Спарта. Мир богов и героев - Савельев Андрей Николаевич - Страница 33

Окончательно самоуничтожение Афин произошло в результате авантюрной экспедиции на Сицилию. Амбиции, не удовлетворенные в войне со Спартой, афиняне попытались реализовать в другом месте. В 415 году 25 тыс. афинян и их союзников были переброшены на Сицилию, мечтая завоевать богатые Сиракузы. Затем к ним не раз прибывали подкрепления. Спартанский полководец Гилипп, руководивший обороной Сиракуз, сумел измотать афинян, затем блокировал и уничтожил афинский флот и, в конце концов, полностью погубил афинскую армию вторжения – более 40 тыс. человек и около 200 кораблей. Афины опустошили свою казну и потеряли основные силы армии.

Хваленые историками афинские граждане многократно демонстрировали пренебрежение к своему Отечеству. Среди перебежчиков к персам был, например, прославленный историками Фемистокл. После катастрофы на Сицилии к спартанцам перебрался один из афинских горе-стратегов Алкивиад, тщательно проинструктировавший врагов Афин, как окончательно расправиться с ними. Потом он попытается искать счастья на службе персидскому царю и, в конце концов, вернется в Афины. Такая переменчивость настолько изумила персов, что они решили помочь деньгами Спарте, строившей свой флот в противовес афинскому. Спарте же, изнуренной войной, пришлось отказаться от прав на греческие города в Малой Азии.

Необоснованность оценок греко-персидских войн порой не может не поражать. Более глубокий взгляд на события показывает, что война происходила между спартано-афинской коалицией и греко-персидским союзом. Большинство греческих городов без боя принимало власть персов и становилось на их сторону. На суше персам противостояли преимущественно спартанцы и их союзники, на море – афинские корабли и корабли их союзников. Но в сознания историков прочно вошел «штамп» еще античных времен: о консолидации греков против персов. Что таковой не было, следует не только из постоянных разногласий между союзными государствами греков, но и из действий их вооруженных контингентов на поле боя.

Накануне марафонской битвы спартанцы не торопились откликнуться на мольбы о помощи со стороны афинян, ожидавших вторжения персов. Помнили «демократическое» изгнание своего отряда из Афин и вряд ли могли простить афинянам авантюру, втянувшую Элладу в войну с могущественным противником – попытку воевать в Малой Азии, опираясь на восставшие против персов ионийские города.

Персы, приплывшие в Грецию на кораблях довольно ограниченным контингентом, были разбиты при Марафоне в 490 г. до н. э. Но, скорее всего, это было запланированное поражение – на растерзание афино-платейским гоплитам были отданы вспомогательные силы. Потому что замысел персов состоял в том, чтобы втянуть в битку основные силы греков, а самим быстро перебросить свои войска к незащищенным Афинам. Действительно, афиняне возгордились тем, что потеряв всего 192 воина (видимо, не считая легковооруженных) устроили самую настоящую резню, перебив более 6 тысяч воинов противника. Афинские «демократы» пленных не брали – о них источники ничего не сообщают. Между тем, Афины были спасены не только решением Мильтиада, который не дал афинянам упиваться победой и ускоренным маршем вернул войско в город, но и подходом спартанцев, задержка которых была минимальной – армия Спарты, чтобы успеть на защиту Афин, двигалась по пересеченной местности со скоростью 70 км в день.

Недобросовестные историки еще с античных времен пытались приписать спартанцам двуличие – якобы, они намеренно задержались, решив дать афинянам и персам истребить друг друга. Между тем, спартанцы, сославшись на религиозный праздник, тем самым скрывали не свое коварство, а собирание войска, включая те контингенты, которые были задействованы при подавлении восстания илотов в Мессении. Оглашение этих причин могло привести к переброске персидской армии не под Афины, а на подмогу мессенским мятежникам.

Надо также отметить устоявшееся заблуждение о подвиге афинского гоплита, который пробежал 42 километра от Марафона до Афин, якобы, чтобы принести весть о победе. Кто когда-либо пытался пробежать сравнимую дистанцию, прекрасно знает, что всякая восторженность надежно исчезает после половины дистанции. В действительности вестник бежал, чтобы оповестить Афины о приближении персидского флота с армией, которая вовсе не была разгромлена под Марафоном. Им двигал долг и тревога за судьбу родного полиса, а не восторг от победы.

Армия Ксеркса, пришедшая в Грецию сушей, была огромной – 150–100 тыс. опытных воинов и многократно большее число легковооруженных и подсобных отрядов и разного рода слуг и рабов. Греки, разобщенные внутренними конфликтами и изменами не могли противопоставить этой серьезной силе. Персы без сражений подчинили себе островную и Северную Грецию, на их стороне оказались Аргос на Пелопоннесе, Беотия в Средней Греции, Фессалия и Македония в Северной Греции. В свите Ксеркса советниками были афинские Писистратиды и изгнанный из Спарты бывший царь Демарат. Из-за проперсидской позиции Фессалии, союзному войску греков пришлось уступить Фессалийскую равнину и занять Фермопилы. При этом оставив в тылу у себя враждебную Беотию (400 беотийских гоплитов при командующем союзным войском спартанском царе Леониде были своего рода заложниками).

Что несметную армию персов можно остановить, показали только Фермопилы (480 г. до н. э.) – подвиг спартанцев, прославленный в веках. Этот подвиг в порядке общей ревизии истории в угоду текущей политической конъюнктуре подвергся дискредитации в XX веке. Вероятно, потому что подвиг Фермопил принадлежит «тоталитарному режиму» Спарты.

Вопреки попыткам подверстать историю под политический заказ, остается неопровержимым факт: победа над персами была под предводительством спартанских полководцев, при решающем участии спартанцев во всех ключевых событиях этих войн.

Под начало Леонида под Фермопилы собрались ополчения из всех городов Эллады, не подчинившихся Ксерксу, – общее число греческой армии было 5200 гоплитов, а вместе с легковооруженными и прибывшими со спартанцами илотами, которые также принимали участие в сражениях и, судя по всему, погибли все до одного, полчищам персов противостояло около 13 тыс. воинов.

Действительно, историки почти забыли, что в Фермопилах готовились к сражению, помимо 300 спартанцев, еще и несколько тысяч воинов союзников. Но их забыли и сами греки. Потому что сражаться насмерть готовы были только спартанцы (гоплиты и илоты) во главе с царем Леонидом и оставшиеся с ними феспийцы во главе с Демофилом.

Также позабывается историками и популяризаторами древней истории, что позором в Фермопилах покрыли себя только фиванцы, которые также остались для последней смертельной схватки, но использовали момент, чтобы сдаться персам. Все они были или убиты или обращены в рабство и помечены царским клеймом как государственные рабы.

Все остальные греки под командованием Леонида мужественно сражались до момента, когда им было приказано отступить – тегейцы, мантинейцы, орхоменцы, коринфяне, флиунтяне, микенцы, феспийцы, фокидяне, локры опунтские (заметим отсутствие афинян). Причем, Леонид применял тактику, известную еще гомеровскому Нестору, который в критической ситуации предложил сражаться «по родам». Леонид выставлял против атакующих отряды каждого греческого города, давая возможность остальным перевести дух. При этом он также варьировал применение отрядов с определенным вооружением, чтобы противник не смог приспособиться.

Остроумным решением было использование развалин старого укрепления, которое находилось не в самой узкой части ущелья, а несколько за ним. Чтобы прорваться к нему, персидским отрядам приходилось нарушать порядок, и они не успевали сформировать упорядоченное построение перед штурмом укрепления. Спартанцы же использовали тактику стремительных атак и ложных отступлений. Атакой они вновь загоняли воинов противника в теснину, а обращаясь в ложное бегство, увлекали их в погоню без всякого порядка. Основным умением именно спартанского отряда было быстрое восстановление фаланги: как перед атакой, когда приходилось выходить за укрепление, так и после притворного бегства.