Дай мне руку (СИ) - Марс Остин - Страница 27

— А, — кивнула Вера, пожала плечами, — да ничего особенного, просто поздравила с Новым Годом и подписалась «сердечно ваша», это… вроде как… довольно интимная подпись, начальнику так не пишут.

— Ясно, везде свои тонкости, — он невесело усмехнулся, отпил чая, стал смотреть в огонь. Вера смотрела на него и пыталась угадать, о чём он думает, судя по глазам, мысли были не из весёлых.

— О чём задумались? — шутливо прошептала она.

— О тонкостях, — вздохнул он, ненатурально улыбнулся: — Продолжайте, вы не ответили на вопрос.

— Ой… — она тяжко вздохнула, потёрла лоб, — даже не знаю, с чего начать. У нас запросто знакомятся на улице. Не все, конечно, это требует определённой смелости с обеих сторон, но всё равно. Хотя чаще отношения возникают между теми, кто уже знаком по работе, учёбе, или общается в одной компании. — Она замолчала, задумалась, что ещё сказать, он спросил:

— Я видел в вашем телефоне короткие видео с вашей ужасной музыкой, где люди знакомятся за стойкой таверны или во время танцев… — Вера криво улыбнулась и качнула головой:

— Это другое, в клубах просто снимают себе компанию на ночь. Чаще всего, на том всё и заканчивается. Бывают, конечно, исключения, но отношения, которые начались с ни к чему не обязывающего секса, вряд ли будут долгими и прочными.

Министр поражённо зажмурился, Вера рассмеялась, взяла с блюда ломтик персика и откусила, блаженно прикрыла глаза:

— А ваша коняка знает толк.

— Бес ест всё, — фыркнул министр, тоже взял себе персик и задумчиво посмотрел на него, — а долгие и прочные с чего начинаются?

— Это у всех по-разному, — вздохнула Вера, — люди общаются в компании или по интернету, потом начинают гулять только вдвоём, потом признаются и начинают встречаться — конфетно-букетный период, романтика, все дела. Если они уже взрослые и живут сами, то приглашают друг друга к себе, отмечают вместе праздники, иногда остаются друг у друга на ночь или выходные. Это может длиться годами. Рано или поздно они принимают решение съехаться, живут вместе, этот период тоже может длиться годами. Потом, если уже вообще всё серьёзно и понятно, что они оба готовы жить долго и счастливо вместе, тогда уже знакомство с родителями, свадьба-дети-ипотека.

— В это сложно поверить, — тихо сказал министр.

— На самом деле, это началось не так давно, лет пятьдесят-сто назад свадьба была великим событием, меняющим жизнь, до свадьбы были только свидания, провожания домой и целомудренные поцелуи, а после свадьбы уже молодые жили вместе. Но в моё время свадьба ничего не меняет, это просто очень дорогой праздник, после которого жизнь идёт как шла.

— Да, — криво усмехнулся министр, — и вы говорите, что в моём мире всё сложно! В моём всё проще некуда. Понравилась девушка, пошёл к её отцу, договорился, свадьбу сыграл и она твоя до самой смерти, она уже никуда не денется.

— Девушки, наверное, в восторге, — съязвила Вера. Министр перестал улыбаться, пожал плечами:

— Девушек никто не спрашивает, — помолчал и добавил, — в Империи. В Карне спрашивают, даже в брачном обряде есть вопрос, согласна ли она на этот брак. В Империи брачный обряд проходит в тишине, в Ридии говорит только жрец, но там родители учитывают мнение девушки, хоть оно и не играет решающей роли. У них по этому поводу множество книг и пьес написано, как девушек выдают за нелюбимых и они сбегают с любимыми.

— А на севере? — спросила Вера.

— На севере бардак, — махнул рукой министр, — там князь может жениться хоть на бывшей рабыне, если готов потерпеть дружеские подтрунивания семьи. А если она красива и они явно друг друга любят, то никто вообще слова поперёк не скажет.

Он замолчал, Вера пила чай и бросала осторожные взгляды на глубоко задумавшегося министра, пытаясь понять, почему его так явно раздражают северские традиции. В камине трещал поленьями огонь, переменчивые блики качали тени на лице господина министра, его взгляд становился всё более мрачным.

— Расскажите про своего друга, — попросила Вера, — который случайно влюбился в жену. Как можно случайно влюбиться в жену?

— Проклял, наверное, кто-то, — фыркнул министр. Отпил чая, бросил на Веронику полушутливый взгляд, — никому ни слова, он с меня всю кровь по капле выцедит, если узнает, что я кому-то проболтался. И это не фигура речи, я серьёзно.

— Услышала и забыла, — серьёзно кивнула Вера. — Ну?

— Он женился по договорённости, так все делают, — начал министр. — Ей было двенадцать лет, — он увидел округлившиеся глаза Веры и качнул головой, — это нормально, в Империи свадьба и консумация могут быть разнесены во времени на несколько лет, так почти всегда происходит. В день свадьбы он видел её второй раз в жизни и на следующий день уехал руководить строительством шахт, которые ему достались как приданое по контракту. Там было много работы и он задержался больше чем на четыре года, но потом появились дела дома и пришлось вернуться. Он средний сын правителя и живёт во дворце, дворец по размерам как небольшой город, там много строений, парков, искусственных водоёмов, мостов и беседок, там с непривычки заблудиться можно. И он гулял в одном из садов и встретил девушку, которая тоже гуляла одна. А это для аристократки позор, если её кто-то увидит без сопровождения. Благородная женщина всю жизнь везде ходит со свитой и никогда не остаётся одна, только в своей комнате, и то служанки ждут у двери и прислушиваются, вдруг госпожа позовёт.

Он замолчал, отпил чая, посмотрел на заинтригованную Веру, улыбнулся:

— Он её не узнал, — помолчал, хищно улыбнулся, — но рассмотреть успел, и решить всё для себя тоже успел. Понял, что она из благородных, по костюму, но дело в том, что во дворце правителя живёт очень много людей, она могла быть просто чьей-то родственницей, приехавшей в гости за компанию, он на тот момент только приехал и был не в курсе, кто у них гостит. А в такой ситуации, когда мужчина застаёт девушку гуляющей в одиночестве… — он замолчал, хитро прищурился, глядя в огонь, — это очень неловкая ситуация, как поймать на воровстве или на чём-то неприличном. Он мог требовать за молчание что угодно, — министр увидел заинтересованную улыбочку Вероники и рассмеялся: — В разумных пределах! Но вообще многое, деньги, украшения, какую-то деталь одежды, прядь волос, имя, адрес… максимум поцелуй, это верхний предел. Но если мужчина — истинный джентльмен, воспитанный на идеалах великодушия и щедрости, он может сделать вид, что не заметил её, и позволить ей уйти, это рыцарский поступок.

Он улыбнулся откровенно ехидно, помолчал, как специально дразня Веру, она прикусила губу:

— И что он решил?

— Он дал ей время понервничать, — протянул министр, — а потом, когда она окончательно смутилась, отвернулся и сделал вид, что даёт ей уйти. Там одна дорожка и ей нужно было пройти мимо него, — он опять замолчал, отпил чая, стал придирчиво выбирать персик. Вере хотелось его треснуть, она видела его довольную улыбочку и стискивала зубы от весёлой злости. Министр выбрал самый большой кусочек и посмотрел на него, как на произведение искусства, потом бросил на Веру довольный, злорадный взгляд, на который она ответила напряжённой понимающей улыбкой.

«Любите же вы дразнить, господин министр.»

Прочитала в его глазах ехидное: «о, да, люблю» и тихо рассмеялась, отпила чая и вздохнула:

— Он дал ей уйти?

— Как бы не так! — фыркнул министр, — она ему слишком понравилась, чтобы просто так дать ей уйти. Когда она проходила мимо, он её поймал и поцеловал, потом отпустил и ушёл довольный. Он повеселился, она убежала в слезах, для благородной девушки, к которой никогда не прикасался мужчина, это шок и катастрофа, что какой-то незнакомец такое сделал.

Когда пришёл к себе, он немного успокоился и пожалел о своём поведении, решил завтра выяснить, кто эта девушка, и извиниться.

Вера фыркнула:

— Вы не родственники?

Министр бросил на неё шутливо-укоризненный взгляд, она рассмеялась, взяла себе персик. Он скорчил рожицу: