Выбери любимый жанр

Тьма века сего (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" - Страница 18


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

18

— Я верю в слухи, — снова улыбнулся Гейгер. — Моя вера вряд ли может являться аргументом чего бы то ни было, и я не сказал вам ничего, о чем бы вы не знали сами. Но пусть так. Пусть Грегор говорит правду, и он выжил чудом…

— Случайно, — поправил Мартин с нажимом, и паломник улыбнулся еще шире.

— Пусть так, — повторил он с видимой снисходительностью. — И все же никто не видел человека, погибающего в Пределе.

— Я бы уточнил: никто больше не видел вообще человека, вошедшего в Предел.

— И где они все?

— И где же?

— Я не знаю, — пожал плечами Гейгер. — И вы не знаете тоже. И никто не знает.

— Взяты на небеса в смертном теле, аки Илия? — усмехнулся Мартин, нарочито сокрушенно покачав головой. — Ох, чувствую, наработаю я себе на следующий ранг с вашей теплой компанией; ересь наклевывается презанятнейшая.

— А вы нас разубедите, — беззлобно предложил паломник. — Скажите, куда они все исчезли? Погибали на глазах у свидетелей только животные, — продолжил он, не услышав ответа. — Существа без воли, стремящейся к вышнему, без разума, способного постичь спасение. Никто не видел, чтобы это место причинило вред человеку. Никто.

— Как-то беспечно ты сказал это, — заметил Мартин. — А ведь вы, если я не ошибаюсь, не просто блюдете ежедневный пост, но и ратуете за отказ от причинения животным какого-либо вреда вовсе.

— Мы никого не призываем открыть загоны и выпустить на волю свиней и кур, всего лишь мы сами не вкушаем мяса и не предаем смерти никого из тварей Божьих, дабы не будить в себе греховного начала, не подкармливать жестокосердие грешной человеческой натуры. Никогда мы не упрекали за это никого, кто не влился в наше паломничество. Для этих людей забой козы или курицы — обыденность, работа, привычное дело, это не пробуждает в них никаких чувств вовсе: не пробуждает сострадания, но не будит и жестокости.

— То есть, если убивать без чувств, то можно?

— Я не это сказал, майстер инквизитор. Лишь объяснил, отчего лишили себя мясной пищи мы сами.

— К слову, ты вот на траву сел, а проверил ли перед этим, нет ли там каких-то букашек? — с нарочитым беспокойством уточнил Мартин. — Вдруг ты ненароком загубил с десяток бедных созданий.

Гейгер склонил голову набок, одарив инквизитора демонстративно укоризненным взглядом, и так же подчеркнуто сокрушенно вздохнул.

— Не только ты не можешь удержаться от желания поддеть, — усмехнулся Мартин. — И скажу тебе как инквизитор с двухлетним опытом работы: ересь ваша — дрянь. Непродуманная она какая-то, сырая. Дыры там и тут, прорехи… Хорошая ересь должна быть логичной, завершенной, с каким-то хотя б самым малым набором непререкаемых истин, причем куда более привлекательных, нежели каноничные, иначе какой смысл в эту ересь впадать? А у вас что? Вот зарезать курицу на обед ты считаешь бессердечием, а сам о погибших в Пределе живых существах поминаешь так пренебрежительно.

— Никто из нас против канонов Церкви не идет, — отозвался Гейгер по-прежнему незлобиво, по-прежнему с улыбкой, и Мартин подумал невольно, что улыбка эта у его собеседника всегда наготове, точно оружие у опытного наемника…

Или нет, не оружие; щит. Словно ею Гейгер укрывает себя от всего извне, что кажется ему опасным… Или напротив — прикрывает то, что есть вовне, от себя самого. И это не снисходительность старшего летами по отношению к младшему, не пренебрежение, которое приходится скрывать лишь потому, что младший наделен властью. Этот щит словно бы ограждает от мира что-то куда более серьезное, чем просто раздражение назойливым юнцом… Что-то вроде той самой греховной человеческой природы, ради отказа от коей он запретил себе такую обыденную вещь, как убиение и поедание бессловесной твари, предназначенной в пищу самим Создателем…

Усмиряемая агрессия. Сознательно загнанная в глухой подвал души, запертая, связанная злость.

Маскировка. И даже не столько для других, сколько для самого себя…

— И как ни трудитесь, ереси вы здесь не найдете, — восприняв его молчание как готовность слушать, продолжил паломник. — Никто из нас не перечит Писанию, не призывает менять обряды или толкования, не извращает учение… Отвечая же на ваш вопрос, скажу так: мне неприятны страдания умирающего живого существа, но я и не вижу причин делать из этого трагедию большую, нежели из смерти человеческой, каковой в Пределе ни я лично, ни кто бы то ни было еще не наблюдал. И разве я сказал что-то бессердечное? Животные не имеют осмысленного духа, могущего возвыситься и приблизить разум к божественной милости, разве это не правда?

— И зачем бы Господу убивать их, а не позволить пройти сквозь Предел, ничего не найдя и не увидев?

— Для предостережения, — отозвался Гейгер тоном человека, констатирующего нечто само собой разумеющееся. — Дабы мы видели это и поняли, что допущен будет лишь тот, кто пойдет в Предел с чистыми помыслами, с осознанием своей цели, своего пути, с открытой душой… Поэтому я даже не пытаюсь. И многие не пытаются.

— Хочешь сказать, попытавшиеся мнят себя чистыми и познавшими Бога?

— Нет, — снова улыбнулся паломник, неловко пожав плечами. — Должен признать, что в этом пункте у нас наблюдаются… некоторые разногласия. Они считают, что гибель зверей была им показана для испытания их веры и решимости, и надо превозмочь страх и идти. Я из тех, кто с этим не согласен.

— Я же говорю, — удовлетворенно кивнул Мартин. — Ересь дрянь. Даже здесь столковаться не можете… Впрочем, будет интересно послушать, что вы скажете, когда кого-то из таких превозмогателей сомнет в мясо на одной из полян Предела, и вы это увидите. С удовольствием поприсутствую на ваших богословских прениях на тему «Был ли он недостаточно чист или недостаточно уверен в своем пути». Заключим pari?

— Что?

— Спор. Побьемся об заклад, что это случится в ближайшие пару недель? Если я окажусь прав — ты собираешь вещи, оставляешь эти глупости и возвращаешься домой.

— Нет, благодарю, — усмехнулся Гейгер, — азартные забавы также не поощряются здесь, майстер инквизитор.

— Это правильно, — серьезно согласился он, неспешно поднимаясь. — В условиях тесного лагеря вдалеке от дома — не хватало еще проблем с игровыми долгами… В чем-то ваши предводители весьма разумны.

— У нас нет предводителей. Ведь я (и не только я) уже говорил вам об этом, майстер инквизитор.

— Брось, — отмахнулся Мартин, — не верю. Даже если все вы стеклись сюда каждый сам по себе или отдельными семействами — за такое время, пусть и негласно и полуофициально, руководящие персоны сами собою проявляются и подчиняют себе общий порядок.

— Да, есть люди, чье мнение для всех ценно, — согласился паломник сдержанно. — Они умеют со всеми найти общий язык, успокоить беспокойных и ободрить унывших… Но я бы не назвал это предводительством. Скорее материнской или отеческой заботой. Однако…

— Да? — осторожно поторопил Мартин, когда паломник замялся, и тот ответил нерешительно, тщательно подбирая слова:

— Но это забота о теле. С того дня, как пропал отец Якоб, некому стало взять на себя заботу о наших душах. Он был…

— Слегка не в себе, — подсказал Мартин, и Гейгер недовольно поморщился, впервые за все время разговора столь явно проявив нечто, похожее на раздражение.

— Слишком пылким иногда, — поправил он сдержанно. — Однако ношу исповедателя нёс смиренно. Сейчас его нет, а благодушие местных обитателей обнаруживается лишь тогда, когда кто-то из нас является для покупки еды или иных товаров.

— Местный священник отказал кому-то из вас в исповеди? — прямо спросил Мартин, и собеседник вздохнул:

— Да. Всем. Думаю, он боится, что свяжется с еретиками, и потом его вместе с нами отправят за решетку и на костер. Я осознаю, что ваша служба — видеть ересь во всем, майстер инквизитор, но очень прошу поверить мне: никто из нас и в мыслях не имеет отпадать от матери нашей Церкви. И если бы вы могли…

— Я поговорю с ним, — кивнул Мартин, не дослушав. — Сегодня же. В конце концов, — добавил он с усмешкой, — если среди вас и вправду зреет ересь, будет неплохо иметь под рукой человека, которому все ваши помыслы будут известны. Тайну исповеди он, конечно, нарушить не сможет, но это лучше, чем ничего.

18
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело