Атлант расправил плечи. Книга 3 - Рэнд Айн - Страница 20

• Предыдущая
• 20/159
• Следующая

– Понятно.

Завтрак подошел к концу. Даннешильд закурил сигарету и, выпустив клуб дыма, с минуту молча смотрел на Дэгни, видимо, понимая, какая жестокая борьба развертывается в ее сознании. Потом, улыбнувшись, поднялся из-за стола.

– Побегу, – сказал он, – жена ждет.

– Кто? – изумилась Дэгни.

– Жена, – весело повторил он, будто не понимая при чины ее удивления.

– Кто ваша жена?

– Кей Ладлоу.

У нее все смешалось в голове, она не могла выстроить логическую цепь.

– Когда же… когда вы женились?

– Четыре года назад.

– И вас не схватили во время брачной церемонии?

– Нас обручил здесь судья Наррагансетт.

– Но как можно… – Она пыталась остановить себя, но слова выскочили помимо ее воли, выражая недоуменное негодование, бессильный протест то ли против него, то ли против судьбы, то ли против внешнего мира, – она и сама не могла сказать. – Как она живет одиннадцать месяцев, зная, что каждую минуту с вами может… – Она не договорила.

Он улыбнулся, но ей была понятна огромная важность того дела, которое давало ему и его жене право на такую улыбку.

– Она в состоянии выдержать это, мисс Таггарт, потому что мы не верим в то, что этот мир - юдоль печали, где человек обречен на гибель. Мы не верим, что трагедия – наш жребий. Мы не живем в постоянном страхе перед несчастьем. Мы не ждем беды до того, как появятся реальные при чины опасаться ее, а встретившись с ней, вступаем в борьбу. Неестественным мы считаем страдание, счастье для нас норма. В человеческой жизни горе – исключение из правила, успех же – в порядке вещей.

Галт проводил его до двери, вернулся, присел к столу и неторопливо налил себе еще чашку кофе.

Дэгни внезапно вскочила, будто подброшенная вверх давлением, сорвавшим клапан:

– И вы думаете, что я могу принять его деньги?

Он подождал, пока изогнутая струйка кофе не наполнила его чашку, потом поднял голову и сказал:

– Да, я так думаю.

– И зря! Я не хочу, чтобы он рисковал жизнью ради этого!

– Это от вас не зависит.

– Я могу никогда не потребовать этих денег!

– Конечно.

– Вот они и пролежат в банке до Судного дня!

– Этого не случится. Если вы их не востребуете, часть суммы, очень малая, будет передана мне от вашего имени.

– Как – от моего имени?

– В оплату за стол и проживание в моем доме.

Она уставилась на него – сначала гневно, затем изумленно – и медленно опустилась на стул. Он улыбнулся:

– Как долго вы предполагаете оставаться здесь, мисс Таггарт? – Она смотрела на него беспомощным, непонимающим взглядом. – Вы об этом не думали? А я подумал. Вы пробудете здесь месяц. Месяц отпуска, как все мы. Я не спрашиваю вашего согласия, вы нас тоже не спрашивали, когда появились здесь. Вы нарушили наши правила, так что должны принять последствия. В течение этого месяца долину не покидает никто. Конечно, я мог бы сделать для вас исключение, но не сделаю. Нет такого правила, чтобы вас задержать, но, проникнув сюда по своей воле, вы дали мне право поступать, как мне заблагорассудится, и я намерен задержать вас, просто потому что вы нужны мне здесь. Если по истечении месяца вы решите вернуться, у вас будет такая возможность. Но не раньше.

Она сидела выпрямившись, мышцы ее лица расслабились, линия рта смягчилась слабым, но определенным, устойчивым намеком на улыбку; это была опасная улыбка противника, глаза ее холодно блестели, но были затуманены – такими глазами смотрит противник, который полностью настроен на борьбу, но надеется проиграть.

– Очень хорошо, – сказала она.

– Вы оплатите мне проживание и питание, не в наших правилах обеспечивать человека бесплатно. У некоторых из нас есть жены и дети, но и тут существует взаимообмен и взаиморасчет особого рода, – он взглянул на нее, – хотя это и не мой случай. Так что я буду брать с вас полдоллара в день, а вы рассчитаетесь со мной, когда признаете свое право на счет в банке Маллигана. Если вы от него откажетесь, Маллиган зачтет ваш долг и переведет мне деньги, когда я попрошу.

– Я согласна на ваши условия, – ответила она; в ее голосе появились нотки расчетливого, спокойного, хладнокровного финансиста. – Но я не позволю использовать эти деньги для покрытия моих долгов.

– Как же вы собираетесь рассчитываться?

– Я предпочла бы сама заработать деньги в оплату долга.

– Каким образом?

– Своим трудом.

– В какой должности?

– Исполняя обязанности вашей прислуги.

Впервые ей довелось увидеть реакцию Галта на неожиданность, и такую яростную, какой она и представить себе не могла. Галт взорвался смехом, будто в его укреплениях пробили огромную брешь, много большую, чем мог заключать прямой смысл ее слов. Она почувствовала, что вторглась в его прошлое, выпустила на волю какие-то воспоминания и образы, о которых не могла знать. Он хохотал, словно перед ним возник призрак далекого прошлого и он смеялся ему в лицо, будто это было его победой… и ее.

– Если вы меня наймете, – говорила она строго и вежливо, не вкладывая в слова никакого чувства, в самой деловой, безличной, будничной манере, – я буду готовить, убирать, стирать и делать все прочее, что положено прислуге, – все это в оплату комнаты, питания, а также за небольшую сумму, чтобы купить кое-что из одежды. Травмы будут немного мешать работе первые дни, но вскоре все пройдет, и я буду полностью работоспособна.

– Вы этого хотите? – спросил он.

– Да, я этого хочу… – ответила она и замолчала, чтобы не произнести все, что подумала: «Больше всего на свете».

Он все еще улыбался, улыбка была веселой, это было веселье, которое легко могло перейти в сияющую радость.

– Хорошо, мисс Таггарт, – сказал он, – вы приняты на работу.

Она сухим, официальным жестом склонила голову в знак благодарности:

– Спасибо.

– Я буду платить вам десять долларов в месяц помимо комнаты и питания.

– Прекрасно.

– В этой долине я первый нанимаю прислугу. – Он поднялся, сунул руку в карман и бросил на стол пятидолларовую золотую монету: – Аванс.

Потянувшись за монетой, Дэгни с удивлением обнаружила, что испытывает то же, что молодая девушка на своей первой работе: горячее, страстное, отчаянное стремление доказать свою пригодность.

– Да, сэр, – промолвила она, опустив глаза.

* * *

Оуэн Келлог появился в долине к вечеру на третий день.

Дэгни не могла сказать, что поразило его больше всего: ее появление на краю летного поля, когда он спускался по трапу, ее вид – тончайшая прозрачная блузка от самого дорогого нью-йоркского портного и широкая цветастая юбка, купленная в долине за шестьдесят центов, трость и бинты или корзина с провизией на ее руке.

Он спускался по трапу с группой мужчин, увидел ее, остановился, а потом бросился к ней, будто выброшенный из катапульты чувством таким сильным, что оно, независимо от его природы, походило на ужас.

– Мисс Таггарт… – только и прошептал он, а она, смеясь, пыталась объяснить ему, как получилось, что она опередила его.

Он слушал, не воспринимая, казалось, значения ее слов, потом высказал то, от чего должен был прийти в себя:

– Но мы думали, что вы погибли.

– Кто думал?

– Все… все там, вовне.

Ее улыбка сразу погасла, когда после радостных восклицаний он начал свой рассказ.

– Мисс Таггарт, разве вы не помните? Вы велели мне позвонить в Уинстон, штат Колорадо, сказать, что будете там к следующему полудню, то есть позавчера, тридцать первого мая. Но вы не появились в Уинстоне, и к вечеру все радиостанции сообщили, что вы погибли в авиакатастрофе где-то в Скалистых горах.

Дэгни медленно кивала; до нее доходил смысл событий, о которых она не подумала.

– Я узнал об этом в поезде, – сказал он. – На маленькой станции где-то посреди штата Нью-Мексико. Нас там продержали целый час. Мы с начальником поезда звонили по междугородной связи, чтобы проверить сообщение. Оно поразило его, как и меня. В ужас пришли все – поездная бригада «Кометы», начальник станции, стрелочники. Они сгрудились вокруг меня, пока я связывался с редакциями газет в Денвере и Нью-Йорке. Нам мало что могли сообщить. Только что вы вылетели из Эфтона перед рассветом тридцать первого мая, что, по-видимому, вы преследовали какой-то неопознанный самолет, что дежурный аэропорта видел, как вы направились на юго-восток, и больше вас никто не видел… И что поисковые группы прочесывают горы в поисках обломков самолета.

• Предыдущая
• 20/159
• Следующая