Сага Форта Росс (Книга 1. Принцесса Елена) - Петров Виктор Порфирьевич - Страница 36

Индейцы сидели за столом недолго, попробовали немного пищи, Солано пригубил немного вина, к которому он привык часто общаясь с испанцами, но старики от вина отказались. Ротчев пытался вести с ними разговор, но результатов больших не добился, хотя Солано заметно оживился, когда Ротчев сказал ему, между прочим, что собирается отправиться в экспедицию в земли индейцев и надеется, что вождь Солано окажет ему помощь и покровительство. Все остальное время он сидел молча и смотрел в упор своим немигающим взглядом на Елену, сидевшую недалеко, в кругу испанских дам.

Она чувствовала на себе этот тяжелый упорный взгляд индейца и, как-то, невольно поеживалась. Солано выразил еще больший интерес, когда Ротчев заметил, что Елена примет участие в экспедиции, вместе с Ротчевым и обоими учеными.

Через несколько минут индейцы встали и Солано заявил, что они должны ехать.

Ротчев поблагодарил их и сказал вождю Солано:

— Приезжай, Большой Вождь, чаще к нам. Мы хотим, чтобы между твоими воинами и нами установились хорошие отношения. Будем рады всегда видеть тебя у нас.

— Спасибо, комендант, — ответил Солано, — мы будем приезжать.

И он, опять, в упор, посмотрел на Елену. Ротчев подвел индейца к некоторым из окружающих их. Солано, с таким же вниманием, посмотрел на Анну, в это время разговаривавшую с Инессой и ее мужем, синьором Сола. Он остановил свой взгляд на ней дольше, чем на других, может-быть потому, что Анна была очень похожа на Елену. Но видно было, что она его поразила не так как Елена, вероятно потому, что у нее не было той очаровательной улыбки, которою обладала Елена.

Солано знал некоторых испанцев и дружески поздоровался с ними. С лейтенантом Пина он встретился, как со старым знакомым.

— Мы будем очень рады, Вождь Солано, если ты со своими воинами останешься переночевать у нас. Становится поздно и уже почти темно.

Солано, однако, отклонил приглашение.

— Мы поедем, синьор комендант, а спать мы будем в лесу, на мягком ковре сосновых игл, под деревьями. Мы не привыкли спать в закрытых местах. Большое спасибо, — и еще раз приветствуя Ротчева поднятой рукой, Солано сел на коня и неторопливо выехал из форта. Вскоре три индейца скрылись вдали, в наступивших вечерних сумерках.

Ротчев подошел к жене:

— Леночка, — обратился он к ней, — я думаю будет лучше, если мы пригласим наших гостей в дом. Становится уже совсем темно и я боюсь, что скоро подует прохладный бриз с моря, наши дамы начнут мерзнуть. Мы должны быть благодарны, однако, что сегодняшний день выдался на редкость удачным, теплым и солнечным. Мы не можем ожидать, что и ночь будет такой же теплой, во всяком случае, не на берегу океана.

— Да правда, дорогой. Давайте, в самом деле, пойдем в дом. Я вижу, что там уже горят огни, да и у камина будет приятно понежиться.

Она повернулась к Инессе:

— Синьора Сола, синьор Сола, господа, наши дорогие друзья, разрешите пригласить вас в дом, а то становится темно и прохладно. Проходите, пожалуйста, в гостиную.

Гостей не нужно было приглашать вторично. Многие из них уже вышли из за стола и стояли группами с бокалами вина в руках. Бокалы все время наполнялись двумя молодыми охотниками, исполнявшими в этот день обязанности виночерпиев. Вино развязало языки и разговоры в разных концах лужайки стали более и более оживленными. Все громче стали доноситься обрывки разговоров и громче раздавался веселый, непринужденный смех. По приглашению Елены гости направились к дому. Комендант отступил в сторону и смотрел, как гости, один за другим, подымались на крыльцо и исчезали в дверях дома. Он, казалось, изучал гостей и хотел проникнуть внутрь их сознания, узнать какое впечатление было произведено на них тем роскошным пиром, который был предложен гостям. Большинство гостей, испанцев, за последний год очень подружились с Ротчевым и относились к нему и к Форту Росс очень благожелательно, особенно со времени приезда Елены. Некоторые же, тайно, были враждебно настроены и считали, что русским нечего было делать в Калифорнии. Стараясь сблизиться с ними и заставить их переменить свое мнение о русских в селении Росс, Ротчев старался быть особенно любезным с ними.

Когда все гости вошли в дом и двор опустел, Ротчев приказал очистить столы, прибрать, что можно было, а также отдал приказ часовым у ворот запереть ворота форта. Быстро тяжелые деревянные ворота захлопнулись и Форт Росс изолировался от внешнего мира. Гости, в доме, конечно, не заметили этого. Они были слишком заняты разговором и возгласами изумления от вида всего того, что они увидели внутри такой невзрачной на вид резиденции коменданта.

Никто не ожидал увидеть так роскошно обставленную гостиную с огромными зеркалами, громадным камином и весело потрескивавшими большими поленьями дров, и массой серебра вокруг. Действительно было чем восхищаться и изумляться, принимая во внимание то, что ближайшими крупными селениями были только Сонома, где начальствовал генерал Валлейо, Новая Гельвеция капитана Суттера и Иерба Буенья (Сан Франциско). Все эти пункты были на значительном расстоянии от Форта Росс и чтобы добраться до них требовалось ехать на лошадях несколько дней, при том по местности, по которой только изредка проезжал всадник, да кое-где виднелись конные индейцы. Дорог, как таковых, еще не было и в помине.

Гостиная представляла необыкновенно уютный вид. Мягкий, мерцающий свет свечей в огромных подсвечниках, стоявших на камине, тепло потрескивавшие дрова в камине, мягкие кресла и диваны, пианино, столики, все это имело вид дома, вид гостиной где-нибудь в зажиточном большом доме в Бостоне, Нью-Иорке или Европе, но никак не в дебрях дикой Калифорнии.

Елена сидела на диване, окруженная, как обычно, молодыми гидальго, по очереди ожидавших случая и возможности сказать ей какой-нибудь восторженный комплимент. Ее светлые, золотистые волосы, в свете огня свечей и камина, казались еще более красивыми и излучавшими свет, тогда как ее темно-синие глаза буквально лучились.

Ее подруга Анна стояла на своем любимом месте у камина и тоже была центром внимания испанских гостей, которым она рассказывала о своем длинном путешествии из Петербурга, о Сибири и холодной Аляске.

В углу комнаты, у портрета основателя русской Аляски Баранова стояли оба ученых, Вознесенский и Черных, с которыми был, всем интересовавшийся и все хотевший знать, лейтенант Пина. Все трое были заняты оживленным обсуждением какого-то вопроса и видно было, что лейтенант, очевидно, допрашивал их о подробностях предполагавшейся экспедиции.

Ротчев подошел к Макинтошу, стоявшему у камина около Анны и молча указал на лейтенанта.

— Похоже на то, что наш друг Пина старается выжать больше сведений и добиться всей подноготной наших намерений относительно экспедиции. Он, очевидно, подозревает, что позади всей этой погони за бабочками и ловлей жучков есть что-то другое, посерьезнее, — тихо сказал он своему приятелю с улыбкой.

— Да, он, как видно, не жалеет усилий, чтобы добиться своего и узнать все подробности, — поддакнул ему Макинтош, как всегда лениво посасывая свою старую, видавшую виды, трубку.

Они умолкли. Ротчев молчаливо смотрел на ярко горевшие дрова, на извивающиеся языки пламени, потрескивавшие искрами, и на некоторое время унесся мыслями далеко, совершенно забыв о существовании своих гостей и всего, его окружающего. Он не слышал даже мягкого рокота разговора, наполнявшего воздух комнаты, который порой напоминал далекий рокот океана, лениво плескавшегося волнами, набегавшими на прибрежные скалы. Он перенесся вдруг в своих мыслях и воспоминаниях в обстановку жизни в далекой России, вспомнил вдруг чинный, но такой близкий и дорогой Петербург, воспетый поэтом Пушкиным, недавно перед этим так глупо и ненужно потерявшим жизнь на дуэли. Вспоминалась в то же время и веселая, шумная Москва, так похожая на дородную, жизнерадостную, молодую и богомольную купчиху, вечно молодую, хотя история города идет далеко вглубь, в далекую седую древность… А там, воспоминания перенесли его и в его маленькое семейное именьице, в крошечную деревеньку… Дом Ротчевых был не из богатых, вернее из постепенно бедневших людей, которые когда-то в прошлом были владельцами крупных имений.