Холодные шесть тысяч - Эллрой Джеймс - Страница 117

Литтел наблюдал из глубины зала.

Раньше речам директора были присущи ирония и безупречный вкус. Он отлично контролировал себя. Теперь же от этого не осталось и следа. Мистер Гувер был стар. Мир перерос его. Время его тотального контроля заканчивалось. Его ненависть сконцентрировалась на докторе Кинге.

Литтел засек и свою собственную ненависть. Он был слишком высокомерен. Слишком много на себя брал. Его ненависть росла, крепла и выкристаллизовывалась. Он перерос свой мир. Но идеалы сохранил. Однако перестал любить интригу.

И он принял это к сведению. Но предпринимать ничего не стал. Надо подождать. Пусть себе мистер Гувер ненавидит. Пусть мир сотрясается. Пусть преподобный Кинг сотрудничает с Бобби. У них дерзкие планы. Оба презирают войну. Они смогут договориться.

Доктор Кинг планировал бунт. Лайл Холли описал оный в деталях. Его записи Литтел уничтожил. Пусть доктор Кинг осуществит свои планы. Плакаты. Марши. Кампании по борьбе с трущобами. Ранние стадии бунта — запланированного на 1968 год.

Жди. Сам ничего не делай. Пусть мистер Гувер ненавидит. Ненависть сожжет его. Она непременно выйдет наружу. Она его дискредитирует.

Линдон Джонсон воюет во Вьетнаме. Эту войну мистер Гувер одобряет всецело. Линдон Джонсон агитирует бороться за гражданские права. Мистер Гувер помалкивает, но в душе у него все бурлит. Мистер Гувер источает ненависть.

Линдон Джонсон может намекнуть ему: Эдгар, ты старик. Не пора ли тебе на покой?

Война затянется. Возникнут споры. Что не сможет не сказаться на репутации Джонсона. Бобби может баллотироваться на выборах в 1968-м. А доктор Кинг может слегка умерить свой пыл, чтобы Бобби было с руки поддержать его.

Литтел наблюдал за Бобби и читал отчет комиссии сената. Подсчитывал голоса Бобби. Умница — ни разу не произнес слово «мафия» вслух. Тоже, значит, ненавидел осторожно.

Чтобы уметь ненавидеть, надо быть сильным и храбрым. Не таким, как мистер Гувер.

Последний звонил ему в середине июля. По голосу чувствовалось, что ему страшно.

Хвосты исчезли. Он это знал. Никто не догадался, что это он убил Чака Роджерса и довел до самоубийства Лайла Холли.

Тем не менее мистер Гувер явно чего-то боялся. Говорил резко и отрывисто. Говард Хьюз и Лас-Вегас — расскажи мне последние новости.

Литтел и рассказал: мол, Дракула окончательно свихнулся. Снял целый поезд. Поехал в Бостон со своими мормонами. Занял целый этаж тамошнего «Рица».

Его светлости угодно приобрести отели. Я договаривался с формальными собственниками. Чистой воды иллюзия. Настоящие владельцы этих отелей — мафиози. И цены будут устанавливать они.

Мистер Гувер рассмеялся. И пообещал отсутствие аудиторских проверок. Не стоит нагнетать обстановку. Зачем лишний шум? Зачем омрачать голубое небо графства Дракулы?

Литтел отступил от темы и сообщил, что у графа есть план — он прибудет в Вегас в конце ноября. Волокита закончится, он получит наличные и тут же заселится в «Дезерт инн» (где тоже снял этаж). Верные рабы будут кормить его кровью и наркотой.

Мистер Гувер рассмеялся и осторожно сказал: «Я расставил жучки и кое-что услышал. Именно в одном из комитетов палаты представителей. Якобы Лайл Холли обращался к Бобби и отправил ему записку — с посмертным признанием».

Литтел изобразил шок. Господи, неужто наш Белый Кролик — Лайл Холли — на это способен?

Мистер Гувер осторожничал. А потом перестал — и принялся яростно отчитывать Белого Кролика и Крестоносца, разбирая по косточкам их «двойные стандарты» морали и проклинал предателя Белого.

Литтел долго думал над тирадой и пришел к выводу: тебя он не подозревает, он верит в «признание» и, следовательно, в «предательство».

Мистер Гувер сменил мишень своих нападок — переключился на доктора Кинга. И тут же явилась и заиграла красками его махровая НЕНАВИСТЬ.

Литтел предложил помочь. Мол, у меня же есть документы, сами знаете. Там представлена вся информация о «пожертвованиях» мафиозных денег.

Мистер Гувер отказался. Мол, это малость. И к тому же — слишком поздно.

Литтел услышал ненависть и решимость в голосе шефа ФБР. И понял: у того есть планы, и он не отступится.

У мафии тоже были планы. Настало время переезжать — Сэма Джи выпускают из тюрьмы.

Литтел отвез его домой. Сэм быстренько упаковал чемоданы, и они улетели в Мехико. Сэм накупил сувениров и приобрел себе дом. Там они все обсудили.

Надо купить выборы 1968 года. Посадить в Белый дом своего кандидата. И пусть пляшет под нашу дудку. Помилует Джимми Хоффу. Позволит нам расширять сферы деятельности.

Апелляций у Джимми не осталось. Следующей весной его посадят. Пусть потомится, пока мы подготовим нашего кандидата.

Мы дадим основную часть денег на предвыборную кампанию. Двадцать пять процентов должен дать Дракула. Мы сговоримся. Граф получит бонусы — время покажет где и когда.

Мы двинемся на юг. Построим там свои казино. И будем процветать — не трогайте наши колонии — какой бы там ни был режим, «правый» или «левый».

Кубой правили «левые». Иметь там казино стало невозможно. Они подобрали наместников — исключительно «правых» убеждений. Вспомни, как это было. Вспомни осень шестьдесят третьего.

Планы убийства зрели. Мафиози взбешены — они до смерти хотят вернуть кубинские казино. Они пытались убить Кастро — замутили целую операцию — но она провалилась.

Сэм просит помощи у Санто. Санто приманивает на их сторону Джонни Росселли. Они обращаются к Кастро — ласково и вкрадчиво. Будь добреньким, верни нам наши казино. Борода отказался. Они убивают Джека. И мир летит в тартарары.

Раз в неделю он обедал с Барби. Они часто обсуждали это. Барби ненавидела войну. Барби заново открыла для себя Бобби. Крепко ругала мужа.

Она говорила о политике — даже в барах ползли и множились слухи. Употребляла слова вроде «эксплуатация», «массовое убийство» и даже «геноцид».

Барби ходила мрачная и принимала таблетки, чтобы забыться. Они обсуждали дела Пита и то, что все «под контролем».

Барби пыталась идти на компромисс. Ее чувства были противоречивы: Пита я люблю, то, что он делает — ненавижу, как ненавижу его войну.

Литтел любил ее. Уэйн тоже. Все мужчины обожали ее. Она была в курсе. Она сказала: мне это нравится. А потом: как же мне это надоело. И добавила: я поздно переросла это.

Она знала, что Джейн ушла от него. Но без подробностей. Периодически подкалывала его по поводу Дженис. Он рассказал ей все. Так и сказал: Дженис — это развлечение.

Дженис — это отличный секс, стильная штучка и триумф воли в одном лице.

Уэйн-старший избил ее. Она до сих пор хромала и страдала от судорог. Но ловко била по мячу — что клюшкой для гольфа, что теннисной ракеткой. Дерзко атаковала, хромала, извивалась в судорогах. Била, получала очки и брала соперников измором.

Выставила из дома мормонов. Они пытались выспрашивать ее — папаша Тедроу соскучился по сыночку. Ее ответ не менялся раз за разом: «Идите в жопу». Прямым текстом.

Она ему нравилась. А Барби он любил. И Джейн тоже.

У Барби был сонный вид — в те минуты, когда Пит ее не видел. Он завидовал ей. Тому, что она может позволить себе забыться.