Жена Болотного царя - Огинская Купава - Страница 16

И когда вместо того, чтобы раскрыть мой подлый секрет, Ксэнар взялся меня отчитывать, сначала я растерялась.

— Я просил ограждать мою дочь от необдуманных поступков, а не потворствовать ей, — начал он сразу, как закрыл за нами дверь. Рукой указал на знакомый стол у окна, с аккуратно задвинутыми стульями. Стопка книг с его края исчезла.

— Мы не делали ничего дурного, Агнэ просто хотела поймать жабу, — пробормотала я, чувствуя, как Болотный царь идет прямо за мной и Ксэнарлит спину осуждающим взглядом.

— Поймать жабу, — устало повторил он. — Моя дочь царевна. Я смирился с тем, что этого не может понять она, но почему про это забыла ты?

— Я не забыла. — Ухватившись за высокую спинку, ощущая под пальцами прохладу гладкого дерева, я потащила тяжелый стул на себя.

Несмотря на злость и свой статус, Ксэнар помог мне справиться с этим монстром и отошел к окну.

— Мне казалось, приставить к Агнэ принцессу — хорошая идея. Я начал верить, что все налаживается, когда дочь предпочла добровольное заточение, найдя свое место рядом с больной… — он устало потер переносицу. — Теперь мне придется искать в топях вас обеих?

Ксэнар сам начал этот разговор, мне оставалось его лишь поддержать.

— Вовсе нет. Агнэ обещала не сбегать. — Я запнулась и осторожно спросила: — Вот вы знаете, зачем она вообще отправилась тогда в топи?

— В последний раз? — уточнил он, заставляя меня напрячься.

Сколько же раз она сбегала на поиски приключений?

— В последний.

— Желала увидеть, как живут люди. Несколько месяцев назад Утопленница принесла нам очередное тело. Лесоруба. Он выжил, пожелал остаться в Зыби, но при каждом случае не забывал отметить, что у людей все лучше. Агнэ по какой-то причине ему верила. — Ксэнар помрачнел. — Хотела, чтобы я разрешил ей увидеть, как вы живете.

Я представила, как встретили бы ее, такую непохожую на людей, и тихо охнула:

— Сумасшедшая.

— Мне нужно, чтобы Агнэ была в порядке. — Ксэнар устало опустил плечи. Тяжело ему было одному ребенка растить. К тому же дочь. Да еще и такую непосредственную.

— Понятное желание родителя, — согласилась я. — Но для того, чтобы она была в порядке, не обязательно ей все запрещать. Агнэ нужна свобода…

— Я лучше знаю, что нужно моей дочери, — одернул меня Ксэнар.

Это… злило. Потому что ничего он на самом деле не знал. Мне взрослые тоже часто говорили, что знают, как для меня лучше, да только от их решений мне никогда не хорошело.

— Правда? Вы были двенадцатилетней девочкой и можете понять ее чувства? — спросила я раздраженно, не думая о том, что мне за это будет. — А я была. Не очень давно, к слову. И могу вас заверить, что Агнэ умнее, сообразительнее и серьезнее многих двенадцатилетних девочек. Да, порой она совершает ошибки, но кто из нас всегда все делает правильно? Вот в вашей жизни разве не было ошибок?

— Была. Одна, — сухо отозвался царь. — Я совершил большую ошибку, решив, что ты сможешь усмирить мою дочь.

— Агнэ заслуживает доверия! — повысила голос я, но тут же опомнилась и успокоилась. — Послушайте, я понимаю, вы любите ее. Это сложно не заметить, если учесть, что вы лично отправились за ней в топи и сами бросились за дочерью сегодня в лес. Мой отец никогда бы не отвлекся от государственных дел из-за такой мелочи.

Ксэнар фыркнул, совсем не согласный с тем, что побег дочери – это мелочь, но перебивать не стал, позволив мне закончить.

— Но если вы дадите Агнэ немного свободы, это всем пойдет только на пользу. Вам не придется разыскивать ее по болотам, а она не будет задыхаться в клетке из ваших правил.

— Вы с Сэнаром сговорились? — проворчал он с недовольством.

— Я была принцессой. Меня воспитывали так же, как вы пытаетесь воспитать свою дочь. Не переставали напоминать о моем месте, о моем статусе и об обязанностях, что возложило на меня мое рождение. И знаете что? Если бы я была прилежной ученицей, то сейчас была бы уже мертва. Или готовилась к свадьбе с Пламенеющим, что еще хуже. Потому что настоящей леди, принцессе, царевне, нельзя быть сильной. Их этому не учат.

— Но ты жива, — сухо напомнил Ксэнар, не особо впечатленный моим признанием.

— Благодаря брату. — Горло сжалось, и последние слова удалось выговорить с трудом. Сиплым, жалким голосом. — Несмотря на запреты отца и недовольство матери, я училась многому. Радан помогал. Он спас мне жизнь.

Ксэнар помолчал, о чем-то раздумывая. Появилась слабая надежда, что он все же услышал меня и понял.

— Ты предлагаешь мне забыть о традициях?

Хотелось ругаться и кричать. Почему со взрослыми всегда так сложно?

— Я просто прошу дать Агнэ немного свободы. И для начала не ругать ее из-за сегодняшней неприятности. Это вышло совершенно случайно, и она совсем ни в чем не виновата.

Во всем был виноват маг и немножко я, но никак не царевна… вот только признаться в этом мне было нельзя.

Думал он недолго, но за это время я успела вся известись.

— Она не станет больше сбегать с занятий и будет слушаться учителя. – выдвинул условия Ксэнар.

— Поняла.

— И никаких подшучиваний над домашними работницами.

Я неуверенно кивнула.

— Это значит, вы согласны с моим предложением?

Ксэнар ничего мне не ответил, но Агнэ в библиотеку не позвал. Просто выпустил меня к взволнованной девочке и сам вышел следом.

Закрыл дверь, посмотрел на свою дочь, потом на меня и поступил правильно.

— Свободны, — сказал он, после секундной заминки, и просто ушел, оставив нас одних.

Агнэ растерянно проводила отца взглядом, убедилась, что ей не послышалось, и облегченно выдохнула.

— Поверить не могу… — потом спохватилась и с сочувствием посмотрела на меня. — Сильно ругал?

— Не сказала бы, — ответила я, не понимая, как это все так легко прошло. Ко мне еще ни разу в жизни никто не прислушивался, я и не думала, что так можно вообще. — Пойдем, тебе царапины нужно обработать.

Агнэ спохватилась, будто только вспомнила о них, потрогала щеку и жалобно сморщилась.

— Жжется.

— И хорошо, — вредно сказала я. — Больше не будешь по кустам лазать.

В ответ получила широкую улыбку и беспечное:

— Буду!

***

Ллэт мы нашли на втором этаже. На кухне. Она сидела за широким основательным столом и мелкими глотками пила чай. На большом блюде перед ней лежал нарезанный пирог. Тесто внутри пропиталось ягодным соком и порозовело.

Рядом с пирогом на круглой деревянной подставке стоял большой железный чайник.

Вкусно пахло чаем. Душистым, с кусочками сушеных ягод и листиками мяты. Эва умели вкусно есть, это я успела усвоить.

— Уже отпустил? — удивилась Ллэт, увидев нас на пороге.

— И даже не ругал, — с гордостью сказала Агнэ.

— Чудеса, — протянула женщина и сделала еще один маленький глоток. — Ну что встали? Проходите, садитесь. Голодные? Дэла мне зачем-то целый пирог притащила. Я столько не съем.

— Это она от счастья, — со знанием дела пояснила Агнэ, воспользовавшись приглашением и тут же пристроившись на широкой лавке за столом, прямо напротив Ллэт. — Столько дней тебя не было.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать ее примеру.

На кухне никого, кроме нас, не было. Ни поварихи, ни кухонных девок. Только лениво булькало на плите какое-то варево, постепенно наполняя воздух густым, пряным ароматом, свидетельствуя о том, что совсем недавно здесь кто-то все таки был.

Ллэт легко поднялась, порылась в одном из шкафчиков, умостившихся под широким окном, вытащила тарелки и две чашки, ничуть не похожие между собой.

Эва не пользовались сервизами, предпочитая скучной однотипности повторяющихся линий веселое разнообразие. Едва ли во всем поселении можно было отыскать хотя бы две чашки с одинаковым рисунком.

Чай разливала Агнэ, пирог по тарелкам раскладывала Ллэт. Я сидела, смущенно теребя подол рубахи, и не мешала.

— Так ты, значит, новая жертва, — сказала женщина, пододвигая одну из тарелок ко мне.