Берег тысячи звезд (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 8

- Вы ведь обещали рассказать мне всю историю.

Амиран кивнул и воззрился на Безликую с самым невинным видом.

- Мы тоже послушаем, - сообщил он и повернулся к Хариндеру, словно призывал его на помощь. Некоторое время Алита задумчиво рассматривала вязь узора на своей тарелке с отбивной, а затем промолвила:

- С какого места начать?

- Начните сначала, - сказала Этель. Глоток вина взбодрил ее, и она ощутила, как на щеках начинает загораться румянец. - А там посмотрим.

Алита вздохнула. Хариндер, который с достаточно отстраненным выражением лица нарезал отбивную на тонкие полоски, внезапно бросил на хозяйку дома острый пронизывающий взгляд.

- Мы с ним так и не успели пожениться, - глухо промолвила Алита. - Перо убило его ровно за три дня до окончания его ссылки. Я не сразу поняла, что это агония артефакта… его следовало бы просто оставить на месте. А так Перо вспыхнуло у него в руках, а когда свет погас, то я уже была одна. От него осталась только горстка пепла. Перо, я помню, лежало рядом.

Она говорила очень спокойно, словно взвешивала каждое слово, но Этель чувствовала, какая сильная боль сейчас разрывает Алиту - настолько сильная, что не позволяла назвать Лефевра по имени. Хариндер неожиданно протянул руку и мягко дотронулся до запястья охотницы за артефактами.

- Если не хотите, можете не продолжать, - сказал он настолько душевно и ласково, что Амиран и Этель изумленно посмотрели друг на друга: за артефактором сроду не водилось таких интонаций. Алита криво усмехнулась и деликатно, но твердо отвела руку.

- Перо умеет открывать ворота между мирами и переписывать человеческие судьбы, - продолжала Алита с прежним спокойствием. - Раз оно умерло, то я решила искать другие артефакты, которые потенциально способны на то же самое. Выкупила на торгах этот дом и устроила тут лабораторию. За три года собрала впечатляющую коллекцию артефактов. А потом совершенно случайно наткнулась на вашу работу, Хариндер, - она дотронулась до маски, словно хотела стереть невидимую слезинку, и, будто опомнившись, опустила руку. - Если артефакт можно оживить, то я готова на все, чтобы сделать это. Если можно создать другой с теми же возможностями - я готова. Я просто хочу вернуть человека, которого люблю. Вот и вся история…

За столом воцарилось неловкое молчание. Поджав губы, Хариндер продолжал резать отбивную, словно это простое движение помогало ему держать себя в руках. Наконец, Этель подала голос:

- Я вам помогу, Алита. Во всем, - сидевшие за столом изумленно взглянули в ее сторону, и Этель решила объяснить: - Я уважаю и ценю Огюста-Эжена сильнее всех, кого знаю. Он сделал меня такой, какая я есть. И если я смогу оказаться полезной в ваших поисках, то для меня это будет честью.

С минуту Алита молчала, а затем посмотрела на Этель, и теперь в ее взгляде была искренняя благодарность и признательность.

- Могу гарантировать, что это будет опасное приключение, - промолвила Алита. Этель улыбнулась и ответила:

- С недавних пор я не имею ничего против.

Зима в этом году заявилась в ноябре, закутала всех в снежную шубу и заявила, что останется надолго, и да, ей все равно, что вы об этом думаете. Хельга, которая добралась до столицы автостопом, успела за десять часов пути замерзнуть, проголодаться и добрую сотню раз проклясть погоду. Свободных денег осталось ровно десять рублей юбилейной монеткой - монетка была талисманом, и Хельга никогда бы не потратила ее, тем более, что сейчас на червонец ничего и не купить. Водитель, высадивший ее возле хостела на южной окраине столицы, сокрушенно покачал головой, но ничего не сказал.

Хельга была ему благодарна за это молчание. За время своих путешествий автостопом она успела наслушаться всякого о безалаберных и бестолковых хиппи, которым не сидится дома, как всем нормальным людям. Но простите, о какой обывательской нормальности может идти речь, когда мама Хельги была костюмером в театре, а отец - художником? Хельга никогда бы не стала жить той жизнью, которую большинство считало правильной и приличной. Стихи на салфетках, песни под старую гитару, встречи рассветов с друзьями и путешествия автостопом - это ей нравилось. Это было по-Хельгиному, и другого она не хотела.

Хостел назывался «Пара тапок» и был довольно приличным и уютным. Узнав, что Хельга собирается посмотреть столицу, отец дал ей немного денег и поставил условие не селиться в совсем уж задрипанную общагу с чурками и тараканами. Хельга пожала плечами и предложила ему выбрать место лично. Отец посидел в интернете и забронировал для Хельги койку на целый месяц. Чего ж еще? Хельга попрощалась с родителями и отправилась ловить машину.

Несмотря на довольно позднее время, в хостеле кипела жизнь. В просторной зоне отдыха сидел народ со смартфонами, откуда-то пахло свежим кофе, и из динамиков звучала негромкая и очень приятная этническая музыка. Возле стойки регистрации заселялся высокий человек в темном пальто, и администратор, маленькая темноглазая брюнетка, смотрела на него настолько томно, что путалась, вводя в компьютер его данные. Хельга поставила рюкзак на пол и полезла во внутренний карман куртки за паспортом.

- Добро пожаловать в «Пару тапок», Евгений Андреевич, - сказала брюнетка, возвращая гостю документы. - Ресепшн работает круглосуточно, кухня направо. Завтрак с восьми до десяти. Если захотите кофе, - добавила она, кокетливо стрельнув глазками из-под пушистых ресниц, - то у меня всегда есть.

- Спасибо. Не откажусь, - кивнул гость и обернулся на Хельгу, которая, должно быть, задела его локтем.

- Извините, - пролепетала Хельга. Она каким-то краем сознания понимала, что у нее сейчас в точности такое же выражение лица, как и у администратора - понимала и ничего не могла с этим поделать. Гость был цивильным до мозга костей, и Хельге такие мужчины - в хороших костюмах, ботинках, начищенных до блеска в любую погоду, с дорогими смартфонами в руках - никогда не нравились, но сейчас она смотрела в его светло-серые холодные глаза и понимала, что у нее живот сводит от желания.

Видимо, это и было то, что называют мужской харизмой. Этот Евгений был настолько выразительным и незаурядным, от него веяло такой сногсшибательной силой и уверенностью, что Хельга смотрела на него и таяла, как кусочек сливочного масла на сковородке.

- Ничего страшного, - сказал он и, забрав со стойки ключ, направился в сторону своего номера. Хельга и администратор проводили его одинаковыми взглядами, затем девушка за стойкой профессионально взяла себя в руки и сказала:

- Вы заселяться? Паспорт, пожалуйста.

Хельга протянула документы. Некоторое время администратор стучала по клавишам, разыскивая койку, забронированную на имя Хельги, а потом изумленно воскликнула:

- Девушка, так сегодня же пятнадцатое ноября. А у вас заезд с двадцатого.

Хельга ахнула. Видимо, отец витал в облаках, подбирая для нее хостел.

- Я же на пятнадцатое бронировала… - проговорила она. Реальность рухнула на нее тяжелым ледяным сугробом. Десять вечера, ни копейки в кармане и никого знакомого в столице. И она слишком устала, чтобы снова выходить на улицу и стопить машины.

Администратор с непробиваемым равнодушием пожала плечами.

- У меня тут точно двадцатое. Забронировано, а потом оплачено на месяц.

- А пораньше вы меня можете заселить? - растерянно пролепетала Хельга. Брюнетка за стойкой отрицательно покачала головой.

- Мест нет, извините.

Парни с разноцветными дредами, лениво сидевшие с ноутбуками на диванчике в зоне отдыха, смерили Хельгу равнодушными взглядами. Она подумала, что отец оказался в своем репертуаре - как обычно. И теперь придется выходить на улицу, брести вдоль дороги в надежде на то, что ее подвезут… а куда? И денег ни копейки - перевод за игрушки, мастеря которые Хельга немного зарабатывала на жизнь, придет только завтра. А на улице тьма и снег, и Хельга, по большому счету, просто дура набитая. Надеялась на доброту незнакомцев, а в итоге…