наморщил лоб Горыныч.

Аспид кивнул:

— Муж ее трагически скончался после того, как прилюдно попытался указать ей ее место.

Пока Змеи обсуждали овдовение соседствующей царицы (одно слово — холоднокровные), я все пыталась примириться с тем, что судьбу мою они вроде как тут уже порешили.

Смириться не получалось, хотелось устроить скандал. Я была уверена, что не для того от Ивана сбегала, чтобы женою Кощея стать.

— Не хмурься, Василиса, — велел мой новоявленный жених, — если проклятие снять не удастся, станешь царицей Тринадцатого государства.

— Вы здесь все ненормальные, — беспомощно пробормотала я.

Ударом под дых прозвучало серьезное:

— По человеческим меркам?

Ответ на это мог быть только один — «да», ведь мерил нечисти я не знала. А потому просто решила сменить тему:

— Если вам так легко первую встречную девицу в жены взять, то почему в свое время на Марье не женились? Она-то, в отличие от меня, полноправной царевной была. А я…

— А ты Василиса, — перебил меня Кощей, — ненормальная человеческая девица, умудрившаяся даже из Лихо историю вытянуть. Пусть не царевна, но царевен на белом свете полно, ты же такая одна.