Клеймённые уродством (СИ) - Савченко Лена - Страница 14

…Я стояла перед зеркалом в ванной комнате, упершись руками в раковину. Зеркало было мутным, отражало белый кафель, с черными практически полосками. Обшарпанную ванну с поломанной правой ножкой — она всегда угрожающе начинала пошатываться если встать неправильно. Я вглядывалась в свое лицо, глаза. Они всегда казались мне немного отвратительными — такие серые, маленькие, хотя раньше давало только в плюс — я была незаметна. Худое лицо, с синяком под скулой, но он уже проходил и вообще никак не давал о себе знать. На мне была чья-то растянутая футболка, может Стива или Питера, не помню. Я была только в ней и в нижнем — жизнь с этими ребятами постепенно убивала во мне комплексы, упорно толкая даже к какому-то разврату.

Я стояла так минут с 5 или 10, потом усмехнулась, взяла массивные, местами ржавые ножницы, закинула все волосы на одну половину головы. Отобрав одну достаточно большую прядь, я выдохнула и сделала «чирк»…

Примерно так я выбрила себе первый ирокез. Достаточно неумело и рвано — мне его потом немного ровнял братец, еще не крашенный, на нестриженые волосы. Пит ругался, говорил, что могла бы попросить, а я сидела и глупо улыбалась. Я слышала ветер. Не знала какой точно, но он мне нравился.

Ветер звал за собой. Увлекал, хватал за руки и смеялся, запрокидывал голову, раскинув руки. У ветра были ясные, полные пьяного задора глаза, которыми он смотрел на высотки домов, утопающих в закате. У ветра были сильные ноги, которые несли его по мостовой на встречу чему-то страшному, но от этого еще более интересному и интригующему. Он был рядом, когда мы шатались по ночным улочкам во весь голос зачитывая стихи — свои, чужие — без разбора. Был рядом в те моменты, когда сносило башню от восторга жизни я смеялась, задыхаясь, пихала в плечо братца и мы начинали шуточную драку, в которой он обязательно скручивал меня, прижимая к себе спиной я чувствовала наглую улыбку парня, что распаляла еще больше. Я внезапно… полюбила жизнь. Со всеми ее шутками, ударами о землю. Со всем ее сумасшествием я полюбила ее и поняла, что все отлично складывается. И что могло произойти, пойти не так? Кто бы посмел разрушить это счастье? Покажите мне его — я лично набью ему морду!

Но все же… я понятия не имела что это за ветер. И что за этим задором скрывается обратная сторона. У всего есть своя цена, верно, подруга? У всего.

Я до сих помню: белый как полотно Стив вваливается в квартиру, держится за руку, вся видная мне тыльная сторона ладони в крови. Я бросаюсь на кухню за бинтами и прочим, дрожащими руками роюсь в аптечке и плюнув, тащу всю сразу. По возвращению вижу Пита, который заносит Джессику в комнату, у входа как подкошенный падает Джефф. У Джесс пробита голова, она без сознания. У братца все лицо представляет из себя один сплошной синяк, с кровавыми подтеками.

Оборачиваюсь: Стиви втаскивает патлатого друга, сажает его в кресло, шумно дышит, поминутно морщится и рычит от боли.

А мне страшно — ноги подкашиваются.

— Что произошло?

— Наткнулись на толпу ублюдков, — парень сполз по стене, закрывает глаза.

***

Джейкоб был моим вторым. Я точно не помню как, но в один день мы проснулись в одной постели полуголыми телами. Он сказал мне, что я могу встать и уйти и он не осудит меня за это. Но вместе с этим…

— Я люблю тебя еще с того раза, как увидел. Без всего этого панковского маскарада. Серой, забитой, но огненной и яркой.

Что-то во мне икнуло, я только прижалась к нему, слушала как тот шумно дышит, как бьется его сердце и чувствовала как Джейк улыбается. И мне стало спокойнее, хотя и щеки пылали — из одежды на мне была только юбка. Он не был шкафом по комплекции, но почему то его объятия казались медвежьими и теплыми. Он в принципе всегда был горячий.

Мы были вместе еще не так уж и долго, месяца два или три, хотя по сравнением с течением девушек у Стива иной раз — я понимала, что это почти вечность. Мне было хорошо с ним — его осторожные касания, его глаза и взгляд, его решительность, его спина, если говорить о действительно прекрасном. Поняла я таки и выражение «бабочки в животе», когда эти дамы брались отплясывать страстное танго от одного только взгляда. Джейкоб варил прекрасный кофе и самогон, возможно поэтому работал либо бариста, либо барменом, хотя нигде не задерживался долго. Начальство вечно устраивало скандалы, что он выглядит "не так, как надо" и грозило увольнением, а Джейк просто пожимал плечами и уходил, забрав из кассы деньги, которые отработал. Мы даже подумывали о том, что если откроем все таки свое дело, то поставить его разливать, наливать и мешать — потому что он делал это просто потрясающе. Лучше он только трахался.

Ночной Лондон, его улицы и площади, мостовые и люди — все они играли какими-то особыми красками рядом с ним. Когда он держал меня за руку. Когда читал стихи, говорил о каких-то композиторах разных эпох, с таким блеском и восторгом в глазах, что я тоже невольно влюблялась в музыку, которую он играл иногда. Очень редко, когда никого не было дома Джейкоб доставал откуда-то скрипку, одним взмахом смычка унося далеко из этого города, во что-то величественное и вечное. Я готова была слушать и слушать, а он остервенело, хмуря брови играл и играл. И я любила его. Но никогда не говорила об этом, только целовала и улыбалась на его признания. Парень всегда груснел, но никогда не говорил ничего на этот счет.

***

— Марго в травме, мы бы тут ей не помогли.

***

У него были прекрасные серо-голубые глаза, чем-то напоминающие ястребиные. Я уговорила его научить меня стрелять, хотя Джей долго отнекивался и бурчал, что лучше не стоит. Научишься — пригодится. Обязательно.

***

— Роб ушел домой отметиться что жив, у его девушки было накануне не хорошие предчувствие.

***

Я не могу говорить о нем словами. Просто… есть воспоминания. И у меня никогда не хватит словарного запаса, что бы описать это чувство, которое я испытывала и что я видела в его глазах. Как Пит подстебывал меня, когда я выползала на кухню покурить в одной футболке, а я только смеялась и счастливо улыбалась. Братец говорил, что рад за меня.

— Бро, ты же понимаешь — я сверну тебе все, что можно свернуть, если ты ее обидишь?

— Знаю я, — дым в потолок. — Я сам вздернусь, если это сделаю. Я люблю ее Пит, понимаешь? Я никогда так не любил.

Я в это время стояла за стенкой и все слышала, парни думали, что я сплю. И я плакала. Просто и легко, мне не хотелось кричать от этих слез, они просто текли по щекам, попадая иногда на обкусанные губы, растянутые в глупой улыбке. Он даже как-то на свидание меня вытащил, со смехом наблюдал, как я надеваю платье — чуть ли не в первый раз в жизни и говорил, что я прекрасна. Я только фыркнула. Платье смотрелось на мне странно не привычно, я хотела поскорее влезть обратно в джинсы или шорты весь вечер.

***

Питер вцепился руками в край койки — высокой, специально для подобных случаев. У меня было подозрение, что ребята как-то вытащили ее из труповозки или чего-то такого. Девушка едва дышала, костяшки у парня были белыми от напряжения.

— А где Джейкоб? Он же вроде с вами должен был пересечься.

Пит опустил голову, закрыл глаза. Я услышала как зло и шумно он выдохнул. Какое-то липкое, отвратительное чувство моментально проняло все тело. Стало тяжело дышать, чуть согнувшись, взглянула на Стива. Джессика застонала, ее лицо скривилось, но глаз девушка не открыла. Но не смотря на дружбу она мало меня заботила в данный момент. Все мое внимание сконцентрировалось на Питере, в груди что-то ухнуло в пропасть и на его месте разгорелся пожар. Земля почти уходила из под ног, но я стояла, очумелыми глазами глядя на брата.

— Где Джейкоб? — голос был таким хриплым, не моим. Как будто кто-то спросил это за меня, но моими устами.

— Его нет. Убили.

Не помню кто это сказал.

— В смысле?

Самое тупое, что могло мне прийти в голову вырвалось тут же. Я стояла, тупо смотрела уже на хозяина этого дома и не понимала что только слышала.