От Каина (СИ) - Верт Александр - Страница 53

***

Каин стоял перед открытой книгой Истин и думал над тем, хочет ли он знать то, что собирался посмотреть. Он уже много узнал о прошлом Эда, Жозефа и других работников борделя, осознанно избегая информации о Пельяр, не желая знать ничего, что она сама не доверит ему. Теперь же он решил заглянуть в прошлое Шела, но что-то внутри уже устало от насилия. Подумав немного, он собрался с духом и все равно коснулся нужной линии, давая ей силу, и обернулся. Зал заполнялся иллюзией. Алтарь с книгой теперь стоял в кабинете Жозефа. Не та мебель, но то же построение предметов, тот же пафос и тот же взгляд сидящего за столом.

Жозеф, которого видел перед собой Каин, не был еще столь тучен, но его маленькие крысиные глазки так же щурились, а губы кривились в усмешке, когда он видел перед собой маленького рыжего мальчика.

- Итак, давай еще раз, - проговорил Жозеф, закидывая ногу на ногу. - Ты хочешь, чтобы я отпустил Шеллу, потому что она твоя сестра и жить такой жизнью не должна, правильно?

- Именно! - воскликнул ребенок.

Ему было лет восемь, но смотрел он на мужчину с явным вызовом.

- Но почему я должен отпустить ту, за которую заплатил? Я купил ее и не собираюсь давать ей свободу просто так. У тебя есть сотня золотых, чтобы выкупить ее?

Мальчик стиснул зубы, но промолчал.

- Конечно, нет, но ты не сдашься, правильно?

Жозеф алчно улыбнулся, и от этой улыбки Каин резко нахмурился. Рукой он нащупал алтарь и угол книги, чтобы опереться, но прикусив губу, продолжал следить за мужчиной, медленно выходящим из-за стола.

- Твоя сестренка хрупкое существо и долго здесь не протянет, однако ты можешь заменить ее.

Мальчик вопросительно посмотрел на мужчину, что так нервно облизнул губы.

- Твоя сестра не может быть шлюхой, ты сам это сказал, а можешь ли ей быть ты?

Маленькие ручонки сжались в кулаки так крепко, что костяшки проступили так остро, что, казалось, готовы прорезать кожу. Каин смотрел на этого ребенка, на дрожь в его теле и чувствовал холод в своей груди, но тут же вздрогнул, услышав тихий детский ответ:

- Я все сделаю, только отпустите ее.

- Какой же ты хороший мальчик, - усмехнулся Жозеф, расстегивая ремень.

Каин быстро захлопнул книгу. Упираясь руками в алтарь, он с большим трудом старался отдышаться. Его тошнило и чуть потрясывало, но рука, лежавшая на книге, продолжала ловить информацию, от которой внутри все содрогалось еще сильнее.

Маленький Бенедикт стал Шелом вместо своей сестры, а Шеллу, двенадцатилетнюю девочку, Жозеф пустил по рукам, чтобы потом выкинуть на улицу, где та просто умерла, истекая кровью.

Каин не мог убрать руку, наблюдая, как этот мальчишка подносил нож к горлу и не мог убить себя. Каин чувствовал его борьбу за жизнь, как свою, и ненависть его, как часть своей печали, но не мог отвернуться от этой боли, сказав, что его это не касается.

Дойдя до того момента, когда Шел впервые увидел Каина, рука соскользнула с книги. Выдохнув, Каин опустился на пол, чтобы немного отдышаться. Он долго смотрел на дрожащие пальцы, упиравшиеся в холодный каменный пол, затаив дыхание, а после сделал глубокий вдох и резко встал, чтобы вновь открыть книгу там, где мелкие палочки только появлялись.

Теперь он вновь дал энергию книге, чтобы обратить зал в коридор, сделать несколько шагов и сесть у стены пред запертой дверью. Он так верил в эту стену, что смог даже опереться на нее и, закрыв глаз, слушал приближающийся стук каблуков. Он узнавал этот ритм, и шелест юбки только подтверждал его догадку. На губах появлялась улыбка, а скрип двери растекался теплом в самом сердце.

Тогда он открывал глаза и смотрел на женщину в черном, что подслушивала через едва приоткрытую дверь.

Голос Эда, читающего книгу, звучал уверенно. Ему немного не хватало выразительности, но он переживал так же искренне, как ребята рядом с ним, и за это ему можно было простить все.

Она же заглядывала в комнату, пока руки ее не начинали дрожать. А после закрывала дверь и спешила уйти.

В ее глазах Каин с ужасом замечал слезы и невольно пытался поймать ее руку, но та лишь проходила сквозь. Две реальности не могут встретиться, зато иллюзию такие действия всегда разрушали.

Кто-то закрыл книгу.

Каин невольно опустился на колени и выдохнул.

Кагитор спокойно подошел к нему и сел рядом на пол, сложив ноги по-турецки, а после протянул ему маленькую книгу.

Машинально приняв ее, Каин удивленно уставился на название.

«Практическая реабилитация жертв сексуального насилия».

Увидев эти буквы, он растерянно взглянул на отца. Тот спокойно смотрел на него и не собирался ничего говорить.

- Она очень старая? - машинально спросил Каин.

Кагитор кивнул.

- Вне ада она наверняка разрушится, но она должна тебе помочь.

Каин опустил глаза.

- Ты помогаешь мне? - спросил он, не веря собственным мыслям.

- А почему бы мне не помочь своему сыну?

Каин вновь посмотрел в голубые глаза, вздохнул и отвел взгляд.

- Она простит тебя.

- А если нет?

- Простит.

- Но со временем она...

Каин хотел сказать, что она умрет, но произнести это вслух не смог.

- Это тебе решать.

Каин вздрогнул и посмотрел на отца.

- Если ты приведешь ее ко мне, об этом можно будет не беспокоиться. - Его рука легла на плечо Каина. - Но ведь тебя беспокоят совсем другие вещи.

- Да, другие.

***

- Я так и не научился быть с ним откровенным. Ничего ему тогда не рассказал. Он тоже не спрашивал - и так все знал, а мое молчание очень верно трактовал как отказ от обсуждения. Прошло чуть больше месяца, и я просто вернулся в бордель.

Но картинка не появилась. Каин тяжело вздохнул и отвел взгляд в сторону. Немного помолчав, он очень тихо заговорил сбивчивым дрожащим голосом:

- У каждого человека есть такие моменты в детстве, когда мы шкодим, зная, что нам влетит за эту шалость. Знаем и все равно делаем, а после оказываемся под гнетом вины. - Он вздохнул, опуская голову, а после резко вздернул нос и посмотрел на старика. - Когда я был маленьким, - продолжал он, - каждое чувство вины заканчивалось одним и тем же: робким поведением, взглядом в пол и бесконечным страхом, что тебя осудят. Наверно именно поэтому, когда я подрос, все стало иначе. Если я чувствовал вину, то тут же задирал нос, уверенно смотрел всем в глаза и прямым текстом заявлял: «Ненавидишь - Ненавидь меня, презирай, унижай. Если хочешь, давай бей! Потому что мне все равно». С Пельяр происходило приблизительно то же самое. Несмотря на то что чувство вины в данном случае было не просто метафорой, а чем-то ощутимым, словно порез - ведь, в конце концов, она плакала, а я просто смотрел на нее; она плакала, а мои руки просто проходили сквозь нее - возвращаясь, мне хотелось вздернуть нос и посмотреть ей нагло в глаза.

Его голос на миг сорвался, но он тут же заговорил снова:

- Ненавидишь - ненавидь. Я буду этим наслаждаться. Наверно, что-то подобное происходило во мне тогда. И в то же время, совсем не то. И даже спустя годы, я не могу понять или объяснить, что для меня значило в тот день - вернуться.

Он вновь посмотрел в окно.

- Я хотел этого.

Голос уже откровенно дрожал, но он продолжал, упрямо сохраняя спокойствие на лице.

- Я безумно хотел этого. В конце концов, я скучал, но в то же время, не знал, что мне делать, что говорить, как себя вести, что обещать, просить ли прощения. Я не знал ровным счетом ничего. Потому и вернулся как есть - понятия не имея, что мне делать.

Глава 47

Глава 47 - Куда не возвращаются

Снежные хлопья медленно спускались с хмурого неба, падали на каменную кладку улицы и растворялись темными пятнами, оставляя едва различимые следы. Каин стоял по другую сторону дороги и смотрел на трактир. С виду старое и неприглядное здание могло показаться нерентабельным, но двери то и дело открывались. Мужчины в дорогих костюмах заходили в этот старый трактир, явно чтобы успеть немного выпить, прежде чем подняться наверх.