Дай мне руку (СИ) - Марс Остин - Страница 13

Министр хитро переглянулся с Двейном, Барт не заметил, продолжил качаться на стуле и рассуждать:

— Я потом ещё не раз выпадал из легенды по мелочам, так что все стали подозревать, что я не просто бумажки заполняю. Зато потом однажды ко мне подошла наша староста, там, по делу, — он отмахнулся, — и как бы между прочим спросила, что я, такой крутой, делаю на бытовом факультете. — Он попытался сделать серьёзную мину и даже сел ровно, но надолго его не хватило и улыбка опять прорвалась. — И я сказал ей: «Прости, я не могу тебе сказать». — Министр и Двейн переглянулись и расхохотались, Барт поднял ладони: — Тихо, ещё не всё! Она сделала такое понимающее лицо, что я не сдержался и добавил, — он понизил голос и пафосно мурлыкнул: — «Моя работа не состоит из одних тренировок и бумажек. Иногда жизнь забрасывает в такое дерьмо, что нужно уметь выводить пятна». — Все опять рассмеялись, Барт взялся за лоб, покачал головой: — Я такого серьёзного лица, как у неё, никогда в жизни не видел.

Министр отсмеялся и протянул Вере пустую тарелку:

— Ещё.

— Вы уверены? Там ещё второе и десерт.

Он задумался, она взяла у него тарелку и стала убирать со стола. Тут же вскочил Двейн, стал помогать, они вместе подали вторую смену блюд. Барт засиял, а министр помрачнел, Вера заметила:

— Что? — Он сделал вид, что всё нормально, она изобразила лицом: «не верю» и он неохотно признался:

— Зубы. Я ещё не могу есть мясо.

— Я в курсе, — иронично улыбнулась Вера, — и именно поэтому я приготовила из него тефтельки, они мягкие.

Он недоверчиво придавил маленький шарик вилкой и тот распался, Барт рассмеялся, Двейн хлопнул себя по лбу, министр чуть виновато посмотрел на Веру и с досадой на Барта, маг сиял:

— Я говорил? Говорил! Она богиня, она вообще всё может!

— Мне кто-нибудь объяснит, в чём дело? — сложила руки на груди Вера, Барт кивнул:

— Конечно. Я только что выиграл кучу денег, потому что я в тебя верю. А они мне теперь все должны, ещё док, Эйнис и Булат. Они все поставили на то, что ты будешь кормить господина Шена бульонами и пюре, а мясо не приготовишь, потому что Булат купил тебе только свинину, а приготовить её так, чтобы её не надо было жевать, невозможно. Они все так думали, а я знал! — Он рассмеялся и пропел: — Я теперь богат! Что тебе купить?

— Чай, — с улыбкой вздохнула Вера, Барт достал блокнот:

— Какой?

— Твой любимый.

— Хорошо, — он записал, убрал блокнот и взял вилку, — а теперь я планирую обожрякаться! И вам рекомендую, — сунул в рот половину тефтели и блаженно застонал, Вера тоже взяла вилку, министр вздохнул и тоже попробовал, уважительно кивнул и взял ещё:

— Вы научите Булата это готовить?

— Конечно. Когда?

— Можно завтра, раз уж сегодня вы уже телепортировались.

— Отлично. — Она тоже взяла вилку, но не успела съесть и половины, как министр протянул ей тарелку:

— Ещё.

— Вы уверены? — улыбнулась Вера.

— Я уверен.

— Вам потом будет плохо.

— Мне будет отлично, — решительно кивнул министр, — мне уже сейчас хорошо, а будет ещё лучше. У вас ещё много этих тефтелей?

— Кастрюля.

— Можете считать, что я её опечатал, никому больше.

— Так может, вам только тефтелек положить? — рассмеялась Вера, беря у него тарелку, он качнул головой:

— Мясо не подают без гарнира.

Вера рассмеялась, сделала загадочную физиономию и томно мурлыкнула:

— Господин министр, оглянитесь вокруг. Что вы видите?

— Кухню, — понимающе фыркнул он, поднял руки, — на которой командуете вы, я помню. Пять тефтелек и обойдёмся без картошки. Нет, десять.

— Семь, — кивнула Вера, накладывая и подавая ему тарелку, он смиренно кивнул и вонзил вилку в самую большую, полюбовался и довольным голосом шепнул:

— Кощунство, — положил её в рот целиком и блаженно зажмурился. Двейн шутливо пробурчал:

— Кощунство — это то, что вы с борщом сделали. Я после этого уже ничему не удивляюсь, — увидел недоумение на лице Барта и объяснил: — Госпожа приготовила борщ, а господину нельзя было жевать, и он взял только бульон. Весь.

— Из борщика? — ахнул Барт, — разве можно?

— Это Верина кухня, детка, — высокомерно протянул министр, — здесь всё можно.

Вероника заметила как вздрогнул Двейн, когда министр назвал её по имени, больше никто, вроде бы, не заметил. Барт продолжал возмущаться, министр наворачивал тефтели, а Двейн смотрел в тарелку и задумчиво улыбался.

Они доели второе, Вера стала накрывать чай и блинчики, Двейн вымыл посуду, не слушая возражений Веры. Министр от чая отказался, сказав, что ему сегодня предстоит ещё много чая и при этом так загадочно посмотрел на Веру, что она глупо засмущалась и ничего не ответила. Двейн мигом засобирался и утащил с собой Барта, а тот вообще ничего не успел сообразить и с перепугу забыл свои бутерброды.

Вероника, внезапно оставшаяся наедине с министром за столом, накрытым на четверых, почувствовала себя как-то неуютно, подняла на министра укоряющий взгляд:

— Зачем вы их выгнали?

— Уже половина второго, — криво улыбнулся он, — это вы завтра выспитесь, а у меня утром тренировка.

— Они блины даже не попробовали, — вздохнула Вера, убирая лишние чашки и тарелки, министр махнул рукой:

— Мы им оставим. Чуть-чуть. Может быть. — Вера молча качнула головой и выключила закипевший чайник, министр улыбнулся: — Мне северский.

Она достала банку и с тяжким вздохом высыпала последний чай, закрыла и поставила на место. Залила кипятком и с удовольствием вдохнув аромат, прошептала под нос:

— Господи, я даже не знаю его названия… как я буду искать его на рынке?

— Он называется «Светлый бор», — усмехнулся министр, — и на рынке его не купишь. Там можно купить похожий «Ясный бор», но я думаю, вы отличите, там много чего не хватает.

— Ладно, будем пробовать новое, — обреченно кивнула Вера.

— Вы говорили, что хотите прогуляться по восточным рядам? — Вера подняла брови и кивнула, министр выбирал блинчик и не смотрел на неё, она сказала:

— Двейн мне не рекомендовал.

— Но вы хотите?

— Хочу.

— Я могу организовать вам эту прогулку, но у меня есть несколько условий. Вы наденете то, что я выберу, сделаете прическу, как я скажу, пойдете по маршруту, который я составлю, и будете обращаться к торговцам на «ты».

Он наконец выбрал блинчик и вопросительно посмотрел на Веру, она поморщилась:

— Это некультурно.

— Что именно?

— Обращаться ко всем подряд на «ты».

— А к кому культурно? — криво улыбнулся он, возвращая блинчик на блюдо, она стала наливать чай и перечислять:

— К друзьям и членам семьи; к тем кто младше и к ровесникам; к близким людям, одноклассникам, сотрудникам… — задумалась, пожала плечами, — это трудно так конкретно сформулировать. Обращение интуитивно выбирается, исходя из того, как человек себя держит, как выглядит. Если к простому как табуретка человеку обратиться на «вы», он может почувствовать себя неуютно, а если высокомерному и отстранённому снобу начать тыкать, то это испортит отношения сразу и навсегда.

— К Двейну вы сразу обратились на «ты».

Вера пожала плечами, поставила на стол чашки и села:

— Он примерно моего возраста.

— Он младше меня на два месяца, — усмехнулся министр. Вера вытаращила глаза и ахнула:

— Двейну тридцатник?!

— Угу, — министр довольно кивнул, взял чашку, улыбнулся, — а вы думали, сколько?

— Какая разница, — вяло отмахнулась Вера, тоже выбирая блинчик. — А доктору сколько?

— Полтинник скоро будет, — он увидел, как она подняла брови, и с улыбкой пожал плечами: — Маги хорошо сохраняются. Барт может, наверное, лет сто пятьдесят прожить.

— Круто, — вздохнула Вера, потом прикусила губу и понизила голос: — А у доктора имя есть? Я никогда не слышала, чтобы к нему обращались по имени, а спросить неудобно.

— Есть, — министр рассмеялся, кивнул, — его зовут Касим. Но проблема в том, что в его боевой группе был ещё один Касим, тоже маг. И чтобы их не путать, Дока стали звать Доктор, это кличка, она была у него задолго до того, как он стал врачом. У него просто дар, как у Барта телепортация, только у Дока побочный эффект всех заклинаний — регенерация. Он без усилий заживляет раны у всех вокруг себя, без разбора свой/чужой, ему это даже мешало, потому что потом иногда приходилось эти раны опять вскрывать, чтобы почистить. Ему сразу говорили, что с таким талантом надо учиться на медика, но он хотел быть боевиком, точно как Барт.