Дэмиен. Интуит. Том 1 (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 37

***

Не завидую Дэмиену, что и говорить. Я прекрасно понимаю, что он ощущает, и из-за чего страдает, но не представляю, как этому помочь. Да, я тоже корил себя за то, что произошло тогда в Церкви, но масштабы, конечно, несопоставимы. Остаётся лишь надеяться, что этот ритуал ему поможет. Дхассу, кажется, как и мне, доставляет удовольствие смотреть на храм. Понимаю. Объяснение этому простое — достаточно давно была война, которая позже получила название Война Двух союзов. Первый союз составляли люди, гномы и эльфы, второй — орки, вампиры и таисианы. Неизвестно, как с первыми, но представители второго союза охотно предоставляли свои храмы другим расам для молитв и прочих обрядов.

Между прочим, впоследствии это послужило тому, что тёмные расы усовершенствовали свои ритуалы, и это же послужило одной из главных причин того, что второй союз одержал-таки победу в этой войне. Пожалуй, это честно: главным поводом для войны стало одно из постановлений Церкви — одного из вампиров раз в год должны были отдавать на службу в Церковь навсегда, более того, вампиров, которые проходят службу в Церкви, хотели обязать носить вместо крестиков ошейники из алхимического серебра. Кажется, кто-то из радикально настроенных церковников пожелал тогда указать вампирам на их место, напомнив людям о нашей кровавой природе. И ладно, если бы нас просто захотели выгнать из Церкви — это можно было хотя бы понять, но нет, отказываться при этом от наших услуг они совершенно не собирались. А просто пожелали сделать рабами по праву рождения.

Справедливо посчитав такое решение неоправданно унизительным, вампиры объявили бойкот и сами ушли из Церкви, а когда та попыталась усмирить мятеж — объявили ей войну. К которой потом присоединились орки и таисианы, на тот момент очень сильно притесняемые Церковью. Людям для баланса пришлось звать на помощь надменных эльфов и жадных гномов. Однако большинство разногласий между расами первого союза против слаженности действий второго, да еще и помноженное на магов крови, которые с уходом вампиров значительно осмелели, привело к капитуляции альянса светлых рас. Эльфы и гномы удалились, оставив людей один на один разбираться с сатисфакциями для победителей. И люди тогда заплатили. Сполна. И думается мне, что очень скоро они в свою очередь потребуют расплаты за тогдашнее своё унижение.

Но стоп… кажется, я что-то слышал. Показалось? Или нет?!

ГЛАВА 3. Вторая природа

Наверное, каждому знакомо чувство, когда вроде бы спишь, но сон при этом чёткий и последовательный — по крайней мере, на первый взгляд. Всё, что происходит, почти всегда принимается как данность, и мы никак не можем повлиять на происходящее вокруг. Однако в этот раз всё было не так.

Поднявшись, я понимал, что на самом деле сейчас сплю, или нахожусь в трансе — тут… трудно было это объяснить. И всё же я обладал полным контролем над происходящим, даже моя интуиция, хотя и значительно ослабленная, присутствовала здесь.

— И кто к нам зашёл на огонёк? — раздался голос, эхом разнёсшийся по всему залу. Я обернулся к статуе, но Аорташ, вместо того, чтобы стоять на своём пьедестале, сидел, болтая одной ногой, а другую согнув в колене. Одной рукой он обнимал своё колено, другая же безо всяких усилий жонглировала парой черепов.

— У меня здорово получается? Не так ли? — спросил он, пронизывая меня насквозь своим лукавым взглядом, — твоя головушка не желается присоединится к группе? Из вас вышло бы прекрасное трио.

Сказать, что я был поражён, значило бы не сказать ничего. Мимолётно коснувшись черепов интуицией, я с ужасом понял, что это не просто игрушки — внутри них томятся запертые души их бывших владельцев.

— Да за что же вы… так жестоко с ними? — выдавил из себя я, невольно делая шаг назад.

— Потому что мой Храм — это прибежище всех ищущих безопасное место, и проливать здесь кровь нельзя, равно как и насиловать детей, — глаза альбиноса недобро сверкнули, — но ты сильно не переживай за них, скоро они отбудут своё наказание, и я их отпущу. Лучше посмотрим, что к нам за гость пожаловал, давно тут таких не было…

Не успели черепа упасть на землю, как бог таисианов уже стоял у меня за спиной, сжимая плечо.

— Так-так-так, ну кто так обращается со своей нервной системой, — укоризненно сказал он, поглаживая меня второй рукой по голове, — она у тебя одна на всю жизнь, второй не будет, бережнее надо. А это что у нас тут, глубже? Шпаргалка на все вопросы? Кто же тебе, интересно, такую подарил?

Внезапно произошло то, чего я меньше всего ожидал. Аорташ вскрикнул и отскочил от меня, баюкая обожжённую руку. Я мысленно прочитал заупокойную — мой талант только что подписал мне смертный приговор. Никакой бог не потерпит такого с собой обращения, и плевать ему, по какой причине это случилось.

— Простите, пожалуйста, — пролепетал я, пятясь назад, — я… я не знал, что оно так сработает.

Уже через пару секунд обугленная рука Аорташа снова стала белой. И он неумолимо надвигался на меня, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Упершись спиной в стену и поняв, что дальше отступать некуда, я от страха закрыл глаза. Через три секунды Аорташ взял меня за горло, а еще через мгновение мне в ухо кто-то оглушительно крикнул: “БУ!”, после чего по стенам храма разнёсся заливистый хохот.

— Тебе не понравился мой розыгрыш? — весело спросил он, отпрыгнув назад, — а сам вот совсем недавно разыграл того, кто сейчас просил за тебя — довольно весело получилось, скажу тебе, даже я посмеялся.

Вспомнив этот момент, я невольно залился краской. И в самом деле, как по мне — это была просто весёлая шутка, но кто знает, насколько сильно она задела самолюбие Сайраша, и какие ему пришлось приложить силы, чтобы спокойно отреагировать? И, как это почти всегда и бывает, чтобы я вообще это осознал, меня потребовалось недвусмысленно ткнуть носом. Я со стыдом опустил голову.

— Впрочем, в том, что произошло, ты ни при чём, — с улыбкой продолжил Аорташ, — я виноват сам, полез, куда не надо. Я тут далеко не самая важная шишка, ты не думай лишнего, — тут его лицо посуровело, и он сказал, — но я всё равно за моих детей горой стою. Так что вздумаешь сделать кому-нибудь из них зло без веской на то причины — моя благодарность придёт к тебе тогда, когда ты этого меньше всего будешь ожидать, понял?!

Я поспешно закивал. В том, что дойдёт, я почему-то ни капли не сомневался, только что на себе испытал.

— А теперь давай всё-таки займемся делом, по которому ты, собственно, здесь и находишься. Не можешь научиться бережнее относиться к своей нервной системе, не так ли? — он подмигнул мне.

Я, не до конца придя в себя, неуверенно кивнул. Аорташ может свести с ума не хуже Короля Обезьян. С другой же стороны — именно такие, как они, собирают самых верных и преданных последователей, потому как знают, что в трудную минуту всецело могут рассчитывать на своего покровителя.

— Разумеется, я тебе помогу, ведь я по большому счету этим и занимаюсь, — сказал он.

Я насторожился. Когда-то, безумно давно, я уже слышал эти слова, произнесённые точь-в-точь. Кажется, когда одна несносная русалка в обход запрета отца приплыла к морской ведьме просить ноги.

— Вот только надо бы обсудить вопрос оплаты, — сказал Аорташ, — ты ведь знаешь, совсем бесплатно ничего не бывает.

Мне нечего было сказать. Ситуации так удивительно похоже накладывались одна на другую, что если бы он сейчас потребовал мой голос, то я бы не слишком сильно удивился.

— Боюсь, я не знаю, что мне тебе предложить, — неуверенно сказал я, — ведь у меня ничего нет.

— А вот тут, друг мой, — мягко сказал Аорташ, подходя ко мне, — ты неправ. У тебя есть крайне полезный талант — шпаргалка на все случаи жизни.

— Этим я не вправе распоряжаться, — впервые твёрдо ответил я.

— Да что ты, — испуганно замахал руками Аорташ, — и не нужно. Мне сделали одно предупреждение, я понятливый. Кроме того, ты раздобыл себе прелюбопытную вещицу, — он взял меня за левую руку, с интересом созерцая рисунок, которым стал браслет, — тоже очень полезная, каждому пригодилась бы. Но, — отпустив мою руку, Аорташ отвернулся, — все эти вещи эфемерны и не имеют стоимости здесь, в этом мире. А вот что имеет — так это, — он повернулся и прислонил руку к моей груди, словно вслушиваясь в пульс, — да, храбрый, но не безрассудный, созидательный, сопереживающий…