Жена Болотного царя - Огинская Купава - Страница 54

— Иди ко мне, — нежно повторила она. Красивый, мягкий, напевный голос, очень… очаровывающий.

Сэнар дернулся, принюхался, отступив на шаг.

Наверное, она должна была быть очень красивой, эта нечисть, но долгие дни, если не годы, без еды, сделали свое дело, она не поражала воображение неземной красотой, вот только голос ее был все так же сладок и манящ.

— Приди, — не унималась эта чертовщина.

Сэнар пошатнулся и опустил руки, прекратив меня поддерживать. Я цепляться за него не стала, и легко соскользнула на землю.

Нечисть сделала шаг к нам, бликуя нечеловеческими глазами, и выходец послушно качнулся к ней, сделав за раз сразу три шага.

Мягкий, мерный свет камушка в защитном кольце я заметила слишком поздно.

— Сэнар!

Он бросился к ней, не раздумывая, не сопротивляясь, даже не пытаясь хотя бы не торопиться, стоило только прозвучать еще одному мелодичному, влекущему приказу.

Рухнул в открытые объятия, отчего хрупкая на первый взгляд девушка, даже не пошатнулась, затих, крепко обхватив ее руками.

— Поцелуй, — очередная, мягкая просьба, которой невозможно сопротивляться, и Сэнар покорно склонился к ее губам. Разница в росте была не так уж велика.

Долговязый выходец возвышался над нечистью едва ли больше, чем на полголовы.

Поцелуй был неизбежен, и, возможно, не будь на мне колечка, я бы тут не в шоке стояла, а в томном ожидании своей очереди, нетерпеливо желая поделиться жизнью с этой тощей, страшной, смертельно опасной дрянью.

Но колечко было на мне, а Сэнар считался моим другом, хотя едва ли он смог бы в полной мере осознать значение этого слова, и я не собиралась отдавать его на съедение этой страхолюдине.

С подручными средствами для подлых ударов мне в этом мире везло. Изогнутую и сучковатую, но все равно очень крепкую ветку, я подхватила с земли не задумываясь, просто увидела в рассеянном свете луны и решила, что это именно то оружие, что надо.

Первым по спине получил Сэнар. Я надеялась напугать его, застать врасплох, заставить отвлечься, но не добилась ничего. Он даже не вздрогнул, жадно приникнув к бескровным белым губам.

Второй, более удачный удар обрушился на нечисть. Вот она-то как раз очень легко отвлеклась.

Оторвавшись от своей жертвы, обернулась ко мне, страшно вывернув шею и зашипела, скаля мелкие, острые зубы. Они совершенно точно были треугольными, и их, без всякого сомнения, было больше, чем двадцать восемь, или даже тридцать два.

— Руки от него убери, гадина зубастая, — бесстрашно рявкнула я, занося палку для очередного удара.

Вот только второго удара не было, эта дрянь оказалась несправедливо сильной.

Перехватив палку, она просто вырвала ее из моих рук, отшвырнув в сторону. Верное оружие, так удачно отвлекшее ее от выходца, с сухим стуком, врезалась в ствол ближайшей сосны.

— Ой-ей, — спрятав руки за спину, я отступила на шаг назад, чувствуя, как ужин в животе превращается в тяжелый камень от ее холодного взгляда. А может быть, это просто был страх.

Героическое спасение Сэнар почти провалилось.

Отвлечься-то эта жуть отвлеклась, но жертву из рук не выпустила, а тот и рад был стоять в ее объятиях, пустым взглядом уставившись прямо перед собой.

— Может, поговорим? — с робкой надеждой предложила я, но меня не услышали. Оттолкнув Сэнар в сторону — выходец просто безвольно свалился на усыпанный еловыми иголками мох — нечисть развернулась всем телом ко мне.

— ‎Иди ко мне, — велела она, разведя руки в стороны. Бросайся, так сказать, душечка, в мои объятия. Вот только обниматься с нею мне совсем не хотелось.

— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

Такого возмутительного неуважения нечисть просто не смогла стерпеть.

Ощерившись, она бросилась ко мне, и тут же была облагодетельствована звонким шлепком по лбу.

Я просто испугалась, а когда я пугаюсь, то становлюсь неадекватной и, следовательно, очень опасной для окружающих. Ведьма с топором в голове может это подтвердить.

Очень забавно сведя глаза к переносице, нечисть мотнула головой, последовательно вернув сначала левый, а потом и правый, глаза в нормальное состояние.

О Сэнар она уже совершенно точно забыла. И это немудрено, я определенно, совершенно точно, вне всяких сомнений, была более интересной личностью, чем так легко поддающийся чарам хту-наа.

Вот и чего, спрашивается, оборотни так выходцев опасаются?

Отловили бы в лесу парочку таких прелестниц, да привязали к деревьям у прохода. И нечисти еда, и выходцы никого уже не побеспокоят.

Она бросилась на меня с утробным рычанием, желая уже не выпить, а просто загрызть.

Истошно визжа, я бросилась бежать, нещадно петляя.

Орала я громко, долго, самоотверженно, не заботясь о сбившемся дыхании и возможности привлечь какой-нибудь кошмар, который мог притаиться за каждым деревом.

Мне, напротив, очень было нужно, чтобы на мой визг выскочил еще какой-нибудь монстр, и они с этой страшной красотой, обладательницей незабываемой улыбки, порвали бы друг друга в клочья за право сожрать мои сладкие косточки.

Молитвы мои были услышаны — не иначе, как Волчица и правда присматривала за своими детьми — нам наперерез, бесшумный и страшный, выскочил огромный, белый волк.

Я где-то слышала, очень-очень давно, что белые волки встречаются редко, что они многим больше, сильнее и яростнее своих серых собратьев, что в славянской мифологии их еще звали Князями Волков.

Так вот, это действительно был князь. Это был наш сильный, страшный, но справедливый, Северин, или Ксэнарин, или черт знает, как его еще там зовут.

Это точно был он, потому что других белых волков поблизости просто не могло быть.

— Ксэнар, — сдавленно кудахтнула я, застыв на месте.

Волк оскалился и мотнул головой в сторону, требуя, чтобы я ушла с дороги.

Нечисть, застывшая прямо за мной, зашипела и предприняла попытку сбежать. Сражаться с белым волком она не собиралась. Здравомыслящая оказалась страшила, прекрасно понимающая, что против Ксэнара ей не выстоять.

Вот только сбежать князь ей не дал. Настиг всего в один прыжок, сбил с ног и вгрызся в основание шеи, дробя позвонки и разрывая мышцы.

Нечисть страшно взвизгнула, захрипела и быстро затихла.

Я топталась в стороне, сжав подол рубахи в сведенных судорогой пальцах, забыв поправить сползшую с левого плеча вязанную кофту, и не зная – стоит ли мне падать в обморок или бежать без оглядки. Что нужно делать в такой ситуации?

Волк тряхнул головой, повернулся ко мне, облизывая длинным языком вымазанную черной кровью морду. Оскалившись, он крадучись двинулся ко мне.

— Свееер… — мелкими шажками отступая назад, я прекрасно осознавала, что расстояние между нами все равно быстро сокращается. Вот только страшно было бежать. Видела я, что бывает с теми, кто пытается от него спастись.

Между нами оставалось еще шагов шесть, когда волк невысоко подпрыгнул и перекувыркнулся через голову.

В следующее мгновение передо мной уже стоял Ксэнар, растирая ладонями лицо.

— Ох, черт, — романтичность просто зашкаливала. Я и голый мужик наедине, в страшном лесу во время полнолуния, что может быть лучше?

— Что ты здесь делаешь? — Ксэнара вообще ни капли не смущал тот факт, что он тут голый. Ну да, лунный свет был слишком слабым, ну да, в темноте я не видела, но это же не значит, что можно вот так вот…

— ‎Слушай, Ксэнар, — я честно старалась смотреть исключительно ему на брови, но взгляд предательски пытался соскользнуть вниз, — а в этом лесу кто-нибудь одетый вообще есть?

— ‎Есть, — кивнул он, и когда я уж было обрадовалась, добил, — ты. И я хочу знать, что ты здесь делаешь.

Говорил он, вроде, спокойно, но прорывающиеся в голосе рычащие нотки свидетельствовали о крайней степени озверения.

— Да мы тут с Сэнар тоже решили… по-поохотиться, — обмирая от страха пробормотала я.

— ‎Выходец тоже здесь? — прогремел яростный рев злого хищника. — Где?!

— ‎Да где-то там остался, — неуверенно махнув рукой в том направлении, откуда совсем недавно прибежала, я сочла нужным уточнить, — кажется, он себя не очень хорошо чувствовал. Его немножечко поели.