Своя Игра (СИ) - Пешкова Наталья - Страница 55

Неудивительно, что Шей'тар вцепился в эту ленту, как в мать родную — там ведь не только информационная, еще и эмоциональная привязка происходит. Не зря ж ленты раньше отражали в цвете состояние хозяина. Интересно, какого цвета лента у Хитреца? Алая, в цвет его труселей с сердечками? И сумеет ли его артефакт достроиться, раз вторая его половина благодаря вернувшейся памяти и способностям Эдигорана-Грая полностью восстановилась и, сияя чистой лазурью, нежно поглаживала хозяина по щеке. Думаю, точно достроится, если Хитрец об этой возможности узнает и заполучит в свои цепкие лапки Эдигорана. А в том, что у парня это получится, я не сомневаюсь. Вспомнить хотя бы всю ту чушь, что он в Янкаре изобретал. Все те гениальные проекты, я хотела сказать. Наследственность — она штука сильная.

Везет мне, однако — куда ни плюнь, то в великого мага попадешь, то в чьего-нибудь знаменитого родственничка.

— Плеваться меньше надо.

— То в придурошную лошадь, притворяющуюся котом, — отрезала я.

А нечего в моих мыслях без спроса лазить. Развелось тут любителей…

— Это еще что за оскорбления? — возмутилась бывшая лошадь, распушив кошачий хвост. — Какие еще любители? Профессионалы мы. Профессионалы.

С сим глубокомысленным заявлением, профессионал перепрыгнул на плечи Грая и принялся выяснять, не запатентовал ли его давний предок изобретенные им ленточки, и не пора ли нам стребовать свой родственный процент с незаконного использования чужой интеллектуальной собственности. Ошарашенный как могущественным родственником из прошлого, так и наглым лохматым самозванцем из настоящего, Грай Баратти, единственный законный наследник Зеркальной Долины, лишь тяжко вздыхал, рассеянно комкая в ладони весьма недовольную этим ленту, не в силах оценить "всю возникающую перспективу".

Ему, кстати, досталось больше остальных — те узнали только о грандиозной афере Ша-риона, а Эд еще и детство свое вспомнил, родителей, зеркальный коридор, последний шаг в пропасть и кольцо, снятое жуликоватым охотником.

Впрочем, о кольце Грай переживал меньше всего. Это кольцо не просто рабская метка, а еще и главная преграда для их силы. И ладно бы просто преграда. Уверена, будь у новоявленных тиаров выбор, они предпочли бы этому кольцу ошейник. Тот был всего лишь внешним атрибутом их рабского статуса, а кольцо еще и жизнь тянуло, не говоря уже о силе. Если Долина жила за счет объединенной силы обеих рас (и тех магов, что, проходя Зеркальным коридором, растворялись в нем, превращаясь в чистую магическую энергию), то защита от внешнего проникновения держалась исключительно на этой ворованной силе. И теперь-то ясно, для чего нужна была столь мощная защита.

А жизнь… Тиары даже не догадывались о том, что их жизнь утекает куда быстрее, чем должна бы. Если раньше аркаты жили в среднем двести пятьдесят, а то и триста тысяч лет, а тиары около десяти. То сейчас длительность их жизни практически сравнялась и не превышала семидесяти пяти тысяч и у тех, и у других. В этом явлении, в принципе, не было ничего необычного — те же меле могли делиться друг с другом способностями и жизнью, причем, добровольно. Но я сильно сомневаюсь, что аркаты по своей воле стали бы делать столь щедрые подарки.

И все-таки хорошо, что нам не удалось сломать печать. Такую память да без подготовки… Этого и врагу не пожелаешь. Да и не было бы от этого никакой пользы, окромя вреда. Почему? А кто согласится поменять благополучную судьбу хозяев жизни, удлинившейся в семь с лишним раз, на статус непонятно кого? Ага, нашли дураков. А на что аркатам надеяться? Что у бывших тиаров совесть проснется? Бухнутся они на колени перед своими создателями, повинятся во всем, кольца снимут, жизнь уворованную отдадут. И будут все жить долго и счастливо. Ага, как же. Прям, коммунизм в отдельно взятой долине.

А что мы имеем на самом деле? Современные аркаты, может, и слабее аркатов бывших, но полностью их контролируют и просто так из своих рук не выпустят. А жить рабом, зная, кто ты на самом деле, еще та пытка. А что мы можем им предложить? Несуществующее пока лекарство от их болезни? Да и будет ли его достаточно, чтобы от всего отказаться?

Углубиться в размышления мне не дали. Нашу беседу прервал истошный горестный вопль, перешедший в жалобные рыдания. Громкий детский рев в исполнении взрослого парня — испытание еще то. Ну да мы привычные.

Пол, которому наскучили серьезные взрослые разговоры, незаметно удрал с совещания и сейчас сидел, размазывая по щекам горькие слезы, у двери кладовой, куда Ксан и Юсвей запихали Шестнадцатого.

— Ну и чего рыдаем? — ласково спросил любящий "папочка".

— Я к братику пошел, — малыш, всхлипывая, вцепился в его штанину, — а его нет.

— Как так нет? — Юсвей ловко перепрыгнул через арката и рыбкой нырнул в приоткрытую дверь. — Блин горелый. Ты еще кто такой? Шестнадцатый где?

— Нету, — провыл Половиныш, вытирая нос о все ту же штанину. — Нету братикааа.

— Да кто там еще? — озлился драгоценный, отдирая ребенка от своей ноги, поднимая с земли и вручая мне.

— Сами смотрите, — огрызнулся тиар, вытаскивая на свет божий зеленого, в обоих смыслах, арката в перепачканных пылью белых бриджах и рваной рыжей тунике.

Народ изумленно уставился на незнакомца. Интересно, откуда на его руке серебряный браслет Ильсана? Получается, что совсем недавно пленник был Шестнадцатым. Или выглядел как Шестнадцатый… Наверное, это ограничитель сработал, перебив аркату магию и сведя на нет качественную иллюзию. Настолько качественную, что никто из наших магов и не догадался о подмене.

— Ты еще кто такой? — Лирэй повторил популярный в последние минуты вопрос.

Правда, ухмылка на лице драгоценного и улыбочки его товарищей по Охоте явственно говорили, что ответ им уже известен.

— Это ко мне, — подтверждая мои мысли, пропел за спиной нежный женский голос.

Вперед протолкалась нархански похожая на меня девица в синем развратном платье с белым кружевным передником и кокетливой шнуровкой по бокам. Различие между нами не ограничилось одним лишь платьем — бюст девицы, разом привлекший внимание наших мужчин, был больше моего раза эдак в… Не важно во сколько, иначе я умру прямо тут. От зависти.

Раздавшиеся смешки подтвердили, что девица узнана. Даже аркат выпучил на нее глаза и испуганно попятился.

— Ты еще кто? — похоже, от этого вопроса мы сегодня не избавимся.

— А разве не ясно? — удивился нарханский двойник. — Не нарханский, а лингрэвский, — поправил нахал, оглядел себя и возликовал. — А, понятно. Самую важную деталь забыл… забыла.

Красотка вытащила из декольте ярко-красную беретку и торопливо нацепила на голову, с изрядной печалью добавив (к счастью, мысленно):

"Про хвост тоже хорошая идея, но твой муженек запрещает его отращивать".

— Красная Шапочка, — трясущимся от ужаса голосом выдавил аркат.

— И тебе здрасьте, Двести Восемьдесят Седьмой.

Правда, продолжать общение аркат не пожелал — уперевшись спиной в стену, он рухнул на колени и проворно уполз в кладовку, захлопнув за собой дверь.

— Ты куда, дорогой? — расстроенно воскликнула Красная Шапочка.

— Не пускайте ее сюда, — истошно взвыл Двести Восемьдесят Седьмой. — Я еще жить хочу.

— С кем? — поскреблась в дверь девица.

— Один. Я еще так молод.

— Это да, — фыркнула Красная Шапочка. — Мелкий еще. На бабушку точно не тянешь.

— Только не бабушка.

— Ну, тогда…

— И не волк.

— Все-то ему не нравится, — возмутился лингрэ, скрестив руки на сердито вздымающейся груди. — Ну, ладно. Фантазия у меня богатая. Мальчик-с-пальчик? Шрэк? Принцесса на горошине?

Последнее, видимо, особо впечатлило несчастного арката, а дверь вздрогнула не иначе, как от удара головой.

— Уберите ее, я все скажу.

— Отлично, — Бумер азартно потер ручки. — Тогда скажи, за кого голосовать будешь?

— Президент, заткнись, а, — без особой надежды попросил Умник.