Не лидер (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 22

Кончилось богослужение тем, что Широхиме раздала нам отрезы бумажной ленты и принадлежности для традиционного письма: чернильницы с тушью и кисти. То самое обращение к покровителю, ради которого и затевалось служение. Японцы вообще обожают этот способ обращения к мистическому: исписать, желательно как можно более каллиграфически, клочок бумаги и привесить его куда-нибудь. Впрочем, в руках той же Принцесски этот способ вполне работает — во всяком случае на стрельбище она именно так превращала стрелы своего лука в управляемые и зажигательные снаряды…

Так, ну и что мне написать? Синдзи-то староста умудрилась что-то на ухо шепнуть: вон с каким одухотворённым видом кистью орудует! Нет, конечно можно вывести какую-нибудь фигню или вообще ничего, но хрен знает, что они потом с этими пожеланиями делают. Может, на стенку в алтарной вешают — исключительно чтобы ками-сама удобнее читать было? Не перебирать кучу перевязанных тесьмой свиточков, а как с доски объявлений читать… Ну и настоятелю тоже, ага. Так, кажется, знаю.

Завязанные бумажки на поднос собирала тоже староста. Вовремя всё заканчивается: лично у меня уже начало сводить голени — минут сорок просидели в любимой японцами позе, поджав под себя ноги…

— ГРАХХХ!

Звук, похожий на раскат грома ударил по барабанным перепонкам так, что на миг потемнело в глазах! По лицу хлестнул порыв ветра, которому неоткуда было взяться в помещении, на удивление не затушивший курящиеся ароматные палочки.

— Что? — Широхиме, больше от неожиданности чем от внешних эффектов упавшая на задницу, замотала головой.

А вот её дед как ни в чём не бывало поднялся из-за низкой каменной тумбы, на которой стоял поднос с бумажками. И как только сумел настолько скрючиться, чтобы уместиться?! Видать, тот самый армейский опыт…

— Интересно, — Кэтсу если и ошеломило, то он уже успел прийти в себя. Он поворошил рулончики бумаги и кивнул. — Такэмикадзути-сама принял чьё-то прошение, так сказать, досрочно, явив свою милость.

— М-моё… — обреченно выдавил я: тесьма у каждого была своего цвета, так что понять оказалось не сложно. Маленькая проблемка: я до сих пор считал, что боги, демоны и всякая прочая мистическая братия вроде призраков — выдумки чистой воды!

— Интересно, — повторил настоятель, потом внимательно посмотрел на меня: — мне кажется, молодой человек, нам нужно поговорить. И сразу предупреждаю: ни в коем случае никому не говорите, что написали. Даже мне. Или благословение ками-сама сменится проклятьем.

Что написал, что написал… Да ничего особенного. “Вернуть, что мне дорого, и суметь защитить возвращённое”. Ксо! Кажется, мне пора прекращать чертыхаться по поводу и без — похоже, в этом мире реально можно накликать. Твою ж мать.

18.

Пригласить домой знакомого на чашечку чая — вполне обычная ситуация для русского человека. Европейцы и американцы чай никогда не предложат. Вот кофе или спиртное могут, показывая своё расположение. Ближневосточные традиции разнятся от страны к стране, но в целом в принципе не велят отпускать гостя голодным. Китайцы и корейцы серединка на половинку между русскими и арабами. А вот японцы…

В Стране Восходящего Солнца не принято приглашать к себе в гости вообще. Подразумевается, что если ты припёрся в чужое личное пространство — то уж точно по делу, а не объедать или обпивать хозяина. Исключение — чайная церемония, но про это действо разговор отдельный. Собственно, потому Кэтсу и позвал нас на религиозную службу, а не просто “посмотреть на тех, за кого попросила внучка” — ведь в отличие от христианских священников синтоистские живут не при, а именно в своём храме.

Синтоизм — это классическое язычество с многобожием, приправленное, конечно, островным колоритом. Именно потому отношение между жрецами и объектами культа… ну не знаю, более собственническое, что ли. Например, если настоятель японского храма умрёт, то вместо него отправлять культ может его вдова — хотя просто так, “с нуля”, женщине каннуси никак не стать, только мико, жрицей-помощницей. Кстати, должность настоятеля передаётся по наследству (правда, традиционно только по мужской линии) — примерно как любой другой малый семейный бизнес вроде хлебопекарни или там магазинчика.

Не могу сказать, что японцы набожны. У них вообще иное отношение к религии — и это в принципе не удивительно: никто из многочисленных божеств, включая верховных, вроде Аматерасу или там Цукиёми, не может простить смертному его грехи, просто не в силах. С другой стороны, понятие греха тоже не соответствует христианскому: самоубийства не осуждаются, за связи на стороне могут осудить люди, но не бессмертные. С третьей стороны, обиженная благоверная может покончить с собой и превратиться в аякаси, злобного духа-мстителя, да и вообще любой божок может обидеться на невнимание и пренебрежение.

Потому отношение к мистике и получается такое — уважительное, но сугубо потребительское. Встретив по дороге святилище, японец, при прочих равных, предпочтёт остановиться и сложить руки лодочкой. И даже палочку ароматную запалит, если есть. А если у него поблизости важное дело — ещё и подношение может оставить мелкое, на удачу. Ну а если совсем-совсем нужен успех — храм или святое место местный житель найдёт специально и жертву подготовит покрупнее. Не потому, что так религиозен, а чтобы точно быть уверенным: сделал, что мог.

Вот почему Кэтсу, передавая через внучку приглашение, не сомневался в успехе: нам нахаляву предлагалось получить профильное благословение — тогда как другим пришлось бы раскошелиться, чтобы уговорить каннуси провести ритуал. Только, судя по реакции жреца и помогавшей ему мико — в конце что-то явно пошло не так…

Дед Широхиме провёл меня к соседнему дому, стоящему практически крыша в крышу с залом для молитв. Впрочем, тут всё размещалось рядом: храмовая территория не дотягивала и до четверти размеров додзё Разящего кулака. Раздвинув сёдзи, мы попали в комнату, в которой я далеко не сразу опознал кабинет настоятеля. Не удивительно: для меня удобство жизни и полностью традиционная обстановка в японском стиле, без мебели — вещи перпендикулярные. Понимание пришло только тогда, когда Кэтсу совершенно обыденным жестом снял свою церемониальную шапочку и положил на специальную подставочку рядом жезл-”дощечку”.

— Йоширо-кун, — мы уселись “на голени” друг напротив друга. — Позволишь обращаться к себе, однокласснику моей внучки, так?

— Конечно, Кэтсу-сан.

Видимо, на моём лице, когда я садился, что-то промелькнуло: каннуси вдруг улыбнулся и заговорщицки подмигнул, сменив позу с официальной на расслабленную. Теперь и я мог вслед за старшим вытянуть ноги так, как хотел. Уфф! И как местные так часами высиживать могут?

— Полагаю, ты можешь думать о том, что увидел некий странный фокус в моём исполнении на богослужении, — решил сразу перейти к тому, ради чего меня позвал, собеседник. — Уверяю, это не так. Редко, очень-очень редко Такэмикадзути-сама являет свою волю столь… демонстративно. На моей памяти это всего лишь третий случай, а лет мне, как видишь, немало.

Выражение лица жреца бога войны вновь поменялось с серьёзного на лукавое:

— Наверное, ты сейчас ждёшь, что я начну давать тебе советы в связи со случившимся знамением? — каннуси хмыкнул. — Нет. Видишь ли, ками-сама подал сигнал не только тебе — но и мне и моей семье. Чем-то важно ему то, что ты делаешь или намереваешься сделать, и это скорее всего связано с твоим ему посланием. Но раз он никаким другим образом с тобой ранее не связался самостоятельно — значит, текущее развитие событий его устраивает. Или он принципиально решил не вмешиваться.

Кэтсу убедился, что я его внимательно выслушал, кивнул и разрешил:

— Вот теперь можешь задавать вопросы.

— Голова кругом, — я покрутил названной частью тела, пытаясь привести мысли в порядок. Подумал… мысленно плюнул и сказал прямо как есть: — Я до этого разговора был уверен, что богов и духов не существует.