Солнечный страж (СИ) - Фир Мария - Страница 26

— Пойдём отсюда, Лейс, — сообразив, наконец, почему после чёрного мрака лестницы здесь не было особенно темно.

— Ты ещё не увидела самого главного, — возразил эльф.

Ведущая в следующее помещение прочно запертая дубовая дверь была окутана светящимся голубоватым туманом, и его отсветы разливали по всей комнате призрачный тусклый свет. Вдруг раздался скрипящий шорох, и сияние сделалось ослепительным, ударило по глазам так, что я вскрикнула от неожиданности и прикрыла лицо руками. Оказалось, что загадочная дверь имела небольшое оконце, задвинутое железной пластиной. И Лейс только что просунул палец в специальное кольцо и дёрнул заслонку в сторону. Мне понадобилось несколько невыносимо долгих минут, чтобы проморгаться и избавиться от режущей боли в глазах. Затем я осторожно подошла к эльфу и заглянула сквозь похожее на лёд стекло.

Посреди залитой магическим светом комнаты на каменном постаменте стоял гроб. Я немного успокоилась — это было не самое жуткое из того, что я ожидала увидеть. Крышка гроба сияла льдом, отражая множество белых и синих лучей, которые были направлены специальными кристаллами, расположенными в держателях на стенах. Разглядеть того, кто лежал в гробу, было невозможно — постамент находился выше уровня пола, как ни подпрыгивай, видишь лишь отполированную крышку.

— Это же и есть те самые камни, — прошептала я. — Похоже, они здесь удерживают в действии какое-то заклинание.

— Наверняка, если заклинание ослабнет, то этот мертвяк поднимется из гроба и разнесёт весь замок Хранителей! — предположил эльф. — Недаром Гаэлас готов платить бешеные деньги за каждый найденный камень! Он фокусирует обездвиживающие чары, вот что.

Я с трудом отвела глаза от ярко сияющих камней и обратила внимание на то, что все стены запертой комнаты и её потолок были покрыты слоем искристого инея. Может быть, холод помогал сковать этого могущественного покойника? Или это был побочный эффект заклинания, которое Гаэлас накладывал на фокусирующие кристаллы?.. Моё любопытство приутихло, и я ощутила резкий укол вины за то, что ослушалась некроманта. Он проявлял ко мне столько внимания и даже нежности, а я не сумела выполнить единственной его просьбы. Поддалась на уговоры Лейса и всё-таки спустилась в подвал.

— Пойдём, — сказала я, задвигая металлическую ставенку.

— Как ты думаешь, что я попрошу взамен своего молчания? — эльф вдруг положил руки на мою талию и попытался прижать меня к стене.

— Ты ничего не получишь, — я с силой оттолкнула его, не ожидавшего отпора, и взбежала вверх по лестнице.

Он сказал всё Гаэласу. Я и не сомневалась, что так будет. Я понятия не имела, какими словами он всё это преподнёс, но тем вечером некромант не произнёс за ужином ни слова. Мы уже по привычке ели, расположившись у камина, и я слышала только случайный звон посуды или шорох его шёлковой одежды. Некромант был мрачен и смотрел в тихо мерцающий очаг, будто раздумывая, какое наказание придумать своей нерадивой ученице. Или всё-таки уже рабыне? Когда мы покончили с едой, я собрала все остатки на поднос и решила отнести в кухню. Молчание давило на меня хуже тяжёлых стен замка, хуже нависающих над головой камней. Гаэлас остановил меня, отобрал злосчастный поднос, пристроил его с краю стола.

— Не надо, — сказал он еле слышно. — Служанка возьмёт.

— Я сама, — заупрямилась я, но эльф взял мою руку и потянул меня к себе.

— Подожди, — попросил он, обнимая меня и разглядывая моё лицо. — Ты ходила туда… вниз.

— Да, — я виновато кивнула и хотела опустить голову, но он не дал мне отвести глаз.

— Не ходи, — сказал он с горечью. — Это не для тебя. Прошу. Не ходи туда больше.

— Прости меня, — сказала я на языке эльфов. Хоть чему-то полезному меня научил этот невозможный Лейс…

— Я прощаю, — очень серьёзно ответил Гаэлас. — Ты мне стала… дорога.

А потом он поцеловал меня — осторожно, несмело, как будто боялся, что я буду вырываться из его рук. Никогда не думала, что холодные и жестокие эльфы, какими их рисовали в человеческих книжках, были способны на подобную нежность. Он уже отпустил меня, пожелал мне доброй ночи и ушёл в свои покои, а я всё сидела у камина и чувствовала на своих губах оставленное им тепло.

Зима захватывала север всё сильнее, всё увереннее. Ещё совсем недавно выпавший поутру снег сходил на нет к вечеру, а теперь всё стояло белым-бело: и дозорные башни, и галереи, и мохнатые макушки ёлок. По ночам приходил такой холод, что воздух начинал потрескивать от мороза, а каждый вдох превращался в глоток ледяных игл. Сегодня даже днём моё лицо обледенело в считанные минуты, стоило только выйти за ворота форта. Гаэлас обнимал меня за плечи, и я не знаю, что больше согревало меня — его руки или тёплый лисий полушубок, в который я куталась до самой макушки. Я должна была признать: несмотря на то, что я была и всегда буду чужой во владениях эльфов, моё сердце таяло от его заботы.

Мы продолжали изучать мой магический дар. С помощью Доннии я уже освоила некоторые заклинания эльфийских жриц, основанные на тех же принципах, что и приёмы человеческих целителей. Мне по-прежнему не удавалось подчинять себе стихии: ни вода, ни огонь, ни земля, ни воздух не отвечали на мои заклинания. Лейс всё так же интриговал и всеми силами старался сбить меня с толку, рассказывая всяческие небылицы, но бежать уже никуда не предлагал. Было понятно, что зиму нам придётся провести в замке Хранителей.

— Предел — это не только граница земель людей и эльфов, — говорил мне Гаэлас, и наш промёрзший до костей переводчик ожесточённо стучал зубами при каждом произносимом слове. — Во времена войны здесь применяли магию крови, а оттого мертвецы до сих пор встают из старых могил и пытаются нападать на всех, кто встречается на их пути.

— Генерал Гвинта из Инквизиции утверждает, что это магия эльфов пробудила древние кости. А ещё, что ткань между мирами в Пределе настолько тонка, что теневые твари прорываются в наш мир и уничтожают всё живое, что встречается на их пути, — пользуясь присутствием Лейса, я пыталась рассказать как можно больше о том, что знала.

— У каждого из генералов своя правда, — отвечал мне Гаэлас и прижимал к себе, чтобы я окончательно не замёрзла.

Его взгляд не отрывался от светло-голубой полоски неба, что виднелась между лесом и пушистыми, полными снега облаками. Я чувствовала, что Гаэлас ждёт важных вестей, но широкая заснеженная дорога, ведущая к форту, была пуста. Мы вернулись в свою часть замка ни с чем, и некромант долго ещё был раздражён или расстроен — я видела это в каждом его слове и движении. Когда Лейс был отправлен с поручением к жрицам, я твёрдо решила разузнать о том, что печалит моего друга.

— Ты ждёшь вестей, Гаэлас? Со стороны леса? — тихо спросила я.

— Я ждал вестей, верно, — ответил он, поворачиваясь ко мне и заглядывая в мои глаза. — Но время хороших вестей прошло. Теперь зима. Либо никаких вестей, либо… плохие вести.

— О призывателях теней? — я коснулась перстня со знаком Гильдии на его среднем пальце.

— Да, — коротко ответил он. — Тебе не стоит об этом знать, Сония. Это не для тех, кого ведёт белый огонь.

— Конечно, — усмехнулась я, — мне ничего не следует знать о тебе. Ты готов часами рассказывать мне о действии заклинаний или устройстве магических ловушек, но только не о своих тёмных секретах.

— У меня нет от тебя секретов, — возразил эльф, касаясь моей щеки раскрытой ладонью. — Есть только знания, от которых…

— Что? — я поймала его руку и замерла. Наш странный разговор на двух перемешавшихся языках был понятен, наверное, только нам двоим. — Скажи.

— От которых меняется душа, понимаешь? — прошептал он. — Необратимо. Это как… прикосновение к теням из междумирья. Тот, кто имеет с ними дело, уже никогда не будет полностью принадлежать миру живых. И я пытаюсь уберечь тебя от таких знаний.

— Значит, ты полагаешь, что нужно оберегать мою душу?! — воскликнула я. — Мне с детства внушали, что этим занимается церковь, а теперь вот за это взялся некромант? Что это за знания такие? Как вытащить с кладбища толпу ходячих мертвецов? Неинтересно!