Роддом. Сценарий. Серии 9-16 - Соломатина Татьяна - Страница 19

СЫТИН

Я не соуча… Я – отец! Папа!

Он хватает Алину, делает танцевальные па, – она с удовольствием подхватывает.

(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ.)

Чекалина лежит на кровати, читает книгу (что-то типа «Нефрологии» или вроде того, по специальности). Ей не слишком лезет в голову. Заходит Евграфов с подносом (новым, своим) на котором чай, бутерброды.

ЕВГРАФОВ

Ужин подан, прошу, ваше королевское величество!

Чекалина не подхватывает его игривый тон. Смотрит серьёзно.

ЧЕКАЛИНА

Алёша… Мне сказали…

Евграфов застывает у стола – спиной к ней, – не зная, что ей сказали, но опасаясь, что сплетни о нём с Лидваль уже пошли.

ЧЕКАЛИНА

У меня пациент в ОРИТ… и рядом с ним – ваш… Смешно говорить «ваш» про мужчину.

Евграфов беззвучно выдыхает, округляя рот: «фууф!», разворачивается к Чекалиной.

ЕВГРАФОВ

Если огнестрельные ранения – повод для врача не поужинать…

ЧЕКАЛИНА

(перебивает) Любовница не раз угрожала. И – выстрелила! И в него. И в жену.

Евграфов всё ещё шутит:

ЕВГРАФОВ

Ну не до смерти же!

ЧЕКАЛИНА

Не смешно!

ЕВГРАФОВ

Проститутка хотела развести чувака на бабло, а то и на кольцо… К нам-то это какое имеет отношение?!

Она вскакивает с дивана, идёт к Евграфову, обнимает его за шею, смотрит в глаза.

ЧЕКАЛИНА

Лёшка! Давай уедем отсюда! Здесь стреляют!

Он нежно обнимает её за талию. Крепко прижимает к себе.

ЕВГРАФОВ

У тебя прям навязчивая идея. А я уже ремонт в прикупленной комнатке, между прочим, начал… Манюня, сейчас везде стреляют. И всегда стреляли. И будут стрелять.

Она выкручивается из его объятий, идёт к столу, хватает бутерброд, откусывает, жуёт. Говорит с полным ртом:

ЧЕКАЛИНА

Почему нельзя уехать потому, что я так хочу?!

ЕВГРАФОВ

Потому что ты – взбалмошная девчонка. А я желаю построить крепкую советскую…

ЧЕКАЛИНА

Нет уже Советов!

ЕВГРАФОВ

Ну, тогда крепкую антисоветскую семью.

На «антисоветской» Чекалина помимо воли хихикает.

(САНИТАРКА ЛИЛЯ, МАРГО, БЕЛЯЕВ.)

Двор дома фасона «шик шестидесятых», деревья, дорожки мощёные, два этажа. Из дому выбегает санитарка Лиля, блюёт под ближайшее дерево. Следом за нею – Марго, тошнит под следующее. Из дому выходит бледный Беляев, на шатающихся ногах идёт к третьему дереву, грузно оседает под ним на землю, шумно вдыхая свежий воздух. Марго уже слегка пришла в себя. Идёт к Беляеву, опираясь на его плечо, садится рядом. Недолго молчат, стараясь прийти в себя – в чисто физиологическом смысле.

БЕЛЯЕВ

Звони в милицию. Они вызовут труповозку.

МАРГО

Господи! Она нас всех учила! А мы… Последние годы только раздражались, когда к нам являлась «эта сумасшедшая».

БЕЛЯЕВ

Лиля! Ты как?

Санитарка Лиля подходит к ним на трясущихся ногах.

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Чего я только в своей жизни ни нюхала, но это…

БЕЛЯЕВ

Разложение ни с чем не перепутаешь.

САНИТАРКА ЛИЛЯ

И там же… рои!.. И…

БЕЛЯЕВ

Черви? Энтомофауна. Ещё месячишко – и мумифицировалась бы.

Лилю и Марго передёргивает. Беляев смотрит на них.

БЕЛЯЕВ

Надо в дом пойти. Там телефон…

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Я лучше до автомата сбегаю!

БЕЛЯЕВ

И родственников поискать. Записная книжка, бумаги…

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Пусть милиция ищет!

Беляев качает головой, мол, бабы-дуры, что с них взять – не понимают! Поднимается. Смотрит на дом с опаской. Сам себя уговаривает.

БЕЛЯЕВ

Я на втором курсе санитаром в судебке работал. И не такое видел.

Решительно направляется в дом. Санитарка Лиля и Марго смотрят ему вслед. Лиля снова кидается блевать под дерево.

(Сц. 36-42 – музыка.)

(ЖЕНА, СВЯТОГОРСКИЙ, ЕЛЬСКИЙ.)

Жена Американца пришла в себя – вся перебинтованная, Ельский показывает ей младенца, Святогорский улыбается, Жена плачет, но это счастливые слёзы, Ельский говорит. Всё хорошо.

(ЛЮБОВНИЦА, ПАЛЕЙ, ЖЕНЩИНА-МИЛИЦИОНЕР.)

У кувеза с недоношенным стоят Палей, Любовница и Женщина-милиционер. Палей что-то говорит – в её обыкновенной серьёзно-сухой манере; любовница – плачет; женщина-милиционер – с выражением сочувствия на лице. Всё совсем нехорошо.

(МАРГО.)

Марго стоит под больничным душем, включив воду на полную. Сперва старается сдержаться, прийти в себя – не выходит; срывается, рыдает вовсю, оседает, сворачивается в уголку душевой.

(ЗИЛЬБЕРМАН, БЕЛЯЕВ, ЧЕРКАССКИЙ, ЛИДВАЛЬ.)

Стоят вокруг стола Зильбермана, он разливает по стопкам водку. Выпивают, не чокаясь: поминают Бабу Галу. Черкасский опускается на стул, начинает рыдать. Беляев сочувственно кладёт лапу ему на плечо.

НОВЫЙ ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, ПЕТЕЛИНА.)

(Музыка заканчивается.)

Беляев сидит за столом на месте акушерки. Напротив него – очень приличного вида женщина лет тридцати пяти, ухоженная, состоятельная. С беременным животом на сроке родов, но без схваток. Обручальное кольцо. Беляев с сосредоточенным видом изучает обменную карту. Женщина говорит спокойно, сдержанно, видно, что она отменный управленец (не путать с капризной «командующей» бабой с претензией). Беляев кивает, пока она говорит.

ПЕТЕЛИНА

Игорь Анатольевич, легенда такая: приехала в командировку, внезапно – схватки. До питерского роддома, где всё заранее, разумеется, договорено – никак.

БЕЛЯЕВ

Кто-то знает?