Малк. И когда ты её нашёл (СИ) - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 85

– О-оо, да! Вполне, – кивнул Малк, никак не прореагировав на череду оскорблений.

– Тогда чего ты ждал от нашей встречи? – вскинулась Хелавия.

– Не знаю… – с демонстративным равнодушием пожал плечами Малк. – Видимо в отличие от вас с Толфаном всё ещё недостаточно повзрослел, вот и цеплялся за детство… Но ты знаешь, я быстро учусь! – Он почти натурально улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону вновь появившегося на улице Тревора Лейнира. – Тебя уже ждут… Так что прощай!

И, чуть прихрамывая на левую ногу, направился обратно к своему столику. Ни на Тревора, ни на Хелавию он больше не смотрел.

– Малк! – вдруг вновь обратилась к нему Хелавия, и он сбавил шаг. – Как только перейду через ранг Ученика и хорошенько на нём закреплюсь, я верну тебе деньги, – сообщила она с убеждённость в голосе. – Мне чужого не надо!

Однако как-то реагировать на это Малк не стал. Слишком много всего у него вертелось на языке, чтобы рисковать продолжением разговора. Иногда, чтобы сохранить хотя бы остатки достоинства, надо вовремя замолчать и уйти. И это был как раз тот самый случай.

– Ты даже не представляешь насколько тебе сегодня повезло, – обратился к Малку до сих пор сидящий за столом Толфан. – Не появись Хелавия, и Тревор тебя бы не то что на одно колено поставил, а лицом в землю воткнул! И умолять отпустить заставил.

Однако как бы обидно слова толстяка ни звучали, какого-то отклика у Малка они не нашли. Смысл обижаться на правду? Но это вовсе не значило, что ему хотелось терпеть присутствие Толфана самого по себе.

– Он уже ушёл. Можешь больше не изображать послушного мальчика и проваливать, – проронил Малк, тяжело плюхнувшись за стол.

Вот только отбиться от желающего поболтать Толфана было не так уж и просто.

– И на Хелавию не обижайся. Я тебе всегда говорил: не твоего она полёта птица. Так что просто смирись! – принялся нашёптывать толстяк, став в этот момент необъяснимо противным. А он всё продолжал: – На прошлой седмице она вроде как на шестой слой своих Четырёх Громов прорвалась. Причём без помощи Дома Лейнир. И теперь Тревор, который и без того за ней как за королевой ухаживал, и вовсе словно обезумел. Никого к ней даже не подпускает!

– К «демонолюбам» он её ещё не затащил? – не удержался от вопроса Малк. У него хоть и сложилось о противнике определённое впечатление, но проверить его всё же стоило.

– Ты чего? Тревор не из лоялистов. Монархистов, правда, тоже не любит, но меньше, чем всё демоническое, – замотал руками Толфан. – Он хоть и редкостный ублюдок – высокомерный, жестокий, безжалостный, – но ублюдок с принципами. Этого у него не отнять…

– Я понял. Достойная пара Хелавии, – кивнул Малк и, оставив деньги за шуйсю, встал из-за стола.

Оставаться здесь больше не имело для него никакого смысла. Душевный «хвост», от которого он так желал избавиться, был отрублен по самый корень. И теперь скорее следовало задуматься об исцелении этой новой раны, чем вспоминать о незавершённых делах.

Толфан пытался его удержать, совал в руку свежеотпечатанную визитную карточку, предлагал не держать зла и заглядывать на огонёк, однако Малк на все его старания лишь равнодушно кивал. Дружба закончилась, перед ним был совершенно чужой человек, и сохранять пусть даже видимость нормальных отношений с ним было выше его сил.

И он ушёл, оставив позади не только Хелавию с Толфаном, но и последние отголоски своего детства.

Вместо этого где-то в глубине души Малка зародилось некое новое, незнакомое чувство. Испытывать которое раньше ему ещё толком не приходилось и которое так сразу было не узнать. Понадобилось дойти до остановки омнибуса и прождать там какое-то время, прежде чем до него вдруг дошло, что это ненависть. Но не к Хелавии и Толфану – к ним он ничего кроме разочарования и возможно презрения не испытывал, – а к гению Дома Громовой Птицы. За личную силу, за происхождение, за богатство, за украденную девушку, за, Йоррох побери, идеальную героическую внешность… Да много за что! Но главное, главное за пережитое унижение перед лицом бывших друзей и то чувство беспомощности, которое Малк никак не ожидал ощутить в поединке с магом низкого ранга.

– Проклятье, в моей ситуации его же не догнать. Никогда и ни за что! – пользуясь тем, что кроме него на остановке больше никого не было, пробормотал Малк. И ощутил как от этой простой мысли сердце предательски ёкнуло. Ни демоны, ни другие маги таких эмоций у него не вызывали, а какой-то Ученик, пусть и безумно талантливый, смог… Чуму на весь его Дом!

Задышав как того требовала видоизменённая формула Кристаллического Сердца, Малк обуздал эмоции и вернул мыслям прежнюю ясность. После чего занялся тем, что получалось у него лучше всего. Думать… Чтобы уже спустя несколько минут встать и походкой целеустремлённого человека отправиться к одиноко стоящей пролётке.

Собственно выбор у него был невелик. Либо он развивается как классический маг, и тогда засовывает все перенесённые оскорбления куда подальше. Либо выбирает новый путь и идёт по нему. Притом отринув все те причины, что мешали ему сделать данный шаг ранее. И он теперь точно знал как ему быть.

– В банк, – сказал Малк извозчику, усаживаясь в коляску.

Принятое им сейчас решение он собирался претворить в жизнь как можно быстрее. И дело было вовсе не в тех сложностях, которые ему предстояло пережить в ближайшие дни. Нет, Малк просто себе не доверял. Резонно опасаясь, что уже завтра утром, когда чувства немного притупятся, он передумает и откажется от ненужного риска в пользу стабильного развития.

Так что никаких пауз и времени для раздумий. С этим вопросом он разберётся здесь и сейчас…

В банке Малк надолго не задержался. Так как любые ритуалы подобного рода всегда считались делом дорогим, снял со счёта двадцать пять драхм – почти половину всех своих средств – и приказал извозчику везти к следующей точке в их маршруте. В Андалорское Общество магов. Единственное известное Малку место, где за хорошие деньги он мог заниматься любой легальной магической практикой и не бояться, что недруги устроят ему несчастный случай.

Впрочем там он тоже время зря не терял. Между кабинетами передвигался бегом, а когда один из клерков, сославшись на вечерние часы, предложил перенести задуманное Малком на другой день, не постеснялся дать драхму взятки. И усилия себя окупили. Ровно в семь вечера за его спиной закрылись двери одного из ритуальных залов Общества, и он оказался в шаге от достижения намеченной цели… Ну или от колоссального провала, что тоже не стоило сбрасывать со счетов.

– Жаль, конечно, что филактерия с Наследием в прах обратилась. А то хоть на память и не жалуюсь, но некоторые моменты всё же с удовольствием бы освежил, – усмехнулся Малк, разглядывая лишённые окон стены, сводчатый, немного подкопчёный потолок и диссонирующий с камнем земляной пол.

Именно на утоптанной почве рисовались первые ритуальные фигуры, и многие современные маги предпочитали не отказываться от традиций прошлого. В случае же Малка всё было ещё строже: рисунок на земле был неизменной частью ритуала. Ведь то, что он задумал, было не формирование первого Нимба и уж точно не прорыв на следующую ранг. Всё, чего сейчас хотел Малк, это сойти с протоптанной дорожки развития Власти с помощью тренировочной формулы и использования заклинаний, и в полной мере раскрыть потенциал Наследия Кетота.

– Дорога без возврата, – усмехнулся Малк и, задушив внутренний голос, требующий передумать, взялся за купленный здесь же в Обществе дешёвый ритуальных кинжал.

Сначала даже не начертил, а нарисовал кусающую свой хвост змею. Да так, чтобы получившаяся окружность имела диаметр никак не меньше двух саженей. Затем внутри фигуры изобразил лестницу из семи ступеней. Шесть из которых были пустые, а на первой, самой нижней, разместилась картинка в виде развёрнутого свитка. Ну и, наконец, финальная стадия, туда же на первую ступеньку Малк положил свои гадательные кости. Ключевым элементом ритуала перехода Власти в оранжевый ранг были именно они. Точнее, любая часть тела низкоуровневого демона, которую ритуалист мог задействовать в обряде. Но так как ничего более подходящего у Малка не нашлось – Очаг остался в тайнике, а замену искать было слишком долго, – он и пожертвовал кости.