Никогда не кончится июнь (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 26

— Понял, — кивнул Степа и исчез.

Дом под номером 34 оказался четырехэтажным и трехподъездным. В старой «пятерке» Стаса Ревицкого с разбитой правой фарой мы расположились в центре, напротив второго подъезда, за огромным раскидистым кленом.

Знакомого «Фиата» поблизости не было.

Вот уже час мы терпеливо ждали появления Чекнецкого. Я вглядывалась в каждого входящего и выходящего человека, надеясь, что кто-то невидимый толкнет меня в бок и шепнет — это ОН!..

Но из подъезда выходили только какие-то тетки с мешками, полными мусора. Они неспешно двигали свои телеса к контейнеру, расположенному на углу, и, освободившись от груза, так же степенно возвращали их назад. Потом тетки закончились, и наступило некоторое затишье. Около одиннадцати из первого подъезда высыпала шумная компания подростков и, гогоча и подпрыгивая, поспешила в сторону парка.

И вновь тишина. Только на этот раз еще более сонная. В окнах начали постепенно гаснуть огоньки люстр, и вскоре дом почти полностью погрузился во тьму.

Время близилось к полуночи, и уверенность в том, что кто-то еще появится, начала иссякать. Степа, который и так был настроен скептически, наконец, нагло зевнув, спросил:

— Ну и долго мы будем тут торчать?!

И в этот момент дверь последнего подъезда бесшумно отворилась.

На пороге появился человек. Что-то в его облике показалось мне знакомым. Он быстро прошел во двор и на мгновение оказался совсем близко от нашей темной машины, в которой мы, не сговариваясь, внезапно замерли, как притихшие котята.

«Тот… в тельняшке…» — ахнула я.

Это был тот самый толстяк, который обрезал мои волосы!..

Его спокойное лицо с каким-то мертвым, неподвижным выражением, совсем не похожим на то, с которым он, вульгарно хохоча, развалился тогда за столом, на миг мелькнуло передо мною, и тут же, не замедляя шага, он проследовал куда-то в глубину двора и потерялся во мраке.

— За ним! — вполголоса скомандовала я.

Степа быстро развернул «пятерку».

И вовремя — через мгновение нашему взору предстал выезжающий из глубины полутемного двора… черный «Фиат».

662.

— Откуда он тут взялся? — поразилась я.

«Фиат» вырулил на дорожку и быстро поехал вперед.

Степа, не отвечая, двинулся за ним.

Идущая впереди машина выехала из тупика Музейщиков и уверенно повернула в сторону центра.

— Во! — удивился Степа, разворачиваясь вслед за «Фиатом».

Не упуская его из виду, нам пришлось ехать по центру города довольно долго.

— Угловая… Менделеева… Школьная аллея… Центральная… — бормотала я названия улиц, которые мы проезжали.

Странно… Едет по центру. Может, он и не в «Лабиринт» вовсе?..

Однако, проехав центр, Чекнецкий вдруг свернул на какую-то глухую улицу.

Заметив, что мое бормотание прервалось, Степа спросил:

— Что за улица?

— Не знаю… — медленно произнесла я.

Незнакомая улица вскоре кончилась, «Фиат» вновь куда-то свернул и некоторое время ехал прямо. В какой-то момент машина вдруг запетляла туда-сюда, и Степа еле-еле успевал за ней поворачивать.

Городские фонари стали попадаться все реже и, наконец, свет их окончательно оборвался. За окном наступила полная темнота, а черная иномарка все мчалась и мчалась вперед.

Мы следили за Олегом Чекнецким уже около сорока минут. Но казалось, что погоня длится вечность.

Неожиданно машина остановилась. Степа едва успел затормозить.

— Стой! — чуть ли не в голос крикнула я, видя, как наша «пятерка» стремительно приближается к вставшему «Фиату».

Степа дернул руль и чудом не въехал в какое-то дерево.

Из его рта выскочило непечатное выражение.

— Тише, оратор! — цыкнула я.

И в эту секунду прямо передо мной выросло кафе «Лабиринт».

Я могла поклясться, что еще мгновение назад его здесь не было!

Но сейчас оно стояло перед нами — четыре нелепо наставленных друг на друга этажа, и рядом — тусклый фонарь, свет которого освещал небольшой порожек у входа.

Степа оцепенел.

— Откуда оно взялось?!. — прошептал он в изумлении.

Но то, что случилось дальше, привело нас в еще большее изумление.

Из «Фиата» начали выходить люди. Сначала один человек, какой-то тощий и вертлявый, за ним еще один, тоже худой, но повыше ростом, потом еще и еще…

Мы со Степой переглянулись.

— Ничего себе… — выдохнул он, когда из пустой машины вылез двенадцатый пассажир.

Последним вышел Чекнецкий. Он деловито запер машину, и вся процессия начала приближаться к кафе.

Стройной группой они подошли ко входу и исчезли внутри.

Могильный холод обступил меня со всех сторон. Холод и… небытие.

Откуда эти ассоциации?.. Только что я видела тринадцать живых фигур. Они двигались… Они, по-моему, беседовали меж собой…

Но от этого факта почему-то стало еще страшнее.

Я заметила, что мой собрат по несчастью тоже не спешит выходить из уютной «пятерки».

Я поддалась его оцепенению, и мы еще пару минут не могли двинуться с места.

— Что-то мне не хочется идти туда… — признался, наконец, племянник из Астрахани.

— Тоже мне герой! — пристыдила я, чувствуя, как мой голос исказился до неузнаваемости.

— Жуткое место… — шепнул Степа очень тихо.

И он был прав.

Какой-то жутью веяло от этого мрачного здания. От этого окружающего холодного, сырого воздуха. От этой тяжелой, словно прибивающей к земле, темноты.

И от ощущения, что кафе выросло из-под земли, и что вокруг него…

Такое же чувство возникало у меня и раньше…

Что вокруг кафе ничего нет.

Нет, я не про здания, не про деревья или магазины… Я про то, что нет… ничего. Даже земли, на которую можно ступать. Даже воздуха, которым можно дышать… Там, сзади — провал… Черная пустота…

Нет… и пустоты там тоже нет…

— Что с тобой? — услышала я обеспокоенный голос Степы. — Ты так побледнела…

Я повернулась к нему и увидела, что на его лице нет ни кровинки. Такой цвет кожи бывает под синей лампой реанимации.

«Нет! Ощущению страха нельзя дать пустить корни!..» — пробился откуда-то слабый голос рассудка.

— Пошли, — решилась я и потянула парня за собой.

Тот вылез из машины, словно тряпичная кукла.

Кафе «Лабиринт» стояло перед нами — в окнах зажглись веселые разноцветные огни, и изнутри этого отчего-то внушающего ужас заведения послышался смех и какой-то шум.

— Весело… — произнес Степа таким голосом, как будто увидел смерть.

Как будто она подошла совсем близко…

Красивую, смеющуюся… В сверкающих нарядных одеждах…

Ледяную, беспощадную смерть.

Я подняла глаза на внезапно ставшее ярким здание. Вокруг — полная тьма, если не считать круга тусклого фонарного света у входа.

Иди же, иди сюда! — как будто позвало кафе.

Ласково… сладко…

Я не могу объяснить словами, что я чувствовала. Это был не просто страх — а какой-то звериный ужас. Чувство, которое присуще только животным или людям с очень обостренным чутьем. Которое гонит крыс с тонущего корабля.

— Пошли… — повторила я неуверенно. И не узнала своего голоса.

В мою ладонь ткнулась Степина рука. Я почувствовала, как сильно она дрожит.

Держась за руки, мы медленно пошли вперед.

Вязкий, прохладный воздух облепил нас со всех сторон.

— Как будто морем пахнет… — долетел до меня голос Степы. Он был совершенно безжизненный.

Вход был уже совсем близко, когда я поняла, что больше не могу сделать ни шагу. Я увидела лампочку внутри фонаря и трещинки на пороге. Но воздух… Странный воздух приобрел вдруг необычайную силу. И встал препятствием на нашем пути. Прозрачной, но непреодолимой стеной.