Хранительница. Памятью проклятые (СИ) - Огинская Купава - Страница 10

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— А что тут рассказывать? У меня, кажется, появился воображаемый друг.

Он напрягся:

— Тебя беспокоят какие-то голоса?

— Что? Нет! Нет-нет-нет. Никаких голосов, не переживай.

— Тогда что?

— Не знаю, не могу объяснить, — мне было страшно, но еще страшнее становилось, стоило только представить, как я сейчас расскажу ему о том, что знаю некую Таисию Карбековну, которую кроме меня никто не знает. Даже он. Хотя совсем недавно Глеб ее вроде как знал, еще ругался на меня, припоминал жуткую мелодию, что я поставила на ее звонок, — поехали домой. Я что-то проголодалась. И давай устроим сегодня выходной, а? Может меня от перенапряжения глючить стало? Может мне просто немного отдохнуть надо? Набраться сил? А завтра все снова станет как раньше?

Завтра я проснусь и вспомню, что мой дипломный руководитель Екатерина Евгеньевна…

— Новая кофейня, ты представляешь? Я же думала, то здание так и будет стоять никому не нужным, пока его не снесут. А кто-то взял, и кофейню открыл, — Кристина, как и всякая уважающая себя светлая ведьма, была неизменно радостна, улыбчива и бодра.

Этот теплый майский денек было решено отметить в новой кофейне, за обустройством которой Кристина следила с самого начала. Да и как бы иначе, если учесть, что окна ее квартиры выходят аккурат на здание кофейни.

Она нагрянула утром, совершенно неожиданно. Вроде как просто пришла проведать, хотя я была уверена, что ее позвал Глеб, которого очень беспокоило мое странное поведение.

Меня беспокоило другое: никакой Таисия Карбековны я вчера так нигде и не нашла. Во «Вконтакте» больше не было ее странички, в «Одноклассниках» тоже, на сайте университета в преподавательском составе такой женщины не значилось.

Номер ее мобильного был не доступен… вчера. Сегодня утром же мне ответил какой-то мужчина, который, разумеется, знать ничего не знает ни о какой Таисии.

Я не понимала, что происходит, но идти с этим к Глебу боялась. Он ведь ее тоже не помнил. Просто взял и забыл, хотя даже видел ее однажды, когда меня зимой забирал из университета.

И мой подавленный вид сегодня утром его очень сильно обеспокоил. Вчера допросами меня не мучали, позволив психовать в свое удовольствие, но продолжаться вечно это, конечно же, не могло.

Собственно, именно поэтому я сейчас шла по оживленной улице, перепрыгивая лужи и радуясь солнышку. Меня хотели взбодрить, выгулять, напоить кофе, накормить сладостями, заразвлекать так, чтобы я расслабилась и перестала хмуриться.

И Крис для этого ответственного задания подходила лучше всего.

Беспросветная оптимистка, добрая, звонкая, теплая, как летний день и такая же солнечная.

Светлой ведьмой на службе у Совета она работала уже четвертый год, и за это время успела столько нечисти реабилитировать, что я могла с гордостью заявить, что меня настоящий профессионал окучивает.

На счету у нее были разочаровавшиеся в работе охранители, нестабильная в эмоциональном плане нечисть и даже обычные люди, подвергшиеся сильному эмпатическому вмешательству.

Вот только вряд ли раньше ей доводилось успокаивать таких как я. Запущенный, совершенно непонятный случай, странные воспоминания, пугающие своей правдоподобностью и одновременной невозможностью. Признаться, я уже подумывала о том, что кто-то просто внушил мне все эти мысли о несуществующем человеке, и даже готовилась заявить об этом вслух. Не будь все вокруг так уверены, что на хранителя нельзя воздействовать ментально. А раз я хранительница, то тоже защищена от любого рода внушений…

— Не тормози, — велели мне, подталкивая в спину, — они уже три дня как открылись, а я до сих пор не знаю, какой кофе у них варят. Вдруг он на самом деле отстойный, и я обречена всю жизнь прожить напротив кофейни с отвратительным кофе!

— Если у них и правда все настолько плохо, как ты того опасаешься, долго эта кофейня не продержится.

— Вперед! — меня не слушали.

Крис являлась преданным фанатом кофе и, признаться, я была очень удивлена, узнав, что она до сих пор не опробовала это занятное заведение с совершенно некофейным названием «Зефир».

Как ни странно, название завлекало. А может быть, завлекал просто одуряющий запах кофе, который можно было почувствовать уже в десяти шагах от кофейни, но количество народа, уместившееся в небольшом, уютно обставленном помещении, впечатляла. Все места были заняты, а очередь просто поражала воображение и подъедала нервы Кристины. И мои, в общем-то, тоже.

— Знаешь, мы тут уже почти тридцать минут стоит, — тактично заметила я, уже в который раз бросив взгляд на часы. Я терпеть не могла очереди, ненавидела людные места и когда ко мне прижимаются незнакомые личности.

— Стой и не рыпайся, — угрожающе понизив голос, она даже за руку меня схватила, заподозрив в намерении сбежать, — осталось всего четыре человека. Мы дождемся!

Я не спорила, хотя желание отсюда уйти и правда было, впрочем, как и желание чего-нибудь съесть. Чего-нибудь сладкого, калорийного и обязательно шоколадного.

И все мои мучения были щедро одарены большим стаканчиком кофе и свежим, одуряюще вкусно пахнущим пончиком.

Улыбающаяся бариста, рыжая и веснушчатая, с длинным хвостом, спрятанным под косынкой с эмблемой кофейни, пожелавшая нам приятного дня, наверное, должна была привлечь мое внимание, но не привлекла.

Еще во время ожидания заказа я случайно зацепилась за парня, стоявшего на кассе, и уже не могла отвести от него взгляда. Он не выглядел необычным, но все равно казался странным.

Да, он был симпатичный, да улыбчивый, да среднего роста… да, с ним что-то было не так. Но думать об этом не хотелось.

В конце концов, если Крис ведет себя как ни в чем не бывало, значит все нормально, уж у нее-то опыта больше моего. И видит она куда глубже.

И когда мы покидали кофейню, обернулась только я, чтобы в последний раз посмотреть на парня, хотя бы попытаться понять, что мне кажется странным; встретиться с ним взглядом я никак не ожидала. На долгое мгновение так и застыла в дверном проеме, сжимая в одной руке стаканчик с кофе, а в другой пончик, но быстро отмерла и выскочила вслед за Крис, стараясь успокоить участившееся сердцебиение. Он знал, что я что-то почувствовала, знал и совсем этого не боялся.

— Ты чего? — нахмурилась Кристина, почувствовав тающие отголоски моего смятения.

— Как думаешь, бывают натуральные блондины с черными глазами?

Она нахмурилась:

— Если бы я тебя не чувствовала, то решила бы, что тебе понравился тот бариста.

— То есть, он правда странный, и это не мой глюк? — на всякий случай уточнила я, поспешно спускаясь по ступенькам вслед за Крис. После всего, что случилось со мной за последние месяцы… что случилось вчера, я была уже ни в чем не уверена.

— Нечисть, — кивнула она, подтверждая мои подозрения, — но не сильный, полукровка, а еще вероятнее квартерон. Слишком слабый, вряд ли он даже на учет был поставлен, таких обычно не регистрируют. Да и метки я не заметила.

Для нее это было совершенно обычным делом — нечисть, люди, магия в нашем обычном, глубоко техническом мире, клеймо регистрации на запястье…

Мне тоже должны были такое сделать, но, по настоянию городового, мое клеймение решено было отложить. Под его ответственность.

С аппетитом откусив от своего пончика, щедро присыпанного сахарной пудрой, Крис со знанием дела пообещала:

— Со временем привыкнешь.

Я понимала, что она права, человек ко всему привыкает, а я все еще считала себя человеком, хотя, по сути, уже им не являлась.

Да, я не родилась нечистью, меня ею сделали, влив чужую магию в мое тело, наполнив силой кровь, заставив ее искриться в моих венах, открывая один за другим непонятные умения.

Для таких, как я, у нечисти не было какого-то особенного названия. Я больше не была человеком, а значит, не была чужой. На их стороне все различия в происхождении стирались. Оставалась только сила.