В тупике бесконечности (СИ) - Кельт Владимир - Страница 93

За окном давно стемнело. Здания в округе погрузились во мрак, только дежурное освещение да неусыпные рекламные баннеры напоминали о том, что завтра будет новый день – такой же, как обычно. Егор подошел к окну и поднял глаза к небу. Звезд не видно, их давно не разглядеть за высотками и мостами трасс, лишь тонкий серп луны нет-нет да выглянет из-за очередной стоэтажки. Зато каждый рассвет в метроплексе напоминает рождение сверхновой. Восходящее солнце отражается в миллионах зеркал фасадов и крыш. Город пылает, горит; жар можно ощутить кожей. Град огненный не станет щадить, новый день родится в языках пламени, и погибнет тоже в нем. Сейчас Егор думал, что его завтрашний день будет иным. Он начнется задолго до рассвета за сотни километров от Москвы на частном космодроме, и закончится в ледяной черноте вакуума.

Егор покосился на так и не собранную сумку, стоящую возле кровати. Вроде бы вещей всего ничего, а почему-то казалось, что если он положит в сумку пару футболок и зубную щетку, то навсегда распрощается с Землей.

Дверь открылась, и вошла Татья. Опять помогала профессору с расшифровкой. Девушка тихо закрыла за собой дверь, покосилась на сумку и прошла мимо, к Егору. Падающий из окна холодный свет очерчивал ее фигуру, взволнованно поднимающуюся и опускающуюся грудь, в темных глазах блестели слезы.

− Я сейчас представила, что ты уже вернулся, − сказала она дрогнувшим голосом. – И я тебя встречаю.

Егор ничего не сказал, смотрел на нее – взволнованную и ранимую, − любовался.

Поймав его взгляд, Татья улыбнулась и медленно сняла футболку. В полумраке красиво возникли ее груди: небольшие, упругие, с твердыми сосками. Егор прильнул губами к ее груди, и Татья выгнулась навстречу горячим, гибким телом. Ее тонкие пальчики коснулись его головы, поладили спину.

− Обещай, что вернешься ко мне живым, любимый, − прошептала Татья.

− Обещаю, − соврал он и ласково толкнул ее в ворох раскиданной на кровати одежды.

[1]Абаддон («Губитель») – в иудейской, а затем и в христианской теологии−ангел (демон) истребления, разрушения и смерти.

Город-муравейник Нижняя Эллада, планета Марс

В лаборатории Лео работал совершенно механически, при этом старался даже не смотреть в сторону стеклянного «гроба», где лежали останки Древнего. Стоило взгляду наткнуться на посеревшие кости, исписанные узорами времени, как вспоминался немой вопль гибрида на далекой Астре, его полное страдания лицо, и руки у Бестужева опускались. Лео всегда мечтал сделать великое открытие, прославиться на весь мир, хотя бы на десяток ступеней приблизиться к научному пьедесталу «Центра»…

И вот открытие сделано.

Да только в «Центре» не особо обрадуются тому, что Бестужев связал гибель марсиан с вирусом на Астре и тем самым поставил крест на мечте человека о звездах. Его открытие действительно изменит мир − отбросит развитие генных технологий на столетие назад. К прекрасным своей дремучестью временам, когда человечество помнило что такое «научная этика», и не шло дальше гибридизации злаков и сои.

Так вышло, что Леонид Бестужев станет тем, кто уничтожит «Центр ГЭК».

Поставив чашу Петри с образцами грунта под микроскоп, Лео вздохнул. Тут же обернулся: не заметил ли кто-то из коллег излишне усталого и тяжелого вздоха? Не так он себе представлял славу и работу над проектом «Прометей». Не так… Может, поэтому согласился на предложение Егора «немного скорректировать план «Анти-гена»? Порой казалось, что брат слишком хорошо его знает и манипулирует, играя на амбициях. Но поразмыслив, Лео понимал: они с Егором хотят одного и того же. Странно, что именно сейчас они близки к тому, чтобы помириться и больше не вспоминать о былых разногласиях. Когда-то давно, еще в школе, рассорились из-за любви к умной и острой на язык девчонке. А теперь, после смерти, Ира нашла способ их помирить и дала братьям Бестужевым не много ни мало — Цель. Указала направление, шепнула на ухо: «Справедливость должна восторжествовать».

− Что-то ты неважно выглядишь, − сказал Серж, подсунув Лео еще одну прозрачную чашу с бактериями. – В медцентр ходил?

− Все в порядке, − отмахнулся Лео. – Плохо спал, ничего более.

Серж сочувствующе на него посмотрел, наклонился чуть ближе и шепнул:

− Знаешь, после той записи… ну… с Астры. Я тоже почти не сплю, все время бред какой-то снится.

Лео понимающе кивнул. А потом вдруг решил, что Нечаев пытается у него что-то выведать, а не просто делится переживаниями. Доверять в стенах «Центра» никому нельзя.

− Мы все исправим, − так же тихо сказал Лео. – Проект «Прометей» снова заработает на полную силу.

Он хотел добавить еще пару наполненных лояльностью фраз, но в кармане тихо завибрировал коммуникатор. Достав прозрачный прямоугольник, Лео прочел сообщение корпоративной сети: «Срочно явиться в кабинет первого заместителя».

«Какого дьявола тебе надо, Джон?» – едва не вырвалось у Лео. За раздражением он прятал боязнь быть пойманым. Только не сейчас. До старта операции осталось меньше суток, агенты «Анти-гена» уже на Марсе, и срочный вызов к Митчеллу не сулил ничего хорошего.

Отдав распоряжения, Лео поплелся к лифту. Мозг судорожно соображал: что могло пойти не так? Где он мог проколоться и что заметил Джон? Может, повышенный интерес к объектам «Центра» вызвал подозрение? Или запросы в корпоративной сети? Или… Гадать Лео устал. Собравшись с силами, он постучал и вошел в кабинет первого заместителя.

Джон Митчелл расслабленно сидел за стеклянным рабочим столом. По правую руку развалился в кресле Стас Войкин. Завидев безопасника, Лео остолбенел, остатки уверенности разом выветрились, как пары эфира из открытой пробирки. Желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели на него с насмешкой, и Бестужев поймал себя на мысли, что по-настоящему боится Войкина. Не бояться такого опасного и жестокого человека было бы глупо.

− Бестужев, не стой в дверях, как истукан, − рявкнул Стас.

− Леонардо, проходи, − елейно заговорил Джон и расплылся в ослепительной белоснежной улыбке.

На негнущихся ногах Лео прошел через кабинет, выдвинул кресло, сел. Как ни странно, голос звучал уверенно:

− Джон, я хотел извиниться за свое поведение на банкете. Я был не прав, − в словах слышалось столько искренности и раскаяния, что поверил бы любой судья. — Действительно, спиртное доведет до черты, я пересмотрел приоритеты. Этого больше не повторится.

Митчелл подпер кулаком подбородок.

− Пустое, Леонардо. Я не обращаю внимания на подобные мелочи и позвал тебя не для этого, друг мой.

Рот Джона говорил одно, а взгляд совсем иное: «Я тебя раздавлю, зарвавшийся козел» − было куда ближе к истине.

− С тобой хочет поговорить Стас. Расспросить о твоем брате, − с улыбкой заявил Джон.

В этот миг Лео ощутил, как по спине скользнула струйка пота. Сердце отмеряло два глухих удара и забилось быстрее. Они подозревают. Или того хуже — они ЗНАЮТ. Хотелось рассыпаться на атомы, но к сожалению, не существовало устройства, способного перевести Леонида Бестужева в подобное состояние, и все, что он смог сейчас – это незаметно достать коммуникатор из кармана пиджака и положить на колени.

− Я уже говорил об этом на допросе. Мы с братом давно не общаемся, и откровенно ненавидим друг друга. Больше добавить нечего, − сказал Лео, пальцы левой руки осторожно бегали по дисплею коммуникатора, набирая сообщение.

Стас поддался через стол и криво усмехнулся.

− Знаешь, Бестужев, я имел удовольствие с ним познакомиться и немного поковыряться в мозгах. Так вот, все совсем не так.

У Лео похолодели пальцы, впервые в жизни он не знал, что ответить. Да, сейчас он соврет, но физического насилия и боли он не перенесет. Стоит Войкину запихнуть его в конструкт или пару раз съездить по зубам, как он все расскажет, приговорив тем самым брата и «Анти-ген».